Исход - Александр Авраменко

— Командир покидает командный отсек!

Прозвенел голос майора Николеску, и все вскочили, отдавая честь. «Нет, пора с этим кончать!..»

— Старший офицер, прошу вас зайти ко мне после вахты.

— Слушаюсь, господин подполковник!

Опустив глаза, молодая женщина прикусила губу. Отмахнула честь. Ричард вышел и закрыл за собой дверь. Последние сутки перед стартом он почти не спал, и сейчас ему было просто необходимо придавить минут сто двадцать, хотя бы…

— В-вау!

— Да?

— Майор Николеску, по вашему вызову, командир.

— Заходите. Давно вас жду.

Поспать удалось против ожидания больше двух часов. Гораздо больше. Почти пять. И чувствовал себя Тим отлично. Даже настроение поднялось. Перелёт к Лассигу — три проходил без сбоев, а скорость «Циклопа» была настолько велика, что вместо обычных десяти суток переход должен был занять примерно трое. Технический прорыв был просто колоссален!

— Выпьете, Анна? Отметим наш первый боевой вылет на новом корабле.

— С удовольствием, командир. Обещаю, что того, что произошло в прошлый раз, не повторится…

Первые порции спиртного из вежливости. Ломтик салата. Из той же проклятой вежливости. Рич чувствовал, что с этой красоткой что-то не то. Ой, не то…

— Итак, майор, у меня к вам есть пара вопросов. И лучше бы вы на них ответили откровенно. Думаю, что через неделю мы ударим по базам леггах в районе Фиета. Это будет наш первый бой на новом корабле. И мой первый бой с вами, в качестве старшего офицера. До вас у меня был другой человек. К сожалению, он погиб.

— Он был вашим другом?

— Товарищем. На которого я мог опереться, как на самого себя. Могу ли я доверять вам, Анна Николеску? Не подведёте ли вы меня и экипаж в предстоящей операции?

Майор помолчала, затем сделала глубокую затяжку, окутавшись в облаке сизого ароматного дымка, скрывший её взгляд. Чуть помедлив, заговорила:

— Мы давно знакомы, да, командир? Только вот предыдущая наша встреча оказалась не очень удачной… Да, я подставила вас. Потом вы отомстили мне. Так что, в этом мы, думаю, квиты. Согласны? Впрочем, пока не отвечайте. Я долго собиралась с духом, чтобы расставить все точки до того, как мы перейдём под командование вашего однофамильца. Вы, успешный лощёный выпускник элитной росской военной академии, по слухам, сынок самого Королёва, по прозвищу «Мгновенная Смерть», отслуживший срок на одном из айоранских миров и вернувшийся оттуда с самыми блестящими рекомендациями. Направленный в сверхсекретную миссию, после которой его ждала блестящая карьера в третьем управлении Службы Безопасности. И я… Пусть я и была старше вас по званию, но мне стало завидно. Как ни старалась я избавиться от этого чувства, но не удалось. И когда увидела вас впервые, эта… ревность, наверное, вспыхнула словно пожар. Вы понравились мне сразу. Я… наверное, я просто влюбилась. Вначале как то попыталась вас завлечь, подполковник, хотела завоевать ваше сердце, а потом разбить его. Потом… получилось наоборот. Чем больше я старалась получить вас, тем больше мне хотелось этого на самом деле. И когда вы любезничали с кем то из этих пустоголовых красоток, сопровождавших профессоров, у меня просто темнело в глазах от ненависти и злобы. И тут мне выдался шанс сразу испортить вам и карьеру и жизнь. Отомстить за ваше пренебрежение, Ричи. Да, я совершила подлог. Вставила резервный журнал, почему экспертиза и не установила факт замены кристалла. Когда шёл трибунал, я не раз порывалась рассказать правду. Но не смогла… Простите ли вы меня, не знаю. Но сейчас, когда я смогла, наконец выговорится, мне стало легче. Вы можете меня презирать, можете ненавидеть, или просто списать с борта, когда прибудем на базу. Это — ваше право. У меня не было желания служить под вашим началом. Никакого. Каждый день видеть вас, и знать, что вы… не для меня. Не мой мужчина… Простите меня, Рич, если сможете…

Воцарилось недолгое молчание, прерванное Королёвым. Он налил стаканы, залпом выпил свою порцию. Ему было и жалко её, и, одновременно противно видеть.

— Я прошу вас сейчас уйти, майор. И решить самой. До Лассига ещё двое суток пути. Примите решение, достойное офицера. Уйти, либо остаться. Но если вы останетесь, то вам придётся исполнять свои обязанности, как положено настоящему офицеру. Потому что иначе я сам убью вас, или отдам под трибунал. Решайте, Анна.

Женщина молча поднялась, отдала честь и вышла. Рич долго сидел в темноте, смотря на пляшущие огни пламени в голографическом камине…

— Вижу конвой!

Королёв вскинул голову на тактический экран — прямо по курсу, на максимальной дальности высветилась засветка. Одна, вторая, третья… Пятая…

— Старший офицер, доложить о целях!

— Пятьдесят четыре, шестьдесят… Восемьдесят один корабль, командир.

— Всему флоту, циркулярно! Перестраиваемся в боевой ордер.

Прогремел динамик голосом командира эскадры… Стоянка на орбите Лассига-три оказалась недолгой. Всего несколько часов, достаточных, чтобы ко флоту присоединились последние корабли, идущие с дальних колоний. За это время едва успели пополнить запасы топлива, догрузить боекомплект и продовольствие. А затем был получен сигнал на выход. Никогда ещё с начала Второй войны человечество не выставляло такой флот — пятьдесят два новейших корабля. Штурмовые линкоры, фрегаты, корветы, крейсера огневой поддержки. Всё то, что трудившиеся с полным напряжением сил верфи могли выдать сражающемуся флоту. И вот командующий эскадрой легион-генерал Королёв пролаял своим обожженным кислородом горлом приказ — флот двинулся в бой…

…Центр земных сил провалился, выдвигая вперёд клинья флангов. Таков был замысел сражения. Самые мощные суда шли на краях. Их задача была уничтожать огнём конусных орудий вражеские броненосцы, атакующие с фронта. Задача центра заключалась в том, чтобы просто выстоять. Выстоять под шквальным огнём противника, под беспрерывным огнём сотен жабьих истребителей… Ричарда всегда завораживал этот момент. Миг, когда «Лины» леггах выбрасывали свои бустер-бумеранги. В этом была какая то нечеловеческая чарующая красота. Красота ужаса и смерти, когда сверкающие в лучах выстрелов и разрывов стальные полированные серпа начинали отстреливаться из захватов транспортов и выстраиваться в свой жуткий шестигранник боевого построения, так напоминающий соты земных пчёл. А потом их разрядники изрыгали огонь, невыносимый по своей мощи, несущий разрушения, хаос и конец вечности, именуемой жизнью. Так было и в этот раз…

— Батареи, огонь! Огонь!

Хладагент в кожухах охлаждения уже не булькал, он ревел! Захлёбывались от напряжения могучие транспортёры, подавая в казенники многотонные серые цилиндры зарядов. Выстрел, откат, воздух рвётся в десятках фильтров, не успевая очищаться от дыма. И ярость, ярость тысяч людей, последней линии обороны человечества перед нашествием чужих… Никто не ожидал, что эскадра легион-генерала нарвётся возле Фиета на такое. Целый ударный флот аммиачных жаб. Почему они держали его здесь, вместо того, чтобы атаковать земные колонии, зачастую безоружные? Загадка? Значит, там, на поверхности планеты есть что-то очень важное для леггах. Настолько важное, что они держат для охраны этого землеподобного шарика тверди такие силы… От ответных попаданий суда сотрясались, вываливались двигатели из рам, выворачивались наизнанку огневые башни. Лопались плафоны освещения, ремонтные бригады сбивались с ног, туша многочисленные пожары, на скорую руку латая перебитые магистрали. Они проламывались сквозь заклиненные наглухо переборки, чтобы вытащить уцелевших, своим телом загораживали от осколков раненых. В санитарных отсеках царил настоящий ад, врачи сбивались с ног, вытаскивая пациентов с того света. Мало кому ставили на лоб маркером последний крест, означающий, что это — не жилец. И зачастую случалось просто чудо: если раньше человек с подобным ранением считался неходячим и тяжёлым, то теперь, получив первую помощь, кое-как остановив бьющую сквозь затянутые полевыми скобками раны кровь, люди ковыляли на свои боевые посты, чтобы опять стрелять, запускать ракеты, обеспечивать живучесть своего корабля. Они дрались до последнего. Последнего глотка кислорода в горящем отсеке, последнего снаряда в перебитом элеваторе, последней ракеты, запущенной уже вручную…

Кто-то из последних оставшихся в живых членов экипажа предсмертным усилием толкает облитые губчатой резиной рукоятки тяги вперёд до упора. И размолоченный до неузнаваемости, до потери обводов «Трейсер», на остатках энергии из разбитых генераторных ям прыгает вперёд и таранит в лоб чужой броненосец огневого подавления. Яркая вспышка, испаряющая обоих… Там в сотнях огненных трасс бустер-бумерангов вдруг лопается корпус «Норда», и в паре вырывающейся наружу атмосферы кувыркаются мгновенно раздувающиеся тела… Разворачивается в зелёных брызгах крови кабина истребителя леггах, получившая снаряд скорострелки ближней обороны. Тяжёлый «Центурион» влипает в дюзы «Лины», взрывная волна прошивает переборки, огненная струя врезается в генератор гиперволнового поля, служащего для приведения в боевое положение атакаторов врага, и вспышка аннигиляции испаряет не только транспорт-носитель, но и застывшие рядом с ним корабли непосредственной обороны…