Комната воды - Кристофер Фаулер

– По-моему, тут деньгами не пахнет, – заметил Брайант. – Любопытно, как он собирается платить Гринвуду?

– Пожалуй, надо сообщить Дженис, где мы находимся. Я оставил мобильник в машине. А твой где?

– Да никак не припомню, когда звонил в последний раз.

Артур разглядывал обшарпанный потолок, думая, как объяснить напарнику, что снова потерял телефон. Чтобы отвлечь внимание Джона, а заодно сделать передышку во время подъема по мрачной лестнице, он приостановился и отвинтил крышку гравированной оловянной фляги.

– Что-то я после кофе разохотился. На-ка глотни вот этого, подзарядись.

Мэй отхлебнул из фляги и закашлялся:

– Что это за гремучую смесь ты пьешь?

– Греческое шерри-бренди на удивление хорошо идет с рыбой, – сообщил Брайант, забирая флягу. – Конфисковано в кипрском ресторане на Холлоуэй-роуд – они торговали без лицензии, к тому же потолки у них из асбеста. Проходимцы настаивали это пойло в бочке на задворках заведения.

– Не устаю удивляться твоим вкусам.

Чем выше они поднимались, тем сумрачнее становилось.

– Осторожно – прогнившая половица, – предупредил Джон.

– Подожди минуту.

Артур остановился на лестничной площадке, чтобы отдышаться. «Как стыдно, – подумал он, с трудом ловя воздух, обжигающий ему легкие. – Расследование сорвалось из-за того, что жалкий старпер не смог преодолеть пять этажей, не останавливаясь на каждой площадке». Снова взявшись за перила, он последовал за Мэем на следующий этаж. Капитуляция в его планы не входила.

Поскольку ум Брайанта был столь активен, Мэй иногда забывал, что тело партнера дает сбои. Восемь лет назад у Артура случился сердечный приступ – в самый разгар утомительного расследования. Доктор настоятельно рекомендовал ему сократить рабочий день, но тот стал работать даже больше, чем раньше. Правда заключалась в том, что он ненавидел отсутствие четкой структуры, которым неизбежно сопровождалось одиночество. Самые долгие каникулы – две недели – ему пришлось выдержать в восемнадцатилетнем возрасте, и с тех пор он ничего не мог поделать со своей привычкой работать без выходных.

– Не волнуйся, нам не обязательно подниматься вместе, – мягко сказал Мэй. – Если ты хочешь, чтобы я поискал что-то конкретное…

– Хватит меня опекать – мне нужна всего минута. Они ждали вместе, прислушиваясь к шелесту дождя.

Что-то пробежало на крошечных лапках этажом выше.

– Ну вот, только крыс нам не хватало. Хорошо, что я не отпустил тебя одного, Джон.

Когда Брайант наконец поднялся на самый верх, нездоровое тепло разлилось у него от грудины до плеча. Сэм Пелц, доктор их отдела, настаивал, чтобы Брайант занимался на беговом тренажере хотя бы раз в неделю, но оставил его в покое, когда тот уронил в механизм трубочный табак, после чего аппарат пришлось чинить.

Прижав ладонь к ребрам, Брайант почувствовал, как неистово сокращаются сердечные мышцы. Как ни странно, эта проблема возникала только в жарких помещениях. Во влажной холодной среде Артур был вынослив, как лосось в реке. Однако по иронии судьбы он всегда мерз, а потому был вынужден утепляться с риском для здоровья. А вообще он думал, что пожилые люди слишком много думают о болезнях. Старость неизменно сопровождается слабым здоровьем, которое постоянно ухудшается из-за того, что на нем зацикливаются. И все-таки он с облегчением заметил, что лестница кончилась и теперь перед ними лежал только небольшой коридор.

Здесь было всего две двери, обе незапертые. Первая вела в загроможденный кабинет – обстановка этого помещения явно не обновлялась с пятидесятых годов, если не считать старенького компьютера.

– Похоже, мистер Убеда – банкрот, – заключил Мэй, осветив фонарем верхний ящик серого шкафа для документов. – Все это неоплаченные счета и судебные предупреждения. Он просто распихал их по папкам, как будто ему наплевать.

– Он рассчитывает, что прибыль от их с Гринвудом затеи позволит ему выбраться из долгов.

– А что в другой комнате?

– Да просто туалет, – сообщил Артур. – А как нам попасть в курятник?

– Погоди-ка. – Мэй осмотрел потолок. – Тут раздвижная лестница. Где-то должна быть подпорка.

Он нашел ее в углу и вставил в медное кольцо дверцы в потолке. Люк открылся, и оттуда сразу же опустилась стальная лестница.

– Боюсь, с моими ногами не стоит туда лезть, – посетовал Брайант.

– Ничего, я тебе все расскажу.

Мэй поднялся по лестнице и исчез.

– Бог ты мой! – послышался его изумленный вопль. – Ты не поверишь!

Последовала томительная пауза.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Брайант.

– Какая-то молельня. Повсюду статуи – одна и та же фигура, но разной величины. Хорошо бы, ты все-таки поднялся.

– А как я спущусь?

– Но ты лучше меня разбираешься. Впрочем, эту морду я где-то видел…

– Может, покажешь ее мне?

– Вот.

Джон выглянул из люка, вымазанный меловой пылью. Одной рукой он направил луч фонаря на безголовую гипсовую фигуру высотой в фут, а другой показал Артуру ее отбитую голову. Это оказалась голова шакала.

– А, так это Анубис, – мгновенно отреагировал Брайант. – Древнеегипетский бог подземного мира, покровитель покойников и бальзамировщиков, страж города мертвых.

– Здесь таких статуй штук тридцать или сорок. И все до одной сломанные.

– Дай-ка мне эту голову.

Мэй протянул деталь статуи напарнику. Брайант ощупал шакалью морду и длинные заостренные уши.

– Это просто дешевая копия древнего оригинала, – презрительно фыркнул он. – Слишком хорошо сохранилась окраска. Такой густой черный цвет почти не встречается на подлинных фигурах. Обидно. И что, все поломанные? Казалось бы, что ему стоило найти целые копии… Странно. – Он вернул голову Анубиса напарнику. – Египтяне наградили своего бога головой шакала, потому что эти твари рыскали по кладбищам. Жрецы надевали шакальи маски во время процедуры мумификации. Культ Анубиса был необыкновенно популярен. Должно быть, и мистер Убеда из числа его почитателей.

– Знаешь, у меня мурашки по коже, – пробормотал Мэй. – Не люблю я сектантов – никогда не знаешь, что выкинут. Эти пугала повсюду – на полу, на полках. А по стенам развешаны папирусы с их изображениями. Еще тут что-то вроде мумифицированной собаки. Кстати, голова у нее тоже отрезана. На кой черт ему все это барахло, если оно поломанное и никчемное?

Вернувшись в кабинет, Артур заглянул в шкафы.

– Пожалуй, нам лучше уйти, пока хозяин не вернулся, – обратился он к напарнику.

– А что? – спросил Джон. – Какие-то проблемы?

– Скажем так – насчет сектантов я с тобой полностью согласен.

На одной из полок лежал пистолет.

19

На глиняных ногах

Целый день понадобился Эллиоту Коупленду, чтобы разобрать наземное покрытие во дворе строительного магазина и погрузить его в кузов грузовика. Земля под бетонными плитами оказалась влажной и тяжелой, как рождественский пудинг. Глубоко в коричневой лондонской глине Коупленд обнаружил обломки лошадиных костей, сохранившиеся с тех времен, когда в Кентиш-Тауне проходили скачки. Десятки изящно выгнутых белых трубок торчали из грязи, как птичьи ребра, – каждая была брошена там, где ее выкурили. Почва хранит больше секретов, чем кто-либо может удержать в памяти. Дороги наследуют прихотливым очертаниям древних поселений, проходя вдоль их оград и каналов, нося имена их владельцев и охотничьих угодий, их прекрасных дам и кровавых сражений. Ничто не случайно, как может показаться на первый взгляд. Каждый паб занимает определенное место в давней иерархии, несмотря на многочисленные переименования и переделки.

У Эллиота болели руки и спина. Ему было необходимо выпить, но кварта виски, которую он держал в кабине грузовика, уже закончилась. Ладно, по крайней мере, в магазине стройтоваров работают нормальные местные мужики, а не эти приезжие, не способные самостоятельно выкрасить стену в доме. На каком-то этапе Коупленд приобрел репутацию дешевого работника, и теперь стоило ему поднять цены, как все начинали жаловаться. Сегодня ему не помешал бы напарник, но не было денег с ним расплатиться. «И к этому, – думал он, – свелась вся моя жизнь?» Эллиот оканчивал колледж искусств, имея большие замыслы, но, увы, замыслы тогда были у всех… После волнений в Хорнси каждый хотел быть студентом-бунтарем, но все это бунтарство и популярность среди своих оборачивались безработицей в реальной жизни.

Коупленду стукнуло сорок шесть, он был разведен, и ему запретили видеться с ребенком, поскольку выход своему безотчетному гневу он находил в пьянстве. Глядя на него, люди видели всего лишь обрюзгшего неудачника с отверткой и малярной кистью. Эллиот думал, что теперь жизнь готовит ему только утраты и разочарование, но ведь никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь… Вот и он совсем недавно получил еще один шанс. Сейчас важно было вовремя распорядиться ценной информацией, и тогда бы он быстро завоевал уважение окружающих. Правда, ему не стоило говорить с Джейком Эйвери на той вечеринке. Незачем было привлекать внимание стольких людей. Алкоголь вечно делал его болтливым.