Собрание произведений в пяти томах. Том 5. Двадцать первый век - Михаил Жванецкий

Примите.

Не просите больше ничего.

Не говорите, что вам бы еще вот это и вот это.

Не начинайте бурно дружить.

На большее рассчитано не было.

До свидания, товарищ!

Все понимают, как вы благодарны!

Теперь вас за что-то похвалили.

Не бросайтесь в ответ с объятиями и поцелуями.

Не кричите:

– А у меня еще! А хотите, я вам покажу свои картины?

Бедный, картинами вы испортили впечатление от этой одной удачной шутки.

Все состоит из одного предмета.

И то и другое состоит из одного предмета.

Не торите дорогу в тупик.

Вам – одно, и вы – одно.

Один-один… И всё!

А два-один, а три-один, а пять-один – вы заработаете сами.

Выход

А сейчас все задыхаются в городе, все переезжают за город.

И там опять образуется город.

И надо выезжать уже за этот город.

И нет выхода к морю.

Сейчас строят города в море.

Многие уже с тоской смотрят вверх.

Хотят в небо уйти, чтобы с тоской смотреть вниз.

Послушайте, не должно быть так!

Улица должна быть пустой.

Из города нужно пешком выйти в степь.

Нельзя кишить в таком количестве.

1. Каждому нужно иметь меньше друзей.

2. На день рождения звать меньше гостей.

3. Врачу иметь меньше больных.

У каждого меньше – и станет меньше у всех.

И если будет меньше у всех – будет меньше вообще.

И появится свободный выход к морю.

На верблюда

Я считаю, что кочевники были вот такими людьми!

Класс. Супер.

Какая падла предложила им остановиться, построиться, углубиться, то есть о...– сука-сволочь – ...сесть?

Короче, кто им посоветовал?

Где эта гадина?

Я думаю, его прибили, но было уже поздно.

Уже прислушались.

И началось…

Вот это...

В гости.

Потом – жениться.

Потом – хозяйство.

Заборы, чтоб не видели.

Собак, чтоб сторожили.

Котов, чтоб на руках сидели.

Потом дома с воротами и башнями, чтоб бросаться вниз.

Мосты, чтоб залезать, размахивать плакатами.

И остановки вдоль дороги.

Чуть проехал – остановка.

А там как раз засады развивать и терроризм.

Потом соорудили залы, чтоб один читал, а остальные хохотали, переговариваясь.

– Я расслышал, но не понял.

– А я понял, но не расслышал.

А этот понял и расслышал, но уснул.

Из дома чтоб никто не выходил – поставили ТВ, потом компьютер, потом мобилу, чтоб окончательно не видеть никого.

А людей бы надо бы не только слышать, но и видеть.

Это ж им помогает выглядеть и сохранить фигуру.

Хорошее здоровье в точеной форме – это «объядение», как говорил не помню кто. По-моему, я…

Но это всё прекрасно и у кочевников.

Зачем сидеть?

Давай-давай!

Поднялись, взгромоздились на верблюдов, на лошадей!

А просто по России – на восток.

Уйти из-под правительства в Москве.

По Красной площади и вниз-вниз…

Вперед-вперед на Тихий океан.

На запад мы уже ходили.

Там, кроме жертв и зависти…

Давай направо, на восток.

Пошли все вместе, но не строем…

Не с котелками, а с гитарами.

Верблюд, навьюченный гитарами.

Верблюд с водой.

Верблюд с лекарствами.

Верблюд с ботинками.

Верблюд с Толстым и Достоевским, с Сэлинджером и Антоном Палычем.

Верблюд с чернилами, бумагой, кистями, пюпитрами...

И, помолясь, поднимемся по холодку.

Ну где-то кто-то нас же встретит.

Ну не ждут.

Но встретят.

А может, кто-то двинется навстречу.

Вот это будет зустрiч!

Вот это будет пир!

Ведь люди сердобольные.

Мозоли будут у верблюда.

А у нас промежности ороговеют.

Так им и надо… Пора им дать нагрузку поблагородней.

А ощутить внизу не человека, а животное, которое не просто двигается, а перемещается со скоростью в пространстве, колыхаясь.

Сидеть себе, смотреть, описывать, запоминать, делиться с седоками, кормить верблюдов...

Верблюд со спичками – готовить пищу, верблюд с кастрюлями, верблюд с аппаратурой, верблюд с электростанцией...

Нет-нет, это из прошлого.

К чертям динамо!

Пройти страну…

Увидеть землю…

Говорить лицом к лицу бесплатно, не пытаясь заплатить за вызов.

За входящее начало разговора.

За плевок (чтобы не сглазить).

Не платить за плач перед разлукой, за хохот от удачной шутки, за вздохи женщин, за детский лепет натуральный, не платить за глупость, за неудачный оборот, за пьяный гогот, за бредовую идею.

Зачем платить тому, кто это слышит?

Да если б кто сказал: «Какой ты умница, какой ты глупый птенчик, наша радость», – да я готов переплатить!

Но за муру, за бред козла, что позвонил из Волгограда, за мерзкий женский голос: «Вы неправильно набрали…» Ну, набери сама, паскуда… Какое твое дело… Она не «абонент», она мой друг.

Такому «абоненту» обнять головку и подышать в затылок...

И не твое собачье дело, кто недоступен, кто доступен. Мой – мне доступен.

А ты мне поперек не становись.

Три раза подышали – и карточка закончилась.

Да я тебя не только сам пошлю, а провожу тебя к такой-то маме.

Не сметь мне лезть, мне в душу – ты!

Мой абонент появится, он отдыхает.

Он ножки вытянул и загорает.

И выключил твой сучий телефон.

И я пошел к нему пешком, ведя верблюда с розами, шампанским, и «Шанелью», и кремами для натираний.

А твой мобильник ягодицу ей прожег.

И от его мелодий у нее прыщи и воспаление. По коже!

– Поехали, любимая, нас ждут. Уже все собрались на площади.

Мы трогаемся в шесть пятнадцать…

Не понял… Как не готова?

Но мы собирались кочевать?..

Как не поедешь? Я же звонил...

На чем догонишь, на самолете?

Я на верблюде – ты на самолете. Это кто решил?

Ты так решила?

А ну закройте дверь! Я сейчас устрою перевыборы главы семьи, мажоритарно!

Просто женщины свою науку постигают рано.

И ее достаточно до конца их жизни.

Из всех женщин ему нравились новые.

Наш единственный способ победить противника – пережить его.

Если мы будем заставлять ученых говорить о своих проблемах для нас упрощенно, они не сумеют их раскрыть.

Если же они будут говорить, как им хочется, мы не сумеем их понять.

Разойдемся до лучших времен.

Одесская литература – это богатое мышление и бедный язык.

Когда-то должности врачей, юристов, профессоров занимали очень интеллигентные люди.

Думаем мы по-английски.

А говорим с трудом.

У женщин всегда есть два варианта: либо раздеться, либо одеться.

И всё! И всё!

Вся работа!

А мы-то ради этого на что только не идем: и рисуем, и компании создаем, и тексты пишем…

А она оделась и ушла…

Надо обязательно догнать Америку.

Или всем вместе, или по отдельности.

Вот по отдельности больше шансов.

Или даже попарно.

Многоэтажная жизнь.

Ниже всех сидят шахтеры.

Чуть выше – нищие.

Чуть выше – зрители.

Чуть выше – актеры.

Еще выше – строители.

Еще выше – мэр.

Очень высоко – сидим мы в самолете.

Еще выше – космонавты.

Ну, а выше всех – Господь Бог сидит и перебирает наши пожелания.

Теория вероятности на женщин не действует.

И закон всемирного тяготения.

И гравитация на них не действует.

Поэтому они так нравятся населению.

Август.

Солнечные десять утра. Вы стоите на улице по дороге на пляж и внимательно рассматриваете всех.

Это значит – женщин.

Какое чудесное занятие.

Займитесь этим.

Я расскажу, как это делается.

Главное, что это нравится и вам и им.

Как же в летнее воскресенье обойтись без этого удовольствия?..

Вы думаете, я поставил вопрос в конце?.. Нет. В начале.

Когда мне говорят: «Быть знаменитым некрасиво», я отвечаю: «Много мудрецов говорили много мудрых слов. Ищите то, что вам подойдет».

Мое дело: с большим юмором смотреть правде в глаза.

Как мы выбираем жену

Все начинается с того, что неожиданно потянет организм.

И явно в сторону, не в направлении взгляда.

Вы удивленно оборачиваетесь.

Неприметное существо, веснушчатая мордашка, конопатые ножки, рыжие ручонки, потрескавшийся ротик, белесые реснички…

Все это в пыли, в песке…

Пятнадцать раз вы смотрите в направлении взгляда.

Сверяете мысли с рекомендациями.

А организм, как проклятый, с невиданным до сих пор упорством тянет вас к конопатому созданию…

Все на ней ползет, сползает, перекручивается, все изношено, истоптано, обгрызено и в чернилах, или в краске, или в карболке.

А вот от вас идет на север – чистенькая, ароматная, на ножках, с книжкой, в шляпке и мобильной связью.

Вы, конечно, трезво понимая, готовы догнать и пошутить.

И как-то так, за книжку, шляпку и мобильник цепляясь и перебирая, дойдете до лица, до губ, до телефона, до самого свидания...

Но все это без организма.

Организм ваш там.

Без организма вы никто.

А там еще огромный стимул – там на вас плюют.