Сталь и песок - Юрий Вольнов

– Ну что, парни, не передумали? Еще есть время.

Вскинувшись как от пощечины, Дыба уперся взглядом. Майор зябко передернул плечами, понял, что не прав. Отвел глаза, стыдясь неловкого вопроса, положил на край стола пленки с текстом контрактов и потеплевшим голосом проговорил:

– Ну тогда, парни, добро пожаловать в ряды Наемного Батальона.

Каждый подошел, зафиксировав подпись нажатием вживленного чипа, разобрали свои шкатулки. Замирая по стойке смирно, ожидали продолжения. Поднявшись, майор вытянулся, отсалютовав, еще раз оглядел парней, торжественно произнес:

– Парни, поздравляю Вас с подписанием полноценного контракта. С этого момента вы становитесь Наемниками Русского Батальона. И надеюсь, вы не посрамите этого звания. Желаю вам удачи в это нелегкое время.

Выйдя из-за стола, горячо пожал каждому руку. Подбадривая веселыми, по мнению штабистов, шуточками, проводил экипаж к подъемнику.

– Слушай, Череп, а чего это он такой радостный стал-то? – задумчиво морща лоб, Косяк пытался разобраться в поведении майора.

– А я откуда знаю, – пытаясь все разложить по полочкам Череп, сам терялся в догадках, – скорее всего, думал что мы откажемся… кстати, Дыба, а что там с заставой Южной?

– Что, что, – проворчал расстроенный несостоявшимся "праздником" Дыба, засунул руки в карманы и стал пинать найденную гайку, – все как обычно, состав – штатный: танковый корпус, два пехотных, да и летунов малек.

– А че он спрашивал, типа мы откажемся или нет, а что – можно было? – пытаясь отвлечь Дыбу от гайки, Косяк повис на руке. Искря подошвами, добился только слов, что нужно устав читать, а не испытывать новый метод учебы путем диффузии во время сна на оном.

– Вообще, за все время службы ты можешь отказаться от выполнения приказа один раз. Без последствий, – повернувшись, ответил Череп, а увидев округлившиеся глаза Косяка, продолжил: – А потом уже будет трибунал.

Косяк отцепился от Дыба, поравнявшись с Черепом, спросил:

– Вообще тогда ничего не понимаю. Почему мы должны были отказаться? Почему он так интересовался, откажемся мы или нет?

Череп задумчиво покусывал губу, достал терминал и на ходу заклацал клавишами. Прошвырнувшись по Сети, поднял всю информацию по заставе "Южная".

– Хм, странно, – проговорил Череп, показывая дисплей нетерпеливо крутящемуся вокруг Косяку, – по общедоступным серверам ничего. А ну-ка я сейчас по другому посмотрю.

Косяк пристроился рядом, наблюдая за быстрой сменой текста, картинок и таблиц, но быстро сменяющиеся страницы навевали тоску, да и почувствовав головокружение, брезгливо скривился, рванул за удаляющимся Дыбой.

– Дыба, а Дыб, ну не расстраивайся ты так. Ну, чего ты, в самом деле. Тебе парад нужен? Ну, хошь я перед тобой буду маршировать? – пытаясь как-то развеять тучу на лице друга, Косяк забежал вперед и, пародируя строевой шаг, от души вбивал пыль мощными ботинками.

Глядя на шагающего строевым шагом Косяка, Дыба не выдержав, прыснул, а обрадованный такой реакцией Косяк старался от души.

– Я не понял… курсант, – протянул гласные Дыба. Натягивая на лицо выражение инструктора по строевым занятиям, недоуменно продолжил – Это вы называете строевым шагом?! Четче шаг, и подберите подбородок курсант! Покажите свою лебединую шею, не стесняйтесь! И что это за шаг?! Что за бетонный дятел?!

Четко следуя всем ценным указаниям, Косяк старался изо всех сил. Высунув от старания язык, гордо задрав шею, выстукивал дробь, которой позавидовал бы и дятел. Четко выполняя равнение на манер приветствия бредущим мимо курсантам, делал, по своему мнению, мужественное лицо.

Получившие распределение курсанты, разбредались по машинам в плохом расположении духа. Витавшее в воздухе напряжение сгустилось и у каждого оседало комком в горле. Проходившие мимо с хмурыми лицами, полные невеселых дум, недоуменно провожали странную парочку. А на рев Дыбы из машин выбирались остальные курсанты. Через некоторое время вокруг "тринашки" собрался весь корпус. Рассматривая веселящийся экипаж, курсанты начинали улыбаться. Въевшаяся в лица тревога потихоньку развеивалась, и все чаще можно было услышать чьи-то советы и шуточки.

– Я не понял, курсант, вы на плацу или как? Что за взмахи?! Я хочу видеть уставной строевой шаг, а не танец стриптиза! – войдя во вкус, Дыба перекрикивал общий гвалт.

Подчиняясь какому-то внутреннему порыву, замер. Застывая спиной к корпусу, во всю мощь луженой глотки скомандовал:

– КОРПУС! В походную колонну становись!

Сработавший рефлекс, отработанный изматывающими тренировками и занятиями накануне, подбросил расслабившиеся экипажи в воздух. Рассыпая по горох мелкого топота, курсанты быстро и четко заполняли дыры строя. Стараясь не смотреть друг другу в глаза, каждый чувствовал локоть товарища. И еще что-то внутри, что без лишних вопросов и колебаний заставило его стать в строй, по команде такого же курсанта, как и он сам.

Заканчивая поворот на месте, Дыба щелкнув металлическими набалдашниками ботинок. Всматриваясь в лица курсантов, старался запомнить всех, с кем он пройдет в первый и последний раз в едином строю. Запомнить их такими, какие они были все два года учебы вместе. Запомнить их лица. Запомнить это ощущение товарищей за спиной. И запомнить то, что многих он видит в последний раз. Странный холодок пронесся по груди и, осев в глазах набухшими каплями, не давал словам вырваться на волю.

– РАВНЯЙСЬ! СМИРНО! С места, строевым… шагоооом марш!

Взволнованно сделав первый шаг, до последнего момента сомневался, а правильно ли он угадал настроение царившее среди курсантов, поймут ли его?

Единый удар сотни человек по бетону, разнеся выстрелом. Следом еще один, а за ним еще один, и еще. Под сводами металось эхо четкого марша. Возвращающееся эхо пыталось сбить ритм строя, но, сталкиваясь с новыми звуками, замирало и вливалось заново в нарастающий звук.

Содрогая стены ангара, корпус двинулся маршем вдоль выстроенных машин. Потоки освещения, заиграли с разводами маскировочных пятен. Лучи света ритмично вспыхивали на одновременном взмахе сотни рук, на наспех прикрепленных "оскалах", отражаясь колючими бликами, превращали грохот марша – в канонаду, а блики – в сполохи будущих сражений.

Коробка возвращалась к смотровой площадке. Ни сбивая ритма, строй повторил весь путь пройденный танками. Борясь с пеленой щипающих глаз, Дыба увидел под подъемником расплывчатые пятна. Моргая, сумел различить вдоль стены стоявших навытяжку штабных и не только офицеров.

Гордо расправив плечи, корпусные офицеры выполняли воинское приветствие, как положено в регулярных войсках. Борясь с прорывающимися чувствами, состроили каменные лица. Но сияющими глазами безотрывно следили за своими воспитанниками.

– КОРПУС! РАВНЕНИЕ НА… ПРАВО! – рык Дыбы, прокатился по ангару, перекрывая дробь марша.

– КОРПУС! ВОЛЬНО! – в тон рыкнул Лом, но все-таки смазал последний слог.

Пройдя положенную дистанцию, коробка замерла. Развернув строй, Дыба застыл, одновременно ощутив полную глухоту, сродни пустоте от последнего выдоха легких и свинцовую тяжесть, охватившую гудящие ноги.

Не зная, что делать дальше, просто стоял и буравил взглядом каждую грань стены. Пытаясь, сосредоточится на вплавленной балке, не давая вырваться эмоциям, заставил себя дышать спокойнее.

Подошли офицеры корпуса, застыли перед строем. Повисшее внутри каждого молчание заполнялось своими словами, своими чувствами. Каждый говорил, кричал, клялся никогда не забывать, кто они такие, какими они были и какими они стали. Стараясь впитать, удержать, запомнить каждой клеточкой тела состояние, царившее в строе – состояние единства, горечь расставания, ожидание суровых событий, – наемники просто стояли.

– Курсанты, – начал строго Лом, голос надломился и прорвались эмоции, -…парни. Мы с вами начинали этот путь, теперь настала пора вам одним рваться вперед. Всему, что могли мы вас обучить – мы научили. Все, что знали, постарались вам дать. Если мы… если я был не прав, я перед вами извиняюсь. Если был суров, то только для вашего же блага. И…

Запнувшись, Колосовский сглотнул, восстанавливая дыхание, побежал взглядом по лицам. Пытаясь охватить всех взглядом, продолжил:

– … Парни, удачи вам! И помните – в любой ситуации можете рассчитывать еще на одного члена экипажа. На меня.

Отступив назад, уступил место Анисимову. Выкатившийся вперед Сима окинул взглядом мокрые глаза курсантов, весело подмигнул и улыбаясь сказал:

– Нет, парни. Так не пойдет. У вас праздник, а вы тут решили Марс оросить?

Раздавшиеся смешки, слегка размягчили сплав эмоций. Улыбающийся Сима – явление нередкое, но улыбающиеся глаза смотрели с поддержкой и с бесшабашной верой в вечную жизнь. Вглядываясь в каждую пару глаз, вливал в их колодцы живительную силу. Силу жизни. Силу уверенности. Силу надежды.