Том 8. Фабрика литературы - Андрей Платонов

По энергии этой песни, по ясности и прелести ее, мы угадываем, что на родном языке Джамбула она представляет из себя шедевр литературного искусства. Жаль, однако, что поэт, в котором есть гений, почти никогда не имеет для себя равносильного переводчика, ибо трудно найти такого человека, который был бы одновременно и гением искусства и гением скромности, потому что, если он будет мастером искусства, для него самого тогда потребуются переводчики на многие языки. Выходом из положения является лишь сближение и дружба больших поэтов разных национальностей, тогда они будут переводить друг друга.

Джамбул — певец Сталина, Он является создателем самого разработанного поэтического образа учителя человечества. В большинстве песен и поэм сборника трактуется, в сущности, как тема, один великий образ. И это обусловило богатство и многообразие песен и поэм сборника, так как, изображая Сталина, поэт изображает весь мир — его счастье и его борьбу за счастье, его историю и будущую судьбу, его труд и его надежды. Деятельность Сталина имеет всемирное, всечеловеческое значение, и, естественно, что, сосредоточив свое творчество на создании образа Сталина, Джамбул изображает нам мир и историю (включая и будущие века) в одном человеке. Это в высшей степени художественно экономно, но в такой же степени и трудно. В одном лишь случае можно себе представить, что такая задача будет приблизительно выполнимой: если появится художественный гений великой одухотворенности, который хотя бы в отдаленной, но все же соизмеримой степени являл собою литературный эквивалент поэтически создаваемого образа вождя человечества. Появление поэта подобной силы мы представляем себе с трудом. Вероятнее всего, что образ Ленина и образ Сталина в литературе будут создаваться коллективными усилиями многих высокоодаренных поэтов, и лишь из сочетания их произведений у будущих читателей возникнут образы преобразователей земли и истории человечества.

Именно к таким высокоодаренным поэтам, которые несут свою часть работы в смысле создания поэтического образа Сталина, мы относим и Джамбула. За ним есть преимущество в первенстве: Джамбул первый или один из самых первых поэтов советских стран попытался воспеть Сталина. Он сделал это с полным отчетом в своих силах и с необыкновенно мудрым решением своей задачи.

Сталин! Ты крепость врагов сокрушил!Любимый! Ты житель моей души!..И с солнцем хотел я тебя сравнить,Не мог тебя я и с солнцем сравнить!Может и солнце порой изменить —Светит оно лишь в ясные дни.Сталин! Сравнений не знает старик…Сталин, как вечный огонь горит.С родной домброй по степям я прорду,Сокровище слов в народе найду.Я песни посею в пылких сердцах,И вырастут песни степного певца.В песнях этих найдут поколеньяДостойное Сталина сравненье!

В последних шести строках Джамбул находит единственно, пожалуй, возможное решение темы: он хочет обратиться за новым сокровищем слов к народу, затем из этого сокровища образовать другие, лучшие песни о Сталине, — но и тогда поэт еще не останется удовлетворенным. Он желает свои новые песни «посеять в пылких сердцах», чтобы они, эти новые песни поэта, умножась на вдохновение многих пылких сердец, лишь впоследствии выросли бы и дали свои полноценные поэтические плоды. Свою же творческую работу Джамбул, очевидно, рассматривает только как подготовительную, свои песни — как «плодотворные семена» будущих, более прекрасных цветов. Это мудро и скромно.

Любовь поэта к Сталину выражается в непосредственных, простых и естественных народных словах. Сталин является душою, разумом, волей и сосредоточенной силой движения народа в великие будущие времена его всемирной торжественной судьбы. Но эта любовь не есть лишь результат поэтического настроения, она у Джамбула, как и у всего советского народа, имеет глубокое, несокрушимое, рациональное обоснование. Сталина любят за уничтожение бесправия, голода и преждевременной смерти людей, за то, что он бережет детей и обеспечил покоем старость, за то, что через его разум темные дотоле массы человечества узнали тайны вселенной и своего счастья:

…Я в старости вызнал все тайны вселенной,Красу ее, прелесть и смысл сокровенный,И выси хребтов, и пространство степей,И недра земли, и глубины морей.Мы были слепыми, но зрячими стали,Глаза нам открыл на вселенную Сталин.И за такой закон любят Сталина, —…по которому едут учитьсяДети аульные в школы столицы.

И за свое, уже практически достигнутое, счастье любит народ Сталина. И эта любовь в дальнейшем времени может лишь возрастать, потому что счастье всех советских народов увеличивается; оно увеличивается благодаря всеобщему труду, благодаря науке и разуму, распространенным Сталиным среди всех ранее угнетенных честных людей, благодаря росту самого разума в советском человеке.

Старый казах Джамбул видел Казахстан рабским и теперь видит его социалистическим. Он сам ходил в нищей одежде раба, а сейчас он великий народный поэт Советского Союза. Его любовь к Сталину и поэтическая энергия питаются такими мощными источниками, которые убудут в Джамбуле только вместе жизнью поэта. Но сама жизнь Джамбула и не должна скоро убыть, поскольку она согревается вниманием и любовью к поэту со стороны всего советского народа.

Джамбул видит теперь Казахстан богатый, промышленный, освещенный электричеством, согретый и накормленный, он знает свой обновленный народ, все более овладевающий культурой, все более заслуживающий славу подвигами и трудом.

Меня окружили, как семь сыновей,Семь мужественных белозубых друзей,Семь славных, бывавших в Кремле, чабанов,Имеющих семь орденов.

И недалеко то время, когда ранее малоизвестный бедный пастушеский народ станет одним из самых богатых, культурных и благородных народов земли. И почему же этому не быть, если:

Все наше — и воздух, и пенье воды,Джайляу, просторы полей и сады.При жизни такой смеется, поет,Талантами блещет народ.

Это верно, — и сам Джамбул, как сын казахского народа, как одно из высших доказательств его культуры и одаренности, уже является залогом необозримого прогресса своей родной страны и всего Советского Союза.

Роман о детстве и юности пролетария

Тема романа тов. Савчука «Так начиналась жизнь» — это судьба рабочей семьи (паровозного машиниста), показанная в ходе истории — от начала империалистической войны до победы над интервентами на Дальнем Востоке — и на протяжении пространства — от Варшавы и до Забайкалья. В судьбе этой семьи, естественно, благодаря искусному подбору фактов, отражается трудный и решающий поворот истории — от войны империалистической к войне гражданской.

Подобно роману Николая Островского «Как закалялась сталь», произведение Савчука имеет автобиографический характер. Нам трудно судить, где пережитый материал дается, так сказать, в чистоте и где он более или менее превращен в художественную беллетристику. При более внимательном исследовании можно, однако, обнаружить и эту разницу: там, где материал беллетризован, там у автора получаются более слабые страницы. Мы не хотим этим сказать, что беллетристика вредна, — наоборот, мы хотим лишь скромно указать молодому автору, что даже над наилучшим материалом писатель должен быть полным и беспристрастным хозяином и не давать ему тяготеть над собой, то есть надо лучше и смелее пользоваться беллетристическим искусством. Самые поразительные факты, переданные в сыром виде, конечно, имеют большую силу, но эта сила их имеет значение частного случая, но не долговечную, всеобщую силу искусства. Кроме того, роман с сильным автобиографическим элементом имеет особую трудность: читатель желает от него либо документальной, прямолинейной честности, либо он согласится на то, чтобы автобиография была возведена в полноценную художественную прозу, — в последнем случае мемуарную сторону читатель воспринимает как своеобразный, но оправданный авторский прием и уже не ощущает условности последнего. Можно вспомнить много классических и современных произведений, где повествование ведется от первого лица и автобиографический элемент вполне ясен, но где самое «я» представляет собой лишь скрытое имя героя, хотя и выбранное автором для усиления искренности сочинения, но далеко не во всем идентичное автору. Мы хотим сказать, что промежуточный жанр — смесь мемуаров и художественной прозы — бывает опасен, потому что он портит мемуары и не вырастает в истинную прозу.