Дневной дозор - Сергей Лукьяненко

В том числе — Игорь.

Я узнала его ауру, вспомнила профиль Силы. Такое не забывается.

И он меня узнал…

Конечно, я не знала его в лицо, конечно, не слышала имени. Ну к чему обычной патрульной ведьме знать всю, без малого, тысячу работников Ночного Дозора Москвы? Всех этих магов, волшебников, чародеев, перевертышей… Надо было — выдавали конкретные ориентировки. Как было с Антоном Городецким, за которым мы следили мы секретному приказу Завулона полтора года назад, и подловили-таки на неразрешенном воздействии… Кто-то запоминался поневоле… как Тигренок, к примеру.

А Игоря я не знала.

Светлый маг третьего уровня. Пожалуй, посильнее меня будет, хотя трудно сравнивать силы природного мага и ведьмы.

Мой любимый, мой любовник, мой враг…

Моя судьба…

— За что? — спросил Игорь. — Алиса… зачем ты… так?

«Что зачем?» — едва не выкрикнула я. И осеклась, потому что поняла — он не поверит. Никогда не поверит, что случившееся — лишь случайность, нелепая и трагическая, что нет в произошедшем ничьего злого умысла, что беспощадная ирония судьбы свела нас вместе — в момент нашей слабости, когда мы не могли узнать друг друга, почувствовать врага… в тот миг, когда мы могли и хотели лишь одного — любить.

Что в этом мире бывает «зачем»? Зачем я Темная? Зачем он Светлый? Ведь в каждом из нас — поначалу — намешано и того, и другого…

И лишь цепочка случайностей приводит к тому, что мы становимся теми, кто мы есть…

Игорь мог быть моим другом, коллегой, Темным…

И я… наверное… могла стать Светлой. И учила бы меня не мудрая ведьма, а мудрая волшебница… и не платила бы я своим врагам их же монетой, а слюняво наставляла на «путь истинный»… подставляя другую щеку… и наслаждаясь каждой благоглупости…

Я поняла, что плачу, лишь когда мир закружился вокруг. Нельзя плакать в Сумраке, это все знают. Сумрак пьет силы тем охотнее, чем больше эмоций мы позволяем себе.

А потерять силы в Сумраке — значит, остаться в нем навсегда…

Я попыталась вобрать Силу из своего донора — толстого мальчишки, но он уже был опустошен, я потянулась к Алешке — но он был абсолютно нейтрален, выжатый Игорем, а из Игоря я и не могла и не хотела тянуть энергию, а все остальные были слишком далеко, и мир закружился… как нелепо…

Земля ткнула меня в колени — я даже успела глупо подумать о том, что испачкаю юбку грязью, хотя никакая сумеречная грязь не остается с нами в реальном мире.

В следующий миг Игорь метнул в меня заряд энергии.

Нет, не добивая. Помогая.

Это была чужая, Светлая Сила. Но пропущенная через него. Отданная мне.

А Сила, все-таки, всегда Сила.

Я встала, тяжело дыша, опустошенная как этой ночью, ночью нашей бессмысленной невозможной любви. Игорь помог мне удержаться в Сумраке, но не протянул руки.

Он плакал сейчас, как и я. Ему было так же плохо.

— Как ты могла… — прошептал он.

— Это случайность, Игорь! — я шагнула к нему, протянула руки, будто еще можно было на что-то надеяться. — Игорь, это случайность!

Он отпрянул от меня, словно от прокаженной. Легким, изящным движением мага, привыкшего работать в Сумраке.

Воевать в Сумраке. Убивать в Сумраке.

— Не бывает таких случайностей, — будто выплюнул он. — Ты… ты грязная мразь… ведьма… Ты…

Он замер, впитывая следы остаточной магии.

— Ты отнимаешь Силу у детей!

И тут я не выдержала.

— А ты, чем ты здесь занимаешься, Светлый? — язык не хотел мне повиноваться, невозможно, немыслимо было так его называть, но он действительно был Светлым, и ругательство стало лишь простым термином…

— Что ты делаешь тут, как не пасешься на человеческих детенышах?

— Свет не отнять, — он качнул головой. — То, что взято, возвращается сторицей. Ты отнимаешь Тьму — и Тьма растет. Я беру Свет — и он приходит вновь.

— Скажи это мальчику Алеше, который весь вечер будет тосковать! — крикнула я. — Порадуй его, что потом радость вернется!

— У меня будут другие дела, ведьма! Спасать детей, которых ты вогнала во Тьму!

— Утешай, — равнодушно сказала я. Все в мире будто покрылось ледяной коростой. — Это — твоя работа… милый!

Что я делаю?

Он же только уверится, что я знала все заранее, что Дневной Дозор планировал хитрую операцию, что над ним гнусно поиздевались, что все бывшее между нами — лишь хитрая игра…

— Ведьма… — презрительно сказал Игорь. — Ты уберешься отсюда вон. Поняла?

«С радостью!», — едва не ответила я. В конце концов… какая уж теперь мне радость от этого лета, от этого моря, от этого изобилия Силы? Восстановлюсь потихонечку, главное уже сделано.

— Можешь убираться сам, — сказала я. — У меня разрешение на отдых и использование человеческих сил. Можешь спросить у своих… а у тебя-то есть разрешение… милый?

«Ну что же ты творишь, дурак? Что ты делаешь, любимый мой? Что я делаю?»

А что я делаю? Я — Темная. Я — ведьма. Я — вне человеческой морали, и не собираюсь играть в цацки с примитивными организмами по имени «люди». Приехала отдыхать — отдыхаю! А вот ты, ты что делаешь? Если ты и впрямь меня любишь? А ты ведь любишь, я знаю! Я и сейчас это вижу, и ты можешь увидеть… если захочешь…

Потому что любовь — она над Тьмой и Светом.

Потому что любовь — это ни секс, ни одинаковая вера, ни «совместное ведение хозяйства и воспитание детей».

Потому что любовь — это тоже Сила.

И черта с два к ней имеют отношение Свет и Тьма, люди и Иные, мораль и закон, десять заповедей и Великий Договор.

И я все равно тебя люблю, сволочь, гад, светлая скотина, дубина добродушная, кретин надежный! Все равно! Пусть три дня назад мы стояли друг против друга, и мечтали об одном — уничтожить врага. Пусть между нами пропасть, которую никто и никогда не преодолеет!

Ну пойми же ты, я люблю тебя!

И все мои слова — лишь защита, это те же слезы, только ты их не видишь, не хочешь видеть…

Ну подойди ты ко мне, все равно где — в Сумраке, где никто нас не увидит, или на этой веранде, перед глазами изумленных детишек, обними, и мы заплачем вместе, и не надо будет слов, и я уеду к чертовой матери, к Завулону в Москву, под крылышко к довольной Лемешевой… а хочешь, я уйду из Дневного Дозора? Хочешь? Я не перестану быть Темной, это не в моей власти, и не хочу я этого, но я выйду из бесконечной войны Тьмы и Света, я буду просто жить, даже с людишек ничего брать не буду, и пусть ты все равно не захочешь быть со мной, я даже этого не прошу, лишь оставь память о том, что мы любили друг друга!

Просто подойди.

Не отвечай на мои слова!

Я — Темная!