Чудесный нож - Филип Пулман

Он услышал их шаги и снова застонал, пытаясь перевернуться, чтобы закрыться.

— Всё в порядке, — тихо сказал Уилл. — Мы не повредим вам. Это человек с ножом сделал?

— Ммм… — прохрипел старик. — Развяжите верёвку. Он её не очень хорошо завязал…

Верёвка была завязана неаккуратно и в спешке, и быстро развязалась, как только Уилл разобрался с узлом. Они помогли старику встать и отвели его в тень парапета.

— Кто вы? — спросил Уилл. — Мы не думали, что здесь будет двое людей. Мы думали, здесь был только один.

— Жакомо Парадизи, — пробормотал старик через выбитые зубы. — Я хранитель. Никто иной. Этот молодой идиот украл его у меня. Вечно находятся идиоты, которые рискуют таким образом ради ножа. Но этот совсем отчаянный. Он убьёт меня.

— Нет, не убьёт, — сказала Лира. — Что такое хранитель? Что это значит?

— Я храню скрытный нож по поручению Гильдии. Куда он ушёл?

— Он внизу, — сказал Уилл. — Мы прошли мимо него. Он нас не заметил. Он размахивал ножом в воздухе.

— Пытается прорезать. Ничего у него не выйдет. Когда он…

— Осторожно, — сказала Лира.

Уилл обернулся. Молодой человек поднимался по лестнице в деревянную теплицу. Он ещё их не заметил, но прятаться здесь было негде, и, когда они встали, он резко обернулся и увидел их.

Пантелеймон немедленно превратился в медведя и встал на задние лапы. Только Лира знала, что он не сможет прикоснуться к противнику, и тот остановился, моргнул и замешкался на долю секунды, но Уилл заметил, что парень так и не понял, что только что произошло. Он был сумасшедшим. Его кучерявые рыжие волосы свалялись, подбородок был мокрым от слюны, а белки его глаз практически полностью закрыли зрачки.

И у него был нож, а у них не было никакого оружия. Уилл сделал шаг вперёд, в сторону от старика, пригнувшись, готовый прыгнуть, или драться, или отскочить в сторону.

Парень прыгнул вперёд и взмахнул ножом, влево, вправо, влево, подходя ближе и ближе, заставляя Уилла пятиться, пока он не оказался зажат в углу парапета.

Лира подбиралась к парню сзади, с верёвкой в руках. Уилл внезапно прыгнул вперёд, так же, как он прыгнул на того человека в своём доме, и с тем же результатом: противника отбросило назад, и он, споткнувшись о Лиру, грохнулся на свинец. Всё происходило слишком быстро, чтобы Уилл успел испугаться. Но он успел заметить, как нож вылетел из руки парня и немедленно воткнулся в свинец на расстоянии пары метров от них, сперва остриём, встретив не большее сопротивление, чем если бы он втыкался в масло. Нож погрузился в свинец до рукоятки и остановился.

А парень извернулся и дёрнулся в сторону ножа, но Уилл прыгнул ему на спину и схватил его за волосы. Он учился драться в школе. У него было достаточно случаев для того, чтобы научиться драться, как только остальные дети выяснили, что с его мамой не всё в порядке. И он выяснил, что целью школьной драки было не заработать очки за стиль, а заставить врага сдаться, для чего требовалось причинять ему большую боль, чем он причинял тебе. Он знал, что не все были способны заставить себя причинить боль другому, когда до этого доходило, но он также знал, что он на это способен.

Так что это было ему знакомо, но он никогда раньше не дрался с почти взрослым мужчиной, да к тому же вооружённым ножом, и любой ценой он не должен был дать противнику возможности добраться до ножа, раз уж тот уронил его.

Уилл запустил свои пальцы в густые, влажные волосы и рванул назад так сильно, как только мог. Парень взвыл и дёрнулся из стороны в сторону, но Уилл вцепился ещё крепче, и его противник взревел от боли и гнева. Он встал и рванулся назад, чтобы раздавить Уилла между собой и парапетом, и это было слишком для Уилла — весь воздух вышибло из его лёгких, и от боли его руки разжались. Парень освободился.

Уилл упал на колени в жёлобе, но оставаться там он не мог. Он попытался встать — и случайно попал ногой в одно из водосточных отверстий. Его пальцы беспомощно зацарапали по тёплому свинцу, и на одну страшную секунду ему показалось, что сейчас он соскользнёт с крыши и упадёт внутрь. Но ничего не случилось. Его левая нога висела в воздухе — остальное тело было в безопасности.

Он вытянул ногу из отверстия и встал на ноги. Парень уже добрался до ножа, но не успел он вытащить его из свинца, как Лира прыгнула ему на спину, царапаясь, пинаясь, кусаясь, как дикая кошка. Но она не смогла схватить его за волосы, как пыталась, и он просто отбросил её в сторону. А когда он встал, в руке у него был нож.

Лира упала на бок, и Пантелеймон был около неё, в форме дикого кота, с вздыбленной шерстью и оскаленными зубами. Уилл стоял теперь лицом к противнику и, впервые за всё время, смог его как следует разглядеть. Не было никаких сомнений — это действительно был брат Анжелики, и он буквально исходил злобой. Весь его разум был теперь сфокусирован на Уилле, а нож был у него в руке.

Но и Уилл был не беспомощен.

Он схватил верёвку, когда Лира выронила её, и теперь он обмотал её вокруг левой руки для защиты от ножа. Он шагнул в сторону, между противником и солнцем, так, что тому пришлось прищуриться и моргнуть. Что было ещё лучше, стеклянная теплица отбрасывала яркие отблески ему на лицо, и Уилл заметил, что тот практически ничего не видит.

Он прыгнул слева от парня, в сторону от ножа, прикрываясь левой рукой, и ударил противника ногой по колену. Он тщательно прицелился, и удар был удачным. Парень упал с громким стоном, и неловко откатился в сторону Уилл прыгнул вслед за ним, пиная его снова и снова, пиная его туда, куда он только мог достать, заставляя его отступать, назад и назад, в сторону теплицы.

Если только ему удастся заставить его дойти до лестницы…

В этот раз парень упал тяжелее, и его правая рука с зажатым в ней ножом ударилась о свинец рядом с ногами Уилла. Уилл немедленно наступил на неё, изо всех сил стараясь раздавить пальцы противника между рукояткой и свинцом, а затем затянул верёвку покрепче вокруг своей руки и снова ударил. Парень завопил и отпустил нож. Уилл немедленно оттолкнул нож ногой в сторону. К счастью для него, он ударил по рукоятке, и тот закрутился по крыше, откатившись к самому краю и замерев в жёлобе около водостока. Верёвка на его руке снова распуталась, и, непонятно откуда, было много крови на свинце и на его ботинках. Парень поднимался…

— Осторожней! — крикнула Лира, но Уилл был готов.

Прежде, чем противник успел восстановить равновесие, Уилл снова прыгнул на него, врезавшись изо всех сил тому в живот. Парень упал назад на стекло, которое немедленно разбилось, и хрупкая деревянная рама слетела от удара. Он упал, наполовину над лестницей, и попытался ухватиться за раму, но та уже не держала и сорвалась с креплений. Он упал вниз по лестнице, вместе с остатками рамы и осколками стекла.

А Уилл рванулся назад к жёлобу, и схватил нож, и драка была закончена. Парень, изрезанный и избитый, взобрался по ступенькам наверх, и увидел стоящего над ним с ножом в руках Уилла. Посмотрев на Уилла с бессильной злобой, он повернулся и сбежал.

— Э… — сказал Уилл, усаживаясь на крышу. — Эээ…

Что-то было совсем неправильно, а он не заметил этого. Он уронил нож и посмотрел на свою левую руку. Моток верёвки был пропитан кровью, а когда он размотал её…

— Твои пальцы! — выдохнула Лира, — О, Уилл…

Два его пальца, мизинец и безымянный, отвалились вместе со снятой верёвкой.

Его голова поплыла. Кровь вытекала сильными толчками из обрубков, где раньше были его пальцы, и его джинсы и ботинки уже пропитались ею. Он улёгся на спину и на мгновение закрыл глаза. Боль была не такой уж сильной, как с лёгким удивлением заметила какая-то часть его мозга. Боль была похожа на постоянные, тупые удары молотка — ничего похожего на резкую боль, когда режешь себя самостоятельно.

Он никогда не чувствовал себя таким слабым. Ему даже показалось, что он заснул на мгновение. Лира что-то делала с его рукой. Он сел, чтобы посмотреть, что произошло, и ему стало плохо. Старик был где-то рядом, но Уилл не видел, что тот делал, и всё это время Лира разговаривала с ним.

— Если бы только у нас был кровомох, — говорила она, — который медведи используют, я бы всё исправила, Уилл, я бы могла. Слушай, я обвяжу эту верёвку тебе вокруг руки, чтобы остановить кровь, я ведь не могу обвязать её там, где были пальцы, там негде её завязывать. Не двигайся.

Он позволил ей перевязать его, затем осмотрелся в поисках своих пальцев. Они лежали у его ног, изогнувшись, подобно кровавому вопросительному знаку, на свинцовой крыше. Он рассмеялся.

— Эй, — сказала она, — прекрати это. Теперь вставай. У мистера Парадизи есть какое-то лекарство, какая-то мазь, понятия не имею, что это такое. Тебе надо спуститься. Этот парень сбежал — мы видели, как он выбежал из дверей. Он ушёл.

Ты победил его. Давай, Уилл, давай…