Сладкая боль - Татьяна Истомина

Лера невольно поджала губы. Нет, она не обиделась на сестру, потому что в глубине души сама чувствовала, что вышло явно не то, к чему стремилась. Но вот понять, почему, не могла.

— Жаль, а я так старалась, — грустно усмехнулась она.

Белое вино понемногу закружило головы сестрам, они все чаще стали улыбаться и почувствовали прилив нежности друг к другу.

— Тома, я хочу познакомить тебя с Жилем! — воскликнула Валерия. — Он тебе понравится.

— Прости, Лера, но, я полагаю, этого делать не стоит.

— Почему? — недоуменно спросила младшая сестра.

— У тебя таких Жилей здесь будет не один, не два…

— Ты ошибаешься! — горячо перебила ее Валерия. — Я люблю его!

— Вот когда ты поживешь с ним хотя бы года два и захочешь выйти за него замуж…

— Какая, однако, ты осторожная.

— Приходится. Ну, представь, познакомишь ты меня с ним, потом вдруг бросишь его. Он примется тебя искать. Куда он придет первым делом? Ко мне. И рано или поздно выследит тебя, да и мне нервы попортит своими излияниями. Так что я обязательно и с удовольствием познакомлюсь с Жилем, но года через два. Договорились? — И Тамара, подняв бокал, чуть дотронулась до бокала сестры. — Пожалуйста, счет! — обратилась она к официанту.

Валерия открыла сумку, чтобы достать деньги, но Тамара, протянув кредитную карточку, сказала:

— Не надо. Я заплачу сама.

Официант вставил карту в свой счетчик, который застрекотал, снимая нужную сумму с банковского счета клиента. Лера с наивной детской завистью вздохнула, глядя на блестящую кредитную карту старшей сестры, втайне мечтая иметь такую же.

Пообедав в ресторане, сестры решили отправиться в «Галери Лафайетт». Они сели в машину Тамары и через несколько минут уже подъехали к столь любимому Лерой магазину.

— Смотри! — сказала она сестре. — Вон тот серый «Рено» преследует нас от самого ресторана. На кого-то мы произвели впечатление!

Тамара неопределенно пожала плечами, а про себя подумала: «Не церемонятся, нагло работают, даже Лерка заметила. Сволочи!»

Легкий хмель тут же улетучился, испугавшись мрачного настроения, черной тучей вползшего в душу молодой женщины.

Валерия сразу же потянула сестру в царство парфюмерных бутиков, окутанных волшебной смесью ароматов. С замирающим сердцем смотрела она на сосуды, хранящие в себе таинственную влагу. Каждый раз, когда Лера брала в руки духи, она на несколько мгновений погружалась в фантастический мир; поднеся флакон к свету, пыталась заглянуть в тайну, вместившуюся в маленьком изящном пузырьке, которая, если приоткрыть пробку, словно сказочный джинн, ароматными струями легко вырвется наружу.

— Тома, Тома, — потянув сестру за руку, как это было в детстве, когда они вот так же гуляли под сводами ленинградского «Детского мира», таинственно зашептала Лера. — Мне Жиль на день рождения обещал купить «Шанель № 5».

— О Боже! — воскликнула Тамара. — Это все равно что покупать мумию. Зачем тебе этот избитый, приевшийся запах? Надо всегда стремиться к еще никем не изведанному до нас. Ты посмотри, сколько новых ароматов!

— Ну нет. Ты здесь не права. Наоборот, эти духи проверенные временем…

— И устаревшие от этого же времени. Я предпочитаю новые гаммы, очаровывающие своей свежестью и непредсказуемостью.

— Но мне всю жизнь хотелось купить именно «Шанель № 5».

— Когда твое желание исполнится, ты разочаруешься. Я бы тебе посоветовала духи Жан-Поля Готье: тонкий, чуть пьянящий аромат, нежно-розовый цвет, сохранение традиции в сочетании с безумствующим авангардом. Это как раз то, к чему ты должна стремиться.

Как всегда, Валерия задумалась над словами сестры и, подойдя к бутику Ж.-П. Готье, взяла в руки флакон в форме женского торса. Симпатичная продавщица, приветливо улыбнувшись, тут же протянула Тамаре, а потом Валерии бумажные кружочки, напоенные ароматом духов. Вообще, как заметила Валерия, в каждом бутике, к которому они подходили, продавщицы чувствовали потенциальную покупательницу только в Тамаре, только перед ней они суетились, заглядывали в глаза. Валерия невольно посмотрела в зеркало, отражающее двух сестер, и ужаснулась своему блеклому, неинтересному виду на фоне недосягаемо-элегантной сестры.

— Ну что, тебе нравится? — спросила ее Тамара.

— Божественно, — выдохнула Валерия, вдыхая аромат духов.

— Божественно! — с иронией повторила старшая сестра. — Ты великолепна в своей восторженной наивности.

Тамара протянула кредитную карточку продавщице, которая, засияв радостной улыбкой, уложила в пакет серебристо-железную коробку, похожую на высокую консервную банку, в которой хранился флакон в форме женского торса, наполненный духами розового цвета.

— По-моему, Жан-Поль Готье немного польстил женщинам, представив таким очаровательным их внутреннее содержание, — рассмеялась Тамара и вручила пакет Лере. — Это мой подарок!

Валерия чуть не задохнулась от восторга.

— О, Тома, Томочка, спасибо! — целуя сестру, повторяла счастливая молодая женщина.

Тамара, глядя на ее радость, тоже повеселела, но, случайно посмотрев в сторону, столкнулась со стальным взглядом преследователя.

«Господи! Когда же это кончится?» — взмолилась она и, взяв сестру за руку, повела се наверх, в отдел женской одежды, чтобы хоть там, на мгновение, избавиться от надзора.

8

Лера старательно входила в ритм жизни респектабельной женщины: она подолгу лежала в постели, медленно пила утренний кофе в беломраморной кухне, принимала ароматный душ, наряжалась и отправлялась гулять, так как все неприятные обязанности по дому были возложены на приходящую горничную. Однако обед она готовила сама, ибо не без оснований считала, что это является одним из козырей в покорении мужчин, и возвращавшегося с работы Жиля всегда ждал отменно сервированный стол.

После того как Валерия переехала к нему, они перестали ходить по ресторанам, очень редко покидали на week-end Париж, ни с кем не встречались, одним словом, вели замкнутый образ жизни. Два раза в неделю Лера ездила за продуктами в магазин, и это было ее развлечением. Изредка они с Жилем отправлялись по бутикам и покупали ей наряды. Жиль позволял Лере выбирать довольно приличные вещи и, посмотрев на нее со стороны у примерочного зеркала, либо одобрял, либо отвергал. Жизнь их текла спокойно и точно по часам, словно телевизионная программа передач. Но Валерии, с ее необузданными страстями, вечным поиском идеальной любви, стремлением к быстрой смене событий, это размеренное «тик-так» становилось в тягость. От отчаяния и желания поскорее снять фартук официантки она убедила себя, что любит Жиля, и всеми силами старалась передать ему свои бурные чувства, но ее страсть, налетев, словно штормовая волна на неприступную скалу, разбившись, откатывала назад. Жиль был непробиваем. Он не любил, когда Валерия начинала его тискать, сидя перед экраном телевизора, или принималась неистово обцеловывать, с радостным лицом протиснувшись из-под газеты, которую он читал. Мягко, но настойчиво Жиль отучал ее от этих озорных повадок. Любовь для него была торжественным действом, не терпящим суеты и импровизаций. Больше всего ему нравилось заниматься любовью, когда Валерия засыпала. Поначалу он даже пугал ее этим: неожиданно проснувшись, молодая женщина видела устремленные на нее немигающие глаза Жиля, или же он начинал свои ласки, даже не разбудив ее. Сонная Лера пыталась ему отвечать, но он давал ей понять, что это вовсе не обязательно и со всем справлялся сам.