Последний натиск на восток. Ч. 1 - Дмитрий Чайка
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Позвольте представить, патрикий, — ответил на его невысказанный вопрос князь. — Королева Бургундии Мария, законная жена покойного короля Хильдеберта. Вдова, если точнее.
Приятная молодая женщина улыбнулась мелкими белыми зубками и чуть наклонила голову в знак приветствия. Так вот почему княгиня ходит с таким лицом. Теперь-то патрикию все стало ясно. Она увидела в королеве соперницу.
— Боярин Горан, — махнул рукой князь в сторону могучего седого мужика с пудовыми кулаками, который недобро смотрел на Александра из-под кустистых бровей.
Тот самый, ахнул про себя Александр. Он знал об этом человеке, как и о почти всей элите молодого княжества. Пес государев, так его называют. Не ведает ни страха, ни сомнений. Абсолютно неподкупен. Считает, что отдает князю долг за спасение из рабства. Служит старым богам, потому-то и застряли такие бредни у него в голове. Вот в Империи нет неподкупных чиновников, и ничего, она ведь живет как-то.
— Боярин Лют, глава Земского Приказа, — продолжил князь. — Боярин Збыслав, глава Денежного Приказа, боярыня Любава, глава Приказа Большого Дворца. Боярин Николай, глава Ремесленного Приказа. Владыка Григорий… Впрочем, вы с ним уже знакомы. Приступим, пожалуй!
— Твое здоровье, княже! — поднял чарку Лют, и после глухого стука огненная жидкость потекла в глотки княжеских соратников. Даже Мария и Любава пригубили.
Патрикий отхлебнул тоже, отказаться было бы немыслимым оскорблением хозяина. Ему приходилось и раньше пробовать варварские настойки, но эта была просто невероятной. Вкус солнца, цветов и огня словно перемешались в его кубке… Так можно было описать этот напиток. Вокруг застучали вилки и ножи, и патрикий растерянно смотрел, с каким достоинством и изяществом ведут себя за столом люди, которых он считал лесными дикарями. Он тоже взял вилку и начал есть, подражая тем, кто сидел рядом с ним. Он не опозорит Империю, ударив в грязь лицом перед какими-то склавинами. Служанка убрала грязную тарелку и поставила перед ним чистую. Странно, самому князю прислуживает жена. Неужели он так боится отравления, что не допускает к себе никого больше. Какой, однако, острожный, этот архонт.
* * *
— Что же мне с вами делать, патрикий? — князь в глубокой задумчивости крутил в руках полупустой кубок. — Наилучшим выходом было бы убить, конечно, но император обидится. Он, по слухам, вас очень ценит. Да и не изменит это ничего, у вас в Империи много грамотных людей. Тут же нового поставят. Отдать вас палачу, чтобы выведать все тайны вашего двора? Так они мне без надобности. Все что мне нужно, я и так знаю. У вас ведь продается абсолютно все. И вы почти все подтвердили в нашей прошлой беседе. Соврали, конечно, кое-где, но это не играет особой роли. Вы мне больше не нужны, сиятельный Александр.
— Тогда, может быть, вы меня просто отпустите? — осторожно спросил патрикий. — Я уже понял все, что вы хотели мне донести. Ваши люди работают выше всяких похвал. Мы можем быть полезны друг другу…
— Например, в чем именно будете полезны мне вы? — поднял бровь князь. — Я вот могу вам помочь прямо сейчас. Вы видите врага во мне, но пропускаете самого страшного врага из всех, что у Империи были раньше. Даже персы по сравнению с ними покажутся детьми.
— Это снова какое-то колдовство? — истово перекрестился патрикий. — Как тогда, с императрицей? У Романии нет больше сильных врагов. То, что вы говорите, совершенно невозможно.
— Арабы, — веско обронил князь. — Они ваш самый страшный враг. И вы это поймете очень скоро.
— Они обычные дикари, которые служат наемниками за еду, — презрительно ответил Александр. Он был разочарован, ведь дела в Аравии ему были хорошо известны и он не видел ни малейшей опасности с этого направления. — Мы нанимаем их как легкую конницу. И император повелел восстановить царство Гассанидов. Они тоже арабы, но христиане. Они удержат в песках Аравии этого нового проповедника.
— Ему осталось недолго, — князь по-прежнему катал в руках кубок, так ни разу не отхлебнув из него. — Он скоро умрет, а на смену ему придут совсем другие люди. Восток присягнет им с радостью. Арабы просто возьмут с них деньги и позволят молиться так, как они хотят. Люди устали от власти императоров и патриархов. Они будут служить любому, кто просто оставит их в покое.
— Вы колдун, ваша светлость? — спросил патрикий с дрожью в голосе. — Вам ведомо то, что будет?
— Иногда, — кивнул Самослав, грустно улыбнувшись. — Иногда некоторые вещи я знаю совершенно точно. О некоторых могу догадываться. А многое и вовсе остается для меня загадкой. Я хотел бы знать гораздо больше, чем знаю сейчас, но тут уж как есть. Я делюсь этим знанием с вами, потому что верю в то, что когда люди узнают плохое будущее, оно может измениться в лучшую сторону. Будущее Империи в ближайшие десятилетия — крайне незавидное, а я верю в ваш здравый смысл.
— Зачем вы мне это рассказали? — задал вопрос патрикий. — Ведь вам выгодно ослабить нас. Так для чего вы предупреждаете меня об опасности?
— Да, прямо сейчас мне это выгодно, — согласился князь. — Но если бы у меня был выбор, я пустил бы историю по другому пути. Слишком многих бед можно было бы избежать в будущем. Вот я и пытаюсь сделать это в меру сил.
— Вы будете мстить за то, что мы… э-э-э… пригласили вашу мать в гости? — патрикий решил идти напролом, отринув обычную витиеватость речей, свойственную всем дворцовым евнухам. Сейчас она только навредит. Многоопытный придворный почувствовал ту нить, которая может связать его с князем. И эта нить — полная откровенность. Ну, или то, что будет казаться ей.
— Не буду, — покачал головой князь. — Моя мать здесь, и она жива и здорова. Если бы хоть волос упал с ее головы, я содрал бы кожу со всех, кто был бы причастен к этому. Любые деньги и любое время, я бы ничего не пожалел. Этих людей нашли бы и покарали. А если бы я умер раньше, это сделали бы мои дети.
— Стоит ли оно того, ваша светлость? — осторожно спросил патрикий. — Разве можно жить местью?
— Это
