Марш обреченных - Владимир Свержин

– Анечка, тебе ничего в этом не кажется странным? – кривлю я губы в саркастической ухмылке.

– Ты о чем? – словно не понимая, спрашивает она.

– Об этой встрече. Тебе не кажется, что одна известная мне очаровательная особа настоятельно желает, чтобы я познакомился с её лучшей подругой как можно ближе? Я достаточно понятно сформировал свою мысль?

– Сашенька, – Птаха кладет мне руку на плечо и ерошит волосы. – Я очень люблю тебя и очень люблю Наташку. Поэтому я хочу, чтобы, она стала твоей женой.

Нельзя же говорить такие вещи на ста км в час!

– Ты это серьезно?! – Я едва успеваю повернуть руль в сторону, чтобы не слететь с трассы.

– Разве похоже, что я шучу? – в зеркале я вижу её насмешливо-удивленный взгляд.

– Да вроде нет. Все равно, как-то все глупо получается.

– Ерунда. Жизнь как жизнь, – пожимает она плечами и откидывает голову на подголовник.

– А как же ты? – задаю я вполне, на мой взгляд, резонный вопрос.

– Я? – голос Ани становится немного печальным. – Понимаешь в чем дело, Сашенька, я тебя действительно очень люблю. Но мне никогда не удастся быть рядом с тобой. Я уже как-то сходила замуж и знаю, что не смогу жить в неволе. Какой бы золотой она не была. Я буду твоей возлюбленной, но не более того. А кроме того, я слишком ценю тебя как друга и боюсь, что если бы мы вдруг стали бы жить вместе – это быстро прошло. Натаха не такая. Она очень милая и домашняя.

– Ты это уже говорила, – киваю я.

– И ещё раз повторю! – с внезапным напором произносит Анюта так, словно я собираюсь ей противоречить. – Ты её ещё толком не знаешь. Она чудо!

– Кто бы спорил!

– Вот и не спорь. Муж ей нужен – это факт. Причем, не какой попало. Не лось новорусский, а настоящий мужчина. Чтоб как за каменной стеной. – Птаха поднимает свой кулачок. – Вот такой как ты. Понял?

– Понял, – вновь киваю я. – Солнце мое, ты прелесть.

– Спасибо, что заметил. Только я тебя очень прошу, на даче – ты мой старый друг и… побольше внимания Натали. Чего ты рожи строишь? Я серьезно говорю!

Вот так-то. Как говаривала Татьяна Ларина, «Судьба моя уж решена». Без меня меня женили. Ай да Птаха! Ну что скажешь этой сумасбродке?

Впрочем, в одном она несомненно права. Если думать о семье – то сейчас. Еще несколько лет, и кому я буду нужен? Просто аж странно, что моя кандидатура рассматривается среди претендентов на благосклонность Натальи Воронец. Тем более, если рассматривать, её в смысле мою кандидатуру, с точки зрения каменной стены. Понятное дело, у новых русских шанс угодить под пулю или привести в действие взрыватель, поворачивая ключ зажигания собственной машины, весьма высок, но у меня то он не ниже! Даже если придерживаться версии майора спецназа…

– Сейчас будет поворот направо, – произносит Аня. – Сашенька, ты, правда, на меня не сердишься?

Остается лишь пожать плечами. Сердиться на эту рыжеволосую красавицу, неизъяснимым образом объединившую в себе светскую даму с системной хипушкой, мне физически не удается. Хотя, наверное, стоило бы.

Минут десять мы едем в полном молчании. Сгущающиеся сумерки размывают контуры придорожных кустарников, отстоящих поодаль деревьев и дачных домиков, ни коим образом не согласующихся с новомодным словом «коттедж».

– Теперь давай налево. Вон видишь, зеленые ворота. Там погуди. Мы приехали.

Лай, доносящийся из-за забора, подтверждает, что нас ждут.

– Тихо, Барбос! Свои, – властно кричит Аня. – Не обращай внимания. Он только на чужих бросается. Она поворачивает ручку калитки, устрашающего вида мастифф сидит на дорожке, выжидающе глядя на нас.

– Саша, знакомься. Руи де Барби принц Лос-Риос, попросту Барбос, – представляет мне Птаха пса Баскервилей. – А это Саша Лукин де Рос спецназ.

Могучая псина подходит ко мне, внимательно обнюхивает и удовлетворенно удаляется прочь.

– Саша, что ты стоишь? Помоги мне открыть ворота. Или ты хочешь, чтобы твой мустанг ночевал на улице?!

– Аня, – слышу я голос с веранды. – Ну, наконец то вы добрались!

Мужчина, произнесший эти слова, лет на десять старше меня, но по всему видно, что жалоб на плохую физическую форму у него нет и быть не может. Он высокий, поджарый и жилистый и наверняка принадлежит к той породе мужчин, которые даже далеко за полтинник производят на дам неотразимое впечатление. Птаха чем-то неуловима похожа на него, хотя тип лица, пожалуй, совершенно другой. Вот разве что разрез глаз и ямочка на подбородке.

– Я, кажется рассказал нашей очаровательной гостье все известные мне приличные анекдоты, – продолжает он. – Задержись вы ещё немного…

– Папа! – Птаха лукаво улыбаясь, грозит ему пальцем. – Прекрати немедленно! Лучше познакомься. Саша, – она поворачивает лицо ко мне, – ты у нас майор?

Я утвердительно киваю.

– Познакомься, мой друг, майор спецназа Александр Лукин, а это папа, Николай Сергеевич, полковник Потапов по совместительству. – Крепкое рукопожатие. – Ну вот и познакомились.

Следом за Анютиным отцом на веранде появляется Натали. Господи, неужели эта красавица уготована мне в жены?! Быть того не может! Бред болезненный. Что-то тут Птаха наговорила из области фантастики. Но как хороша, черт возьми!

Первый тур обещанного чая длится где-то около часа.

– Милые дамы, – произносил, наконец, радушный хозяин. – Если вы не будете сильно возражать, мы с Сашей пойдем покурим, а вы пока займитесь столом.

Подмосковный вечер тем временем перерос в подмосковную ночь, но от этого не стал нам менее дорог. Сад полон мирных, до нелепого мирных звуков. Цикады, лягушки, какие-то болтливые пичуги – в общем, все то, что составляет тишину нашей ночи.

– Куришь? – полковник достает пачку «Салема».

– Практически нет.

– Понятно, перекуриваешь. Для улучшения контакта. Дыхалку бережешь?

– Именно, – киваю я.

– Это правильно. Ладно. Все ерунда. Аня сказала, что тебе нужна моя помощь, – затягивается сигаретой Николай Сергеевич.

– Нужна. Очень нужна. Если разрешите, я буду говорить без обиняков, как офицер с офицером, – начинаю я, прикидывая в уме, какую часть информации я имею право выложить.

– Саша, во-первых, на ты, а во-вторых, только без обиняков и никак иначе.

Мой скорбный монолог затягивается надолго. И хотя я имею право разгласить далеко не все, что знаю, увы, мне есть, что рассказать. Во время беседы Птаха пару раз выглядывает на веранду, проверяя, не заснули ли мы. Нет, не заснули. От таких речей особо не поспишь.

– Мужики! – наконец, взрывается она. – Сколько можно языками чесать! Чай уже льдом покрылся!

– Анечка, не шуми, – успокаивает её отец. – Ничего с чаем не сделается. Через пару минут мы придем.

– Саша! – Птаха угрожающе хмурит брови. – Помни, о чем мы говорили.

– Солнце мое – пять минут.

– Неисправим! – обреченно констатирует она. – Где вас таких делают?!

Анна удаляется и вся её фигура является воплощением высочайшего неудовольствия. Я печально гляжу ей в след, невольно ловя себя на мысли, что куда охотнее сейчас сидел бы с ней и Натали за чашкой круто заваренного чая, а то и чего покрепче, чем копаться в этих залежах дерьма. Однако выбор не велик.

– Понятно, – задумчиво произносит Николай Сергеевич, дождавшись окончания моего рассказа. – Что я могу тебе сообщить вполне официально: вы вляпались в крайне скверную историю. Огромные деньги, практически неограниченные возможности, непробиваемая крыша. М-да. Скверная история, – повторяет он. – Хорошо, а я-то чем могу быть полезен?

– Нам нужна как можно больше полезной информации о работе фирмы «Приватир-инвест». Ее структура, связи, клиенты, смежники, банковские счета, имена и характеристики работников, движимое и недвижимое имущество, партнеры – в общем все, что может иметь хоть какое-то отношение к деятельности фирмы. Отдельно нас интересует Тенешевский завод. Сколько эшелонов с техникой приходит и откуда. Сколько уходит и куда. Маршруты и документальная поддержка.

– Понятно. Дальше можешь не продолжать. – Полковник Потапов достает из пачки новую сигарету и чиркает зажигалкой. – Саша, не обижайся, но вряд ли я смогу тебе помочь. Пойми меня правильно. Безусловно, то, о чем ты говоришь – чистейшей воды экономическая преступность. Более того, каким-то концом она даже касается моей префектуры, так что пресечь эти преступные деяния – вроде бы моя прямая обязанность. Однако здесь есть масса «но», которые все мои полномочия практически сводят к нулю. Как ты сам отлично понимаешь, законы вещь искусственная, к жизни отношение не имеющая, а в нашей несчастной стране так и подавно. Одни их пишут и принимают, ни на секунду не думая их выполнять, так как сами они стоят над законом. Другие эти самые законы не выполняют, поскольку как мы уже говорили, жить по ним невозможно, лучше сразу помереть, третьи, и таких немало, клали на все законы с высокой колокольни, поскольку никогда и никакие законы соблюдать не собирались. В этом, можно сказать, их жизненное кредо. Есть конечно, ещё одна категория людей – те, которые с законом никак не сталкиваются. Но ты же понимаешь, переход на летнее время в неположенном месте пришить можно любому. Как ни крути, действия милиции в основном сконцентрированы на деятельности второй группы законопослушных граждан. Она, как правило, наиболее уязвима и все её попытки обороняться редко выходят за попытку побега с деньгами за границу, подкуп мелких должностных лиц или ведение двойной бухгалтерии с целью укрытия от драконовских налогов своих, порою довольно честно заработанных денег. В этом случае, мы встаем горой и с гиканьем и свистом крутим руки нарушителям закона. С третьей категорией сложнее, поскольку в деле непримиримой борьбы с уголовным кодексом они профессионалы и, надо признаться, достигли в этом ремесле очень впечатляющих успехов. Когда нам удается хотя бы на время нейтрализовать, я подчеркиваю, нейтрализовать, а не уничтожить, кого-либо из этой плеяды – такой день можно считать праздником, хотя и ненадолго и не без последствий. Обычно в таком случае нити-то наших «жертв» идут высоко наверх, а туда нам вход строго-настрого заказан. Так что дело чаще всего прикрывается, и мы все равно в конечном итоге остаемся в дураках… Вот так-то! – он замолчал и вновь затянулся сигаретой. Несмотря на плавность речи, по всему видно, что говорит он о наболевшем, и оттого монолог его кажется особенно искренним. – Такие вот дела, Саша. А ты говоришь, Горелов. О чем ты? Такие звери нам не по зубам. Стоит только дернуться в его сторону, как в лучшем случае окажешься где-нибудь в Нижневартовске старшим участковым…