Джек и Джилл - Олкотт Луиза Мэй

— Нет-нет, я не могу туда вернуться, — запаниковал Джо. — Иначе мистер Билл убьет меня. Ведь стрелку-то перевел я. Потому-то они и погибли.

— Тогда иди домой и держи рот на замке, а я подежурю у двери, чтобы никто из глупых мальчишек не потревожил миледи, пока все не выяснится наверняка.

Миссис Мино не носила никаких титулов, но миссис Пэк часто именовала свою замечательную соседку «миледи», [52] тем самым подчеркивая благородство ее натуры и безупречность манер, очень напоминавшие ей представителей одного достойнейшего аристократического семейства, у которых она работала у себя на родине в Англии.

Джо унесся прочь с такой скоростью, словно за ним гнались полицейские, а несколькими минутами позже миссис Пэк увидела медленно бредущих к дому Фрэнка и Гаса. Вид у обоих был крайне угрюмым. Лицо и руки почернели от грязи.

— Слава богу! С ними все в порядке! — облегченно выдохнула она, отворяя дверь и столь же решительно втаскивая юного хозяина дома в укромный закуток передней, как недавно проделала это с Джо. — Прошу прощения, — тихо сказала миссис Пэк, — но гостиная полна гостей, а этот безмозглый Джо примчался и стал орать про что-то совершенно безумное, чем страшно напугал меня. Что с вами стряслось, мистер Фрэнк? — с беспокойством осведомилась она.

Мальчик быстро поведал ей о своем приключении. Тревога наконец оставила миссис Пэк. Ребята отделались испугом, а все прочее, решила она, поправимо. На этом Фрэнк был отпущен умываться и готовиться к разговору с мамой.

Следующие четверть часа выдались для бедняги очень тяжелыми. В серьезных проступках всегда нелегко признаваться, к тому же Фрэнк так редко их совершал, что у него почти не было опыта. Тем не менее он был честен и мужествен, а при виде целого и невредимого сына миссис Мино захлестнула такая волна радости, что ей оказалось довольно трудно проявить достаточную суровость. Добрую леди хватило лишь на одно, а именно на категорический запрет каких-либо контактов Фрэнка с замечательным паровозом № 11.

— Мама, а как ты думаешь, что меня теперь ждет? — У Фрэнка не выходила из головы угроза тюремного заключения.

— Не знаю, дорогой, но сразу же после чая наведаюсь к мистеру Бартону, и он скажет, как мы с тобой должны поступить. В любом случае Гас не должен пострадать по твоей вине.

— Ну с ним-то, надеюсь, все обойдется. А вот Джо часть вины на себя взять обязан. Ведь не открой он мне эту проклятую стрелку, ничего бы вообще не произошло, — убежденно проговорил Фрэнк. — Я просто не смог удержаться, когда увидел, что путь свободен. — И, вспомнив, какой восторг испытал в то мгновение, он снова, несмотря ни на что, просиял.

К ним, запыхавшись, влетел Джек. На улице до него дошли слухи о происшествии, но он отказывался в них верить. Получив же дома подтверждение тому, что молва была права, он сперва посмотрел на старшего брата взглядом, исполненным восхищения, а затем, громко захлопав в ладоши, вдруг воскликнул:

— Да, он дал мне сто очков форы! Вот так сюрприз! Наш образцовый парень нынче сам влип в историю! Пусть больше не учит меня жить!

Слова его вызвали у присутствующих приступ нервного смеха, но Джек не стал добивать виновника происшествия новыми шуточками, а, наоборот, принялся от души ободрять его.

Джилл эта история показалась настолько забавной, что едва миссис Мино и Фрэнк отправились консультироваться с мистером Бартоном — юристом семьи Мино, как они с Джеком стали импровизировать на тему сегодняшнего события и в итоге разыграли в лицах целый спектакль с судебным процессом, «несчастным обвиняемым» и приговором, в результате которого подсудимый был приговорен не только к десяти годам тюремного заключения, но и к выплате такого огромного штрафа, что семья его неизбежно должна была бы пойти по миру и начать просить подаяние, не спаси ее солидные гонорары, которые Джилл заработала за свои рукоделия, и крупный денежный приз, полученный Джеком за образцовую ходьбу на сросшейся после перелома ноге. Вышло очень смешно. Даже самый строгий судья, окажись он зрителем, не смог бы сдержаться от хохота.

Под впечатлением от собственной импровизации два наших актера ожидали, что события и на самом деле непременно примут столь же драматический оборот, и поэтому их ожидало сильнейшее разочарование, когда, возвратившись домой, Фрэнк сообщил, что приговор ограничился всего лишь штрафом, хоть и солидным, но не грозящим миссис Мино разорением. Свою роль тут сыграла хорошая репутация Фрэнка и Гаса, а также и их семей, которые пользовались в городке большим уважением. Как обстояли дела у Джо, пока оставалось неясно, но Фрэнк сильно подозревал, что хорошей порки ему уж точно не избежать.

История эта, конечно же, впечатлила и взбудоражила всю молодежь Хармони-Виллидж. Фрэнк напрасно боялся за свою репутацию. Его появление на следующий день в школе вызвало настоящую бурю эмоций, и наш начинающий машинист стяжал не один венок славы, так что, не будь он натурой здравомыслящей, наверняка бы зазнался. Завидев его, девушки начинали взволнованно перешептываться, а мальчики, от малышни до самых старших, указывали на него и с придыханием говорили:

— Вот идет тот потрясающий парень, который угнал паровоз!

Впрочем, суровая отповедь, которую Фрэнку пришлось выслушать от судьи Кэмбла, и осуждение со стороны взрослых не позволили ему расценить свой поступок как нечто достойное. К тому же очень скоро он смог на личном опыте убедиться, сколь эфемерна слава. Те же самые юноши и девушки, которые совсем недавно превозносили его чуть ли не до небес, теперь принялись его дразнить. То и дело ему с усмешкой намекали на № 11: то, проходя мимо, громко свистели в ухо, изображая предупредительные сигналы, то вкрадчиво осведомлялись, верно ли идут у него часы, то изрисовывали классные доски изображениями паровозов. Мальчики донимали Фрэнка больше, чем девочки, те ограничивались в основном издевательскими улыбочками и хихиканьем, но следующие две недели стали для него самыми неприятными в жизни.

Фрэнк старался не реагировать на шутки в свой адрес, но однажды все же не выдержал. Виной этому стала Молли Лу, обожавшая дразнить старших мальчиков. Как-то, подойдя к дому, Фрэнк нашел на крыльце жестяной паровозик малыша Бу и записку: «Несравненному машинисту Мино от искренних почитателей». Кровь бросилась Фрэнку в голову, и он сокрушительным пинком отправил игрушку вместе с запиской в кусты. Оттуда в ответ послышался хохот жестокой Молли и Грифа, который, конечно же, с удовольствием принял участие в ее затее. Гневная реакция Фрэнка лишь распалила их, и на другой день он обнаружил на том же месте еще один покореженный паровозик, а с ним и два вагончика, из окон которых торчали две куклы с оторванными головами. В записке, лежащей рядом, крупными буквами значилось: «№ 11 после столкновения».

Этой художественной композиции больше никто никогда не видел; над Грифом Фрэнк учинил суровую расправу, Молли же, как человек воспитанный, он трогать не стал, но с этого дня неизменно делал вид, будто не замечает ее, даже в тех случаях, когда они сталкивались нос к носу. Помирить их, да и то далеко не с первой попытки, удалось лишь Аннет. К тому же близость двадцать второго числа побудила сплетников переключиться на новые темы для обсуждения, и Фрэнк наконец был оставлен в покое.

Сам он, однако, еще долго не мог позабыть о том, что с ним приключилось. И так как ему было свойственно из всего делать выводы, то отныне, когда его начинали одолевать соблазны, Фрэнк с улыбкой тихо себе говорил:

— Эй, приятель, нажми-ка на тормоза!

А с кем из нас, собственно, не случалось таких вот аварий? Мы следуем по пути жизни, и чем дальше уносимся от исходной точки, тем больше оставляем позади легких, а порой и тяжелых проступков и досадных просчетов. И если мы неспособны сделать из них правильные выводы и извлечь урок из своих ошибок, то нас неизбежно ждет катастрофа. Так давайте же научимся вовремя нажимать на тормоза.