Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ. - Сюэцинь Цао
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если мы что-то затеем, второй господин останется дома! – воскликнула Сижэнь.
– Вот и хорошо, я тоже денек повеселюсь! – отвечала Шэюэ. – Мне не нужны лишние два ляна серебра в месяц, как тебе!
– Ах ты дрянь! – вскричала Сижэнь. – Тебе говорят серьезно, а ты всякий вздор мелешь!..
– Никакой не вздор, – парировала Шэюэ, – все для себя стараешься!
– Что ты имеешь в виду? – удивилась Сижэнь.
– Ведь ты сама не любишь, когда второй господин уходит в школу, вечно ворчишь и с нетерпением ждешь его прихода, а едва он появится, у вас начинаются шутки и смех. Зачем же притворяться, будто ты заботишься о его занятиях? Меня не проведешь, я все вижу.
Сижэнь хотела отчитать как следует Шэюэ, но вошла девочка-служанка и сказала:
– Старая госпожа не велела второму господину завтра ходить в школу. Она пригласила тетушку Сюэ и беспокоится, что барышни, разъехавшиеся по домам, не успеют приехать. Праздник, который собирается отмечать старая госпожа, называется «день наступления морозов».
– Вот, вот! Этого я и ждал! – обрадовался Баоюй, не дослушав до конца. – Бабушка в хорошем настроении! В школу я не пойду и буду делать что вздумается.
Следует сказать, что Баоюй теперь занимался с усердием и мечтал хоть день провести беззаботно, повеселиться. Раз на праздник приедет тетушка Сюэ, значит, и Баочай с собой возьмет, думал Баоюй, радуясь предстоящей встрече.
– Лягу-ка я сейчас спать, – сказал Баоюй, – а завтра встану пораньше.
Ночь прошла без особых происшествий, а утром Баоюй первым долгом побежал справиться о здоровье бабушки, матери и отца. Отцу он сказал, что бабушка разрешила ему не ходить в школу, и тот не стал возражать.
Выйдя от отца неторопливыми шагами, как того требовали приличия, Баоюй стремглав помчался к матушке Цзя. Там еще никого не было, только маленькая Цяоцзе, ее привела кормилица, сопровождаемая целой толпой девочек-служанок.
– Мама велела справиться о вашем здоровье и занять вас разговором, – обратилась Цяоцзе к матушке Цзя. – Она скоро сама к вам придет.
– Милая девочка! – улыбнулась матушка Цзя. – Я встала нынче пораньше, в надежде, что кто-нибудь придет, но пришел только второй дядя Баоюй.
– Барышня, справьтесь о здоровье дяди, – напомнила девочке нянька.
Цяоцзе справилась о здоровье Баоюя.
– А ты как себя чувствуешь, малышка? – в свою очередь осведомился Баоюй.
– Вчера вечером мама сказала, что ей надо с вами поговорить, – произнесла Цяоцзе.
– О чем же это? – удивился Баоюй.
– Мама хочет, чтобы вы проверили мои знания, – ответила девочка. – Несколько лет меня учила Ли Вань, но мама не знает, чему я выучилась. Я ей сказала, что все знаю, а она не верит, говорит, что я целыми днями бездельничаю, играю с подружками. Но выучить иероглифы совсем не трудно. Я свободно читаю «Книгу дочернего благочестия». Мама и в это не верит. Поэтому хочет пригласить вас, чтобы вы проверили, когда у вас будет свободное время.
– Милое дитя, – промолвила матушка Цзя. – Твоя мама не знает грамоты и не может тебя проверить. Пусть это сделает второй дядя Баоюй, только при ней. Вот тогда она поверит.
– Сколько иероглифов ты знаешь? – осведомился Баоюй.
– Более трех тысяч, – отвечала Цяоцзе. – Прочла «Книгу дочернего благочестия», а полмесяца назад принялась за «Жизнеописание выдающихся женщин».
– И все тебе там понятно? – поинтересовался Баоюй. – Если нет, я могу объяснить.
– Конечно, – заметила матушка Цзя. – Ведь ты ей дядя, и это твой долг.
– О любимой супруге Вэнь-вана ты, конечно, все знаешь, – начал Баоюй. – А известно ли тебе, что Цзян-хоу[35], которая распустила волосы и, невзирая на грозящую ей казнь, пыталась образумить своего мужа, а также У Янь[36], установившая порядок в государстве, – были самыми знаменитыми среди всех княгинь?!
– Да, конечно! – ответила Цяоцзе.
– Если говорить о женщинах, прославившихся своими талантами, то прежде всего следует упомянуть о Цао Дагу[37], Бань Цзеюй[38], Цай Вэньцзи[39] и Се Даоюнь[40].
– А каких женщин можно считать мудрыми и добродетельными? – спросила Цяоцзе.
– Например, Мэн Гуан. Она одевалась в холщовую юбку, а волосы закалывала шпильками из терновника. Или же мать Бао Сюаня[41], которая носила воду в простом глиняном кувшине, также мать Тао Каня[42], отрезавшую волосы, чтобы удержать гостя. Этих женщин даже нищета не сломила, как же не назвать их мудрыми и добродетельными?
Цяоцзе радостно закивала головой.
– Но были и другие женщины, которым приходилось терпеть много страданий, – рассказывал Баоюй. – Это прежде всего Лэ Чан[43], которая носила при себе половинку разбитого зеркала, Су Хуэй[44], сочинявшая стихи, которые можно читать справа налево, слева направо, сверху вниз и снизу вверх, а смысл останется тот же. К ним же можно причислить женщин, глубоко почитавших родителей, например, My Лань[45], и еще Цао Э – когда утонул ее отец, она следом за ним бросилась в реку. Всех и не перечесть.
Цяоцзе сидела молча, задумавшись.
А Баоюй так увлекся, что все говорил, говорил. Рассказал, в частности, о том, как госпожа Цао[46] поклялась хранить верность погибшему мужу и отрезала себе нос. Цяоцзе слушала с трепетом и прониклась глубоким уважением к этой мужественной женщине.
Чтобы не напугать девочку этими страшными историями, Баоюй заговорил о красавицах:
– Или взять хотя бы Ван Цян, Си Ши, Фань Су, Сяо Мань[47], Цзян Сян, Вэньцзюнь, Хун Фу, ведь все они…
Заметив, что Цзяоцзе притихла и сидит задумавшись, матушка Цзя остановила Баоюя:
– Хватит, замолчи! Ты и так наговорил лишнего. Разве она все запомнит?
– Кое-что из того, что рассказывает второй дядя, я читала, – произнесла Цяоцзе, – но не все. А теперь, после объяснений, мне стало намного понятней даже то, что уже прочитано.
– Разумеется, иероглифы, которыми написаны эти сочинения, ты знаешь, – сказал Баоюй, – и проверять тебя незачем!
– Мама говорит, что наша Сяохун была когда-то вашей служанкой, – сказала вдруг Цяоцзе. – Мама взяла ее от вас, а новую служанку вам так и не дали. Теперь мама хочет послать вам какую-то Лю Уэр, но не знает, угодит ли она вам.
– Так мама сказала? – обрадовался Баоюй. – Что же, пусть присылает. Зачем же меня спрашивать? – И, обращаясь к матушке Цзя, он промолвил: – Смотрю я на Цяоцзе и думаю, что она и умнее и грамотнее матери.
– Грамота – это, конечно, хорошо, – улыбнулась матушка Цзя, – но лучше бы ей заняться рукоделием и прочей женской работой.
– Этому меня учит няня Лю, – поспешила объяснить Цяоцзе. – Вышиваю я не очень хорошо, все эти кресты и цветы, но кое-чему научилась.
– При нынешнем положении дел рукоделие нам вряд ли пригодится, но научиться не мешает, на случай, если наступят тяжелые времена.
Цяоцзе поддакнула и хотела попросить Баоюя продолжить толкование «Книги дочернего благочестия», но заметила, что Баоюй задумался, и не стала его тревожить.
О чем же думал Баоюй? Он был огорчен, что до сих пор Уэр не появлялась во дворе Наслаждения пурпуром. Но дело в том, что девочка долго болела, а потом госпожа Ван, после того как прогнала Цинвэнь, приказала не посылать к Баоюю похожих на нее служанок. Баоюй вспомнил, как встретился с Уэр и ее матерью в доме У Гуя, куда они принесли вещи Цинвэнь. Уэр тогда показалась ему необыкновенно привлекательной. И сейчас, узнав, что Фэнцзе собирается прислать ему эту девочку, он очень обрадовался.
Матушка Цзя между тем никак не могла дождаться своих гостей и послала за ними девочку-служанку. Девочка возвратилась, а следом за ней появились Ли Вань с младшей сестрой, Таньчунь, Сичунь, Сянъюнь и Дайюй. Девушки справились о здоровье матушки Цзя, а затем поздоровались с остальными.
Тетушка Сюэ так и не пришла, и матушка Цзя, потеряв терпение, послала за нею еще раз.
Наконец тетушка явилась. Ее сопровождала Баоцинь.
Баочай и Син Сюянь не пришли.
– А где сестра Баочай? – спросила Дайюй.
Тетушка Сюэ солгала, что дочь нездорова. Син Сюянь не пришла, потому что не знала, что здесь тетушка Сюэ, ее будущая свекровь.
Баоюй было опечалился, но скоро успокоился – ведь рядом была Дайюй.
Вскоре пришли госпожи Син и Ван.
Фэнцзе, узнав, что старшие женщины все уже в сборе, прислала Пинъэр с извинением.
– Моя госпожа уже собралась было к вам, – сказала Пинъэр, – но вдруг почувствовала себя плохо, поэтому придет немного позднее.
– Если она нездорова, пусть отдыхает, – промолвила матушка Цзя. – Кстати, пора садиться за стол!
Девочки-служанки убрали жаровню, поставили два столика, все сели и принялись есть. А после еды расположились вокруг жаровни и стали болтать. Но об этом мы рассказывать не будем.
Вы спросите, почему не пришла Фэнцзе?
А вот почему. Во-первых, ей было неловко опаздывать, а кроме того, ее задержала жена Ванъэра, которая сообщила:
– Барышня Инчунь прислала служанку справиться о вашем здоровье; служанка говорит, что пришла к вам, а к старшим госпожам не пойдет.