Эксклюзив (СИ) - Юнина Наталья

Стараюсь сделать максимально незаинтересованный вид в его хоромах. Но все так красиво, что сложно оставаться снежной королевой. Правда, на аквариуме на полстены сдаюсь, но быстро одергиваю себя, никакой заинтересованности во взгляде.

– Не советую. Заколебаешься его чистить.

– Что, простите?

– Я про аквариум, – как же достали эти ясно зрячие!

Через пару мгновений мы оказываемся в просторной светлой кухне. Кротов отодвигает мне стул, и я сажусь за стол, заваленный какими-то бумагами.

– Я сейчас принесу наш договор, а ты пока сотри эту блядскую помаду, – кидает на стол упаковку с салфетками.

– Что, простите?

– Ты слышала меня. Сотри. Пожалуйста, – нехотя добавляет он и выходит из кухни.

Ну очень странный мужик. И почему-то дергать его за усы как Неповторимого мне не хочется. Я не задумываясь стираю помаду и принимаюсь ждать хозяина. И только стерев помаду до меня доходят наставления Неповторимого: аккуратно наблюдай, где располагаются камеры.

И я таки начинаю аккуратно осматривать кухню. И никаких камер там, где они обычно располагаются по словам Федора, – нет. А вот что я замечаю, так это огромную вазу с конфетами. Да ладно были бы какие-то сосульки, так ведь нет же. «Кузнечик» и мои любимые «Аэрофлотские». Я сильная. Я сильная, я очень сильная. Не нужны мне эти конфеты. Скоро бабушка привезет мне кучу этих конфет, и я объемся ими до отвала.

Осталось немножко. Ну, правда, если меня не убьют, и я вернусь домой. Так, это что получается, я могу больше не увидеть ни бабушку, ни белорусские конфеты? Да ну все к чёрту, никакая я не сильная. Поборов слюноотделение, подхожу к вазочке и оглядываюсь по сторонам. Отправляю в рот конфеты и пока их божественный вкус оседает на вкусовых рецепторах, я не задумываясь зачерпываю еще горсть.

Кротов богатый мужик, конфет что ли ему жалко? Спрячу немного в рюкзак. Разворачиваюсь, а за столом уже сидит хозяин. Какой позор, Господи…

– Вы у меня дома съели шпроты, кусок батона и чеснок. Это…компенсация.

– Странно, но я пока тебя не разгадал, – к счастью, не зло произносит мужчина. Более того он улыбается.

– Это плохо или хорошо?

– Нехорошо и неплохо. Это интересно. Пока женщина загадка – с ней не скучно. А что может быть лучше, чем развеять скуку интересной собеседницей?

– Вкусная еда?

– Ну если масштабно, то безусловно приплетем сюда два самых быстрых способа получения удовольствия: секс и еду. Но это легко получить. И все постепенно приедается. Присаживайся, – хлопает рукой по стулу. А до меня только сейчас доходит, что все это время, на столе был открытый ноутбук. Хотя бы могла в него взглянуть! – На обратном пути поешь конфеты. Итак, расскажи мне, что ты умеешь?

– Да все умею. Готовить, убирать, соленья делать, шить немного.

– Я про медицинскую часть, Лиза. Ты вроде как замуж за меня не хочешь, так зачем перечисляешь свои умения?

– Ой, это само как-то. Все умею в пределах разумного. Я про медицину. Ну все что умеет медсестра: внутримышечные, внутривенные, подкожные инъекции. Клизмы. Уретральный катетер. Но только у женщин.

– А массаж?

– Не… – замолкаю как вдруг меня осеняет. Он пытался сейчас меня подловить и это у него, кажется, удалось. Федор мне сделал сертификат о курсах этого самого массажа. А вот я забыла. Все не так просто, как кажется. И дом. Вот зачем меня привозить в огроменный дом, вероятнее всего в котором и находится нужная информация, когда как можно было привезти меня в ту квартиру, в которой я очнулась? – Ну как бы да, но как бы нет, – как можно беззаботнее продолжаю я. – Курсы я прошла, но опыт, если честно так себе. Но рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый, я могу запросто.

– Ну рельсы и я могу, – усмехаясь произносит мужчина. – Ознакомься. Если все устраивает, подпиши, – протягивает мне лист бумаги.

Я пробегаюсь по нему взглядом, но особо не вникаю. Стандартная ерунда, но спасибо, что напомнил мою новую фамилию. Не задумываясь подписываю и протягиваю Кротову бумагу.

Я не знаю, чего я ожидала, но точно не того, что все пойдет так максимально…гладко. Ко мне никто не пристает, не делает ничего дурного. Единственное, что кажется странным, так это то, что данные мне лекарства во флаконах без названий. Но, по сути, это не мое дело. Кротов меня сразу заверил, что от них не будет никаких побочек и реакций. Хозяин – барин.

Капельницу я ставлю, не дрогнув рукой. А все оставшееся время, сижу напротив Кротова под его цепким взглядом. Заканчивается моя работа внутримышечной инъекцией.

***

Каждый мой приход во временный дом сопровождается одним и тем же действием вот уже пять дней подряд: жестом руки Федор затыкает мне рот и принимается обыскивать мой рюкзачок, а потом меня. Каждый миллиметр моего тела. Жаль, что без продолжения. Всего лишь проверка нет ли на мне прослушки.

И каждый раз эта проверка заканчивается моим неконтролируемым хохотом. Невозможно оставаться серьезной, когда меня встречает дед Федя. Причем реальный дед. Ни за что бы не подумала, что очки, парик с седыми волосами и такие же усы с бородой могут сделать из него дедулю.

Кстати, два дня назад именно эта конспирация нам здорово помогла, когда Кротов неожиданно поднялся ко мне в квартиру через полчаса после того, как его охрана меня привезла в мою временную квартиру.

И, как назло, его же охрана и дежурила под окнами, не дав ясно зрячему незаметно перелезть через балкон. Так и познакомился сосед дед Федя, «пришедший ко мне за солью» с Кротовым.

Единственное, что мне нравится в этом спектакле – это ревность не Достоевского. Я прям наслаждаюсь этим. Но на этом все, он почему-то упорно не хочет меня делать взрослой. Однажды, разговор зашел в тупик:

– А ты не собираешься ко мне приставать?

– Нет. Твоя девственность – твой оберег.

– В смысле?

– В прямом. Кто из нас девственница и должен это знать? – дежавю. Недавно такое я спрашивала его. – Говорят, они всегда остаются в живых, в случае жопы вселенского масштаба. Поэтому, Элизабет, я согласен на секс после свадьбы.

Иногда мне жуть как хотелось соврать о том, что я массажирую Кротову спину и вообще он ко мне пристает, но всякий раз ловила себя на мысли, что это к хорошему не приведет.

Итого, за пять дней работы медсестрой у Даниила, помимо того, что у него шикарная попа, мне удалось узнать, что рядом с ним почти всегда есть ноутбук, в котором хранится явно что-то важное, а также сейф. В его кабинете мне удалось побывать уже трижды. И мне совершенно непонятно, зачем именно там делать капельницы.

Сегодня уже шестой день и снова его кабинет. Сейчас он смотрит на меня как-то особенно странно. И впервые за все время, он подходит к сейфу и демонстративно его открывает. Мне показалось или он реально начал набирать дату рождения своей погибшей жены? Уж ее то я успела узнать.

– Держи. Я совсем забыл о гонораре.

– А не жирновато ли?

– А ты договор читала внимательно?

– Ну нет, конечно. Кто-то его читает?

– Например, я.

– Ну вот поэтому вы и стали богатым, а я нет. Все по-честному. Ну что, делаем капельницу?

– Нет. Я не хочу капельницу.

– А что хотите?

– Сам не знаю, – задумчиво произносит он, потирая подбородок. Давай так: я заеду за тобой часам к шести вечера. Надень черное короткое платье и никакой помады. Обещаю не убивать, не насиловать, не трогать, если ты сама этого не захочешь. Я про трогать. Договорились? – молчу, не зная, что сказать. Я совершенно не понимаю, что ему от меня нужно. – Ты хочешь что-то спросить?

– А вы на учете в псих диспансере не состоите?

– Нет, – едва сдерживая улыбку выдает Даниил.

– А лекарства в капельнице, не связаны с психиатрией?

– Это врачебная тайна, а ты еще не врач. Ну так что, договорились?

– Нет. То есть да, но я хочу встретиться на нейтральной территории. И я сама приеду. В шесть я буду в центральном парке.

– Хорошо.