Печальная принцесса - Анна Данилова

– Ты хочешь сказать, что те деньги, которые дал ей на покупку колье Роман Гончаров…

– Они пропали, Марк. И Лилю убили именно из-за этих денег!

– Постой, но если из-за денег, то почему же тогда не взяли драгоценности?

– Думаю, убийца – человек принципиальный и в душе вообще не считает себя ни вором, ни убийцей. Так, как поступил он, действуют люди сверхчувствительные и, главное, уверенные в том, что это – по справедливости.

– Мне кажется, я начинаю понимать тебя, Рита.

– Марк, убийца взял как бы свои деньги, понимаешь? Чужого, мол, мне не надо. А раз так, значит, эти деньги прежде либо принадлежали ему, либо были предназначены для него.

– Жена Романа! Зинаида. Возможно, муж пообещал ей купить шубу или что-нибудь еще, но вместо этого отдал деньги своей любовнице.

– Можно предположить и такое, но слишком уж грубая работа. К тому же я не думаю, что Лилю убила женщина.

У Марка зазвонил телефон.

– Слушаю. Хорошо. Подъезжайте. Я жду вас. – Он отключил телефон. – Рита, мне только что позвонил Гончаров и сказал, что номер сотового он сменил незадолго до смерти Лили. Говорит, что это очень важно и что ему, кажется, есть что мне рассказать. Он страшно волнуется. Утверждает, что напал на след.

Марк позвонил, и в кабинет ввели Семена Сквозникова. Видно было, что этот человек не так давно перенес сильнейший стресс. Его красивое полное лицо покрылось красными пятнами, длинные светлые волосы потускневшими сальными прядями падали на лоб и щеки, белая рубашка потемнела от грязи, свитер помялся, брюки пузырились на коленях.

– Семен, вы покупали колье для вашей знакомой Лили Бонковой? – отрывистым нервным голосом спросил Марк.

– Да, покупал. Как раз перед тем, как ее не стало, – сказал он устало, опускаясь на предложенный стул. – Она попросила – я не смог отказать. Я откупался от нее, понимаете?

«Как и Роман, – подумала Рита, – сначала бросил ее, а потом решил подарить колье. Они все откупались от нее. Один решил вернуться к жене и детям, а другой сделал третьего ребенка. Или же ему помогли его сделать».

– Я очень виноват перед ней, очень, – продолжал Семен. – Но у меня ничего не сложилось. Я все равно потерял все. И, главное, детей!

Он пощупал крупными длинными пальцами мягкий, заросший рыжеватой щетиной подбородок, словно проверяя, не сломана ли у него челюсть. Затем что-то пробормотал, пожал плечами.

– Она знала заранее, что вы купите для нее это колье? – внезапно вмешалась в допрос Рита. – Знала?

– Нет, она только показала мне эту вещь в магазине, и все. В тот вечер мы немного повздорили, понимаете? Поэтому она не могла бы предположить, что я куплю его ей. А что, его украли? Неужели ее убили из-за этой штуковины? – спросил он мрачно.

– Нет, просто известный вам Роман Гончаров дал ей денег на это же колье, на этот раз он сам хотел сделать ей столь дорогой подарок, не хотел отставать от вас. Колье-то на месте, а вот денег нет.

– Хотите сказать, что ее убила какая-то мразь из-за денег? Но тогда почему же этот подонок не взял колье? Я хоть и пью все эти дни, но мозги-то еще не пропил!

– Это – главный вопрос. Взять две тысячи долларов и не притронуться к шкатулке с драгоценностями…

– Марк Александрович, я понимаю, моя жена наговорила вам на меня, сказала, что меня не было дома, и все такое. Я был дома, поверьте. Да, я был пьян и уснул, в кабинете, кажется. Но я никуда не выходил, и моя жена делает все это… наговаривает на меня специально. Она собирается уйти от меня к Григорию, моему брату. Они уже давно спелись, думали, что я ничего не вижу, но я просто не хотел верить в то, что все уже давно знали. А она, Мила, не знала, как сказать мне о том, что дети, оказывается, Гришкины, да и вообще они – сукины дети. Отпустите меня домой, я должен привести себя в порядок, выспаться. Я намерен бороться за своих детей, и Милке я их не отдам! Это дело чести!

– Скажите, Семен, что вы знаете о Романе?

– …удак.

– Он мог кому-то задолжать деньги?

– Мог. Жене своей мог. Я тоже подумал об этом. Но она не смогла бы задушить Лилю, Лиля ведь не хрупкая девочка была, она – здоровая, нормальная девица, сильная. Чтобы позволить своей так называемой сопернице затянуть чулок на шее? Нет, это невозможно.

– Кто-нибудь из его окружения мог, помимо жены, разумеется, испытывать сильные негативные чувства к Лиле? Может, кто-то из родственников?

– Понятия не имею. Я же не был столь хорошо знаком с его семьей. Знаю только, что Зина, жена его, сходила с ума от ревности. Но, повторяю, это не она. Но есть у меня одна информация, довольно-таки любопытная. Вроде как погуливает от мужа эта Зина, строящая из себя саму кротость и невинность. Я же не рассказал вам – я нанял детектива, чтобы он нашел убийцу Лили, и он принялся собирать информацию обо всех, кто мог быть замешан в этой истории. Так вот, есть материал, даже снимки, подтверждающие мои слова: Зина изменяет Роману с одним вдовцом, он программист, работает в одной крупной фирме. Может, это он… того… Лилю?!

В дверь кабинета постучали, доложили о приходе Романа Гончарова.

30

Лариса провела целый день за просмотром кассет системы видеонаблюдения за магазином, в котором она работала кассиром. В комнатке, где обитали охранники, она находилась вместе с Ритой.

– У нас в последнее время наплыв покупателей, большие скидки, понимаете, система комплексных покупок и еще разных прибамбасов, лишь бы поскорее распродать все, что скопилось на складах. Говорю же, запомнила только, что женщина была не старая, какая-то странноватая на вид и постоянно оглядывалась, словно кого-то поджидала или, наоборот, боялась, что ее кто-то увидит. Подошла к кассе, сунула деньги и, получив чек, почти бросилась вон, даже сдачу оставила, мне пришлось ее окликнуть.

На экране телевизора в ускоренном темпе мелькали черно-белые кадры однообразного и скучнейшего фильма для идиотов: люди подбегали к кассе, энергичными движениями доставали деньги, расплачивались, получали чеки и рассыпались в разные стороны; бросались к разным отделам магазина.

– Господи, как же ужасно я выгляжу в этом свитере! – Лариса закрыла лицо руками. – Какая же я здесь толстая, и лицо темное. Боже, хорошо, что меня сейчас никто, кроме вас, Рита, не видит. Знаете, когда Роман сказал мне, что с ним произошло, что у него умерла подруга, можно сказать, близкий человек, и что перед самой ее смертью он записал ей на одной из купюр новый номер своего мобильного, а потом оказалось, что я позвонила ему по этому номеру, то есть что именно мне на глаза попалась эта купюра с номером… Словом, мы сразу же поняли, что это все не случайно. Конечно, мне, как женщине, не особенно-то приятно, что у него была большая любовь. Но теперь-то этой Лили нет, она умерла. От Зины он уйдет, он мне обещал. Знаете, я вот смотрю на экран, смотрю, но понять все равно ничего не могу. Ну и что, что денег, которые он подарил этой своей Лиле перед смертью, не оказалось у нее дома? Да мало ли на что она могла их потратить? Может, шубу себе купила?

– У нее их несколько, – вздохнула озабоченная Рита, не спуская взгляда с экрана.

– Или шмотки, ну, я не знаю, брильянты?

– Она и собиралась купить украшение, да только ее опередили – другой ее любовник подарил ей колье, о котором она мечтала. А через два дня ее убили в собственной квартире. Удушили нейлоновым чулком. А она знаете какой красивой была! И цену себе знала. И не стала бы ночью открывать дверь постороннему.

– Стоп… – Лариса метнулась к пульту и остановила кадр. – Да вот же она! Смотрите-смотрите!!! Вот, идет к кассе, постоянно оглядывается. Какая неприятная особа! Давайте еще раз прокрутим. Вот, видите? В берете, волосы грязные, очки… ненормальная какая-то.

Рита позвонила Марку.

Зина Гончарова вернулась домой глубокой ночью, открыла дверь своим ключом, включила свет в передней и разулась, прошла в кухню, стала выгружать из пакета продукты. И в это время раздался шорох. Она обернулась и увидела Валентина.

– Привет, Зина.

– П-привет… – Она от неожиданности уронила банку с кофе. – Ты чего это здесь, а? Валя, ты зачем пришел… да еще так? Не мог позвонить мне, предупредить о своем приходе?

– Мог, да только не успел. Я слишком поздно понял, что произошло, и времени на звонок уже не оставалось. К тому же ты отлично знала, что у меня есть ключ от вашей квартиры, да и Рома всегда говорил мне, что ваш дом – мой дом и я могу спокойно приходить сюда, когда мне вздумается.

– Да… Это так. Но все равно, это же наш дом, и вламываться сюда, открывать дверь ключом и потом вот так возникать на пороге… Ты не должен был этого делать, и, прошу тебя, верни ключи. Больше ты сюда никогда так не войдешь! К тому же, думаю, тебе известно, что Роман арестован: он задержан по подозрению в убийстве Лили.

– А ты думаешь, почему я здесь? Мой брат арестован, быть может, из него станут выбивать показания, вынудят признаться в том, чего он не совершал. Ты знаешь, у нас в последнее время были сложные отношения, это так. Но он же мой брат, мы с ним росли вместе, ели и спали, мы – как сиамские близнецы, и я люблю Рому. А потому я не позволю, чтобы его посадили вместо… вместо тебя, Зина.