Незнакомка - Барбара Картленд

Они долго стояли так, друг против друга, не двигаясь и не пытаясь заговорить. Наконец герцог нарушил молчание. Голос его звучал хрипло от плохо сдерживаемого гнева, слова выходили с трудом, словно ему стоило огромных усилий и выдержки произносить их.

— Так вот кто вас интересует, мисс Лангхольм!

Вирджиния вздрогнула словно от удара хлыстом.

— А я воображал, что вы не такая, как другие женщины. Глупец! Как же я ошибался! Значит, это мой кузен завладел ключами от вашего сердца! Как слепы, однако, бывают влюбленные! Они даже не замечают того, что творится под их собственным носом.

Он замолчал, а Вирджинию начала бить такая нервная дрожь, что коробка с пилюлями выскользнула из ее онемевших пальцев и упала на пол.

— Я… я… объясню вам… сейчас, — прерывающимся шепотом начала она, но герцог уже двинулся дальше.

— Думаю, мисс Лангхольм, вы уже исчерпали мое терпение. И мое гостеприимство тоже, — холодно проронил он. — Вопрос о вашем отъезде может быть улажен в течение дня, я полагаю.

Он уже поставил ногу на первую ступеньку, а Вирджиния бросилась за ним, протягивая в отчаянии руки.

— Подождите же! Прошу вас! — воскликнула она умоляющим голосом.

Герцог давно бы скрылся из вида, но ему мешал ревматический мопс, который отчаянно сопротивлялся такой скорости передвижения, натягивая поводок из последних сил. Герцог нагнулся, чтобы подхватить его на руки, но пес вырвался и стремглав бросился к пилюлям на ковре. Он быстро заглотил одну из них и лишь тогда дался в руки герцога. Тот взял поводок и потянул мопса за собой. Но бедный Дизи рухнул, не сделав и нескольких шагов. Он пронзительно взвизгнул, тело его конвульсивно дернулось, потом он медленно перевернулся на спину и затих навсегда.

Герцог оглянулся посмотреть, что случилось, и застыл в недоумении.

Вирджиния быстро подобрала с пола таблетки и затолкала их в коробочку. Только тогда голос вернулся к ней.

— Это… это предназначалось вам!

— Что вы хотите этим сказать? — резко спросил ее герцог.

— Пилюли! — Она протянула ему ладонь с тремя оставшимися пилюлями. — Они… замышляли убить… вас! И поэтому… я украла эту коробочку. Чтобы… спасти вас.

Герцог нагнулся над околевшим мопсом, отстегнул поводок от ошейника и, переступив через мертвого Дизи, шагнул к ней. Он взял девушку за плечи, с силой развернул к себе и заглянул в ее взволнованное лицо.

— Скажите мне правду! — потребовал он почти грубо. — Что вы делали у него в спальне?

Его пальцы впились в ее нежную кожу, но теперь Вирджинии уже не было страшно.

— Это и есть правда, — ответила она, не отводя глаз. — Они… они хотят убить вас! Но я знала, что вы не поверите мне, если я скажу вам об этом. И потому я решила… украсть… таблетки.

Некоторое время герцог пытливо всматривался в лицо девушки, словно пытаясь отыскать в нем ответ на мучивший его вопрос. Кажется, прочитанное им в ее глазах убедило, что она не лжет. Он быстро окинул взглядом коридор, там по-прежнему было тихо и пусто.

— Мы не можем разговаривать здесь! — Он решительным движением взял ее под локоть, отвел на несколько шагов вперед, распахнул дверь в комнату. Пропустив Вирджинию вперед, он тотчас же запер дверь изнутри.

Вирджиния увидела, что он привел ее в небольшую гостиную, скорее даже будуар, входящий в состав апартаментов для каких-то очень важных особ. Это была поистине очаровательная комната, выдержанная в бледно-розовых тонах. И хотя комнатой, судя по всему, давно не пользовались, воздух был чистым, в вазе стояли свежие цветы, наполняя все вокруг нежным ароматом. От мисс Маршбэнкс Вирджиния уже успела узнать, что такова традиция в замке: каждый день в комнаты приносятся свежие цветы.

Герцог неторопливо прошелся по гостиной, остановился возле окна и слегка отодвинув шторы. На улице было уже совсем светло. Когда он снова повернулся к Вирджинии, она все еще стояла у порога, не смея пошевельнуться. Неестественная белизна лица выдавала ее волнение, глаза смотрели испуганно и доверчиво.

— Вот теперь расскажите мне все, что знаете! — коротко скомандовал он.

Она медленно двинулась к нему, не выпуская коробочки с пилюлями из рук.

— Вчера вечером, когда я… когда мы… расстались, — начала она едва слышно, стараясь не смотреть ему в глаза. Ее приводила в смятение сама мысль о том, что нужно рассказывать герцогу такие ужасные подробности о людях, которым он доверяет. Так она рассказала ему все, что слышала, стоя под окном библиотеки.

— Почему вы сразу не пришли ко мне? — спросил герцог, когда она закончила.

И тогда она осмелилась посмотреть ему в лицо.

— А вы бы мне поверили? — ответила она вопросом на вопрос. — Не подумали бы, что какая-то иностранка поднимает шум из-за ничего? Или вообще решили бы, что я сумасшедшая.

— Пожалуй, вы правы, — чистосердечно признался герцог. — Даже сейчас, когда Дизи сдох от этой пилюли, я все еще не могу поверить, что Маркус Рилл мог пасть так низко, чтобы замышлять убийство.

— Почему вы не можете дать ему деньги? Ведь если у него сорвется на этот раз, он снова будет пытаться убить вас.

— Во-первых, я не располагаю такой огромной суммой, — ответил герцог. — А во-вторых, даже имей я эти деньги, что проку в подобных пожертвованиях? В прошлом я не раз выручал его, но ничего не менялось. Он продолжал транжирить деньги и намеревается делать это и в будущем. Его алчность, так же как и его глупость, беспредельна.

Он взял коробочку из рук Вирджинии.

— Единственное, что мы можем, — продолжил он после короткой паузы, — это подыграть им и превратить несостоявшуюся трагедию в комедию.

— Как? Каким образом? — удивилась Вирджиния.

Герцог высыпал себе на руку пилюли.

— У меня есть похожие и совершенно безвредные, разумеется. Когда-то доктор прописал их мне от простуды. Я сейчас пойду к себе и заменю эти таблетки на свои. Пусть Маркус поломает голову, почему его яд не действует!

— У него только неделя в запасе. За этот срок он должен во что бы то ни стало раздобыть деньги, — сказала Вирджиния.

— Дурак! Набитый дурак! — воскликнул герцог в сердцах. — Клялся мне прошлый раз на Библии, что не станет играть снова. Тогда я оплатил все его долги, с трудом набрав необходимую сумму. И вот не прошло и полугода, и мы опять точно в таком же положении. Даже в более худшем!

— Тогда что же делать?

— Сам не знаю, — задумчиво ответил герцог. — Конечно, я бы мог выдвинуть против него обвинение в готовящемся покушении. Но тогда так или иначе мне придется привлечь и вас, а этого я не могу допустить! Ни под каким предлогом!

— Я не против! — возразила Вирджиния. — Если речь идет о вашей жизни!

Она сказала так, не подумав, и лишь когда увидела, как странно смотрит на нее герцог, вспыхнула от смущения.

— Вирджиния! — заговорил он глубоким и страстным голосом. — Простите ли вы меня за то, что я вам только что наговорил? Не думаю, что вы в состоянии понять, что я пережил, когда увидел вас выходящей из спальни мужчины. Увидел вас вот такую, с этими дивными волосами, распущенными по плечам! Если бы вы только знали, как я мечтал увидеть вас такой и рядом!

— Я… мне пора к себе… я думаю, — пролепетала Вирджиния и замолчала, ибо герцог снова сомкнул кольцо своих рук вокруг ее плеч.

— Почему вы хотели спасти меня? Скажите!

Она смущенно молчала, не в силах вымолвить ни слова. Казалось, они все разом выскочили у нее из головы, и она чувствовала только одно: его близость и нежные прикосновения рук. Тело ее трепетало от неописуемого счастья, в горле пересохло, ноги стали ватными и непослушными.

— Посмотри мне в глаза, Вирджиния! — сказал герцог тихо, но требовательно. — Посмотри на меня! — повторил он тоном человека, вдруг приобретшего неограниченную власть, что, впрочем, трудно было отрицать. И она, повинуясь приказу своего господина, медленно подняла голову и посмотрела на него. Они стояли, не в силах оторвать глаз друг от друга. Звенящая тишина опустилась на все вокруг, и мир перестал существовать для этих двоих. А потом из груди герцога вырвалось какое-то невнятное восклицание, и вся его с трудом сдерживаемая страсть прорвалась наружу. Он заключил девушку в объятия и припал губами к ее устам.

— Любовь моя! Моя несравненная! Моя единственная! — нежно шептал он. — Так я небезразличен тебе! Ты готова была на все, чтобы спасти меня! О Боже, Вирджиния! Как я люблю тебя!

Он целовал ее лицо, губы, глаза, волосы, шею. Она чувствовала, как его неудержимая страсть передается и ей, и она все теснее прижималась к нему, не в силах стоять. В ее груди бушевал тот же любовный пожар. Это он разжег в ней пламя, охватившее каждую клеточку, каждый нерв ее тела. Снова и снова сливались они в сладостных поцелуях.

Наверное, прошла вечность, прежде чем они очнулись от этого забытья. Все вокруг нее плыло в золотом мареве, и Вирджиния с трудом понимала, где она и что с ней.