Печальная принцесса - Анна Данилова

Она опустилась на стул и уставилась на Валентина широко раскрытыми глазами.

– Ты что говоришь?!

– То, что слышала. Лиля была твоей соперницей, это всем известно. Ты долго думала, что бы такое придумать, чтобы Роман бросил ее. Но что можно было сделать, если он просто сох по ней, если и дня не мог без нее прожить? И тогда ты решилась на убийство.

– Прекрати… – Она побледнела.

– Ты знала, что, в какое время суток ты ни заявилась бы к Лиле, она откроет тебе дверь. Вы обе знали, что разговора не избежать, а потому, увидев тебя на пороге, она не могла не открыть, она хотела этого разговора.

– Но разговор уже был! Причем ты сам знаешь – она набросилась на меня. Она избила меня, колотила шлепанцем по моей голове, вела себя как сумасшедшая!

– Правильно. Она делала это от отчаяния, она не хотела поверить в то, что Роман бросает ее и возвращается к жене… то есть к тебе. В любом случае даже после той кошмарной сцены для Лили роман с Романом не был закончен: она была уверена, что он возвращается не к тебе, Зина, а к детям, она и предупреждала его об этом – что он напрасно это делает. Она продолжала верить в то, что Роман передумает и вернется к ней, что он бросит тебя, Зина.

– Валя, уйди, пожалуйста, очень прошу. Мне Роман и прежде говорил, что ты – форменный идиот, а теперь я лишний раз убедилась в этом.

– Не такой уж и идиот, раз понял, что это ты убила Лилю. Пришла к ней ночью поговорить, а сама достала чулок и удавила ее. Вернулась домой, выпила чаю и как ни в чем не бывало легла спать. Успокоилась. Думаешь, Роман не подозревал тебя? Алиби… Смешно! Конечно, ему неприятно, что его жена – убийца, но он покрывал тебя только ради детей.

Она закрыла глаза, вспоминая свой недавний разговор с Романом: «…мысленно я убивала ее уже тысячу раз, причем самым изощренным способом…»

– Может, я и хотела это сделать, но только не так. Я бы не смогла удушить ее.

– Ты находилась в таком состоянии… К тому же сначала-то ты, может, и не собиралась ее убивать. Ты просто пришла за своими деньгами.

– За какими еще деньгами?

– За теми! Ты прекрасно знала о том, что две тысячи долларов, которые Роман отложил на покупку компьютера сыну, твой муж отдал Лиле. Знала, ведь так?

– Ничего я не знала! И речь шла не о двух тысячах долларов, а об одной тысяче. И эти деньги я недавно потратила на себя. Я не знаю, о каких деньгах ты говоришь. Он не отдавал их Лиле.

– Ты все прекрасно знаешь. Ты знала, что он дал Лиле деньги на колье, две тысячи долларов. Ты с ума сходила, бесилась, представляя, как она покупает это колье, как тратит ваши семейные деньги.

– Валя, что с тобой? Ты же совсем недавно был на моей стороне! Что ты задумал? Ты хочешь рассказать Роману об этом человеке, об Андрее, с которым ты меня познакомил? Но зачем? Что тебе нужно? Деньги?

– Да, я был на твоей стороне, ужасно злился на брата, что он не ценит тебя, что ваша семья разваливается; я жалел тебя, захотел познакомить тебя с Андреем, чтобы ты вышла за него замуж. Все это так. Но теперь, когда Романа арестовали и обвиняют в страшном преступлении, я не могу молчать. Говорю же, он – мой брат! Я долго думал – кто же мог убить Лилю?

– Валентин, – произнесла Зина, бросая на дверь осторожные взгляды, – Валя, я никого не убивала. И если я в чем-то и виновата перед Ромой, так только в отношении Андрея. Он действительно оказался славным парнем, и нам хорошо вместе. Но я не убивала Лилю. Все это – бред! Ты – больной человек!

– Ты пришла к ней, и вы повздорили. Сильно. Возможно, она снова распустила руки и набросилась на тебя, может, вы боролись, и ты удушила ее, а потом инсценировала повешение… самоубийство.

– Я удушила ее?! Ты в своем уме?!

Она вдруг поняла, почувствовала, что визит Валентина вызван не его желанием защитить Романа, не родственными чувствами брата, стремящегося найти правду и вызволить близкого человека, а совершенно другой причиной, и осознание этого повлекло за собой физическую реакцию: Зину затошнило, кожа покрылась мурашками, даже волосы на голове словно встали дыбом. Это был страх смерти, она откуда-то знала это. Надо было что-то делать. Но что? Романа задержали, это было неожиданно и вроде бы без повода, но она понимала, что его не могли не подозревать с самого начала, как и Семена, которого, как ей сказали общие знакомые, тоже арестовали. Эти двое мужчин, так и не сумевшие поделить одну женщину, были связаны одной-единственной причиной: жгучая ревность.

Итак, Роман арестован, Зина в квартире одна, она совершенно беззащитна. Она пыталась понять: зачем Валентин пытается обвинить ее в убийстве Лили? Что он еще готов придумать, чтобы доказать не столько ей, сколько себе, что он вычислил истинного убийцу? И, словно в подтверждение своих мыслей, она услышала:

– Ты думаешь, я напрасно предложил тебе познакомиться с Андреем? И почему – именно с Андреем?

Она не знала, что ответить. Понимала, что их сговор и желание Валентина устроить ее личную жизнь с самого начала смахивали на провокацию, но вот зачем в действительности он предложил ей это знакомство – она до конца так и не поняла. Ухватилась за этого Андрея как за возможность забыться, поверить в свои женские силы, попытаться вернуться к нормальной жизни.. Да, Андрей вдохнул в нее надежду, что и у нее может все сложиться и она вместе с детьми найдет настоящую опору.

– И почему же? – спросила она онемевшими от страха губами.

– Да потому, что никакого знакомства не было! Вы были с ним знакомы давно, я только хотел проверить свои предположения!

– Ты сумасшедший?!

– Это вы с ним вдвоем задумали это преступление, ты попросила его, но он отказался, и тогда ты сказала, что сделаешь это сама, что ты должна забрать деньги!

Она увидела, как в уголках рта Валентина появилась пена. Он выпучил глаза и, задыхаясь, бросал ей в лицо страшные обвинения в сговоре, кричал ей, что убийство было тщательно спланировано.

И вдруг она все поняла. Как поняла и то, что надо каким-то образом выбраться из квартиры. Она бросилась к двери, но Валентин опередил ее и одним прыжком оказался перед ней, больно схватил ее за руку и стиснул, как железными тисками. «…Вы боролись, и ты удушила ее, а потом инсценировала повешение… самоубийство».

– Валя, что случилось? Что с тобой? Тебе плохо? Кто обидел тебя?

Она и сама не поняла, как это вышло, что она сумела найти те слова, которые вмиг остановили агрессивного и способного на безумный поступок Валентина. Он вдруг резко изменился, и она увидела перед собой того прежнего Валентина, который еще недавно просил ее о помощи, считал ее незаслуженно обиженной и униженной мужем («…я знаю, какая ты – добрая, ответственная, ты достойна лучшей жизни»), желал ей добра.

Она, делая над собой усилие, обняла его, подвела к дивану и села рядом с ним, принялась гладить по голове, как маленького мальчика. Волосы его были жесткими, грязными, да и сам он источал запах нечистого тела, нечищеной одежды.

– Ну? Что случилось? Кто же тебя так обидел? Ведь Рома заботился о тебе, как и я. Ты же сам говорил мне, что он давал тебе деньги, помог, когда у тебя возникла какая-то проблема с компьютером?

Она вдруг вспомнила их разговор. «…Романа не хочу беспокоить. Он и так мне помогает, на прошлой неделе деньги давал. У меня винчестер сгорел, надо было поменять, он даже на камеру с микрофоном подкинул. Я понимаю, ему это не так трудно, у него деньги есть. Но даже с деньгами не всегда справишься с проблемами».

– Валя… Винчестер? У тебя сгорел винчестер?

– Да-а-а, – и тут Валентин, совсем как ребенок, разрыдался, уткнулся горячим лбом ей в руку и начал судорожно всхлипывать. – У меня сгорел винчестер. Это было ужасно! Надо было покупать новый, а денег не было, я позвонил брату, сказал, что хочу с ним встретиться.

– И что? Встретился?

Она вдруг вспомнила: Роман рассказывал ей о том, что они виделись с братом, что у того «крыша съехала» – он без компьютера дышать не может. Но все это, в контексте их с Романом неустроенной, разлаженной жизни, не нашло никакого отклика в душе Зины. Она пропустила эти слова мимо ушей, думая лишь о себе, о том, как несправедлива жизнь и каким жестоким может быть человек, который еще не так давно был хорошим и заботливым мужем, отцом твоих детей. И какое ей было дело до Валентина!

– Лучше бы и не встречался. Он сказал, что деньги у него появятся в лучшем случае через две недели. Значит, еще две недели без компьютера, в мертвой, без Интернета, квартире, и один, совсем один, – сказал он серьезно, словно речь шла не об Интернете, а о любимом и родном человеке. – И тогда я сказал ему, что, если бы деньги понадобились Лиле, то он сразу же нашел бы их, из-под земли бы выкопал, потому что он любит Лилю и не любит меня, своего родного брата. И знаешь, что он мне сказал?

Валентин горько усмехнулся, слизнул слезы с губ и снова положил голову Зине на колени.

– Он сказал, что эти две любви нельзя сравнивать, что мне просто не дано познать любовь женщины, что я обречен на одиночество, что я попросту урод! А еще он обозвал меня трусом, сказал, что я боюсь женщин, вместо того чтобы их любить. Что если бы я полюбил по-настоящему, как он – Лилю, то у меня бы все сложилось в жизни: я нашел бы себя, научился бы зарабатывать деньги, у меня могла бы быть семья, дети, и мне не пришлось бы самому себе варить суп и стирать носки, а еще – клянчить деньги. Он так и сказал – «клянчить деньги»! Он разговаривал со мной, словно с чужим. Я просто кожей почувствовал, как он отдалился от меня: он уже не видел во мне родного человека. Что мое место заняла какая-то деревенская шлюха с непомерным аппетитом. И тут, словно чтобы доконать меня окончательно, он достал из кармана деньги и сказал, что собирается купить на них какие-то бусы, что ли, или ожерелье для своей Лилечки. Он издевался надо мной, над своим братом! И я понял, что винчестера у меня теперь не будет никогда. И камеры не будет. Ничего не будет! Я просто сойду с ума! А ведь это были мои деньги, вернее, они могли бы быть моими, если бы не было Лили. Если бы не было ее, разве Рома отказал бы мне? Да мы бы с ним вместе отправились в магазин, как это уже было, когда он мне купил первый компьютер, и купили бы мне новый винчестер, и камеру, и микрофон, и новые колонки, и вообще, мы бы нафаршировали компьютер всем, чем только можно было! Я не говорю уже о дисках…