Горькие ягодки (СИ) - Вайз Мариэлла

Она совсем освоилась, и я не удивлюсь, если вскоре блондинка попросит нас с Надюшкой деться куда-нибудь, желательно в район Северного полюса. Или Южного. Элеонора, уверена, любезно предоставит нам право выбора.

«Слушай, извини, Марианнчик, – шепчет мне Надюшка, – я не знала, что она такая наглая, так бы в жизнь не подошла бы». «Ничего страшного, всё путём, Надюш…» – а что ещё я могу сказать?

Мы проходим сквозь новомодные зеркальные вращающиеся двери. Я мельком ловлю наше отражение. Лучше бы мне не смотреть. Я вижу взгляд Андрея. Он смотрит на неё. На Элеонору…

глава 48

Марианна

Ночной клуб оглушает меня. Здесь же совершенно невозможно находиться. Я в нерешительности останавливаюсь на пороге. Я сюда не хочу. В душной темноте истерично мигают разноцветные взрывы искр, множество народа мечется туда-сюда в каком-то броуновском движении. Вдали, на танцполе, извиваются в танце тела.

Мне хочется развернуться и уйти отсюда, домой, к маме и Алёнке, но меня подпирают входящие сзади, да и Андрей ободряюще приобнимает меня. Я ловлю недовольный взгляд Элеоноры. Правда, наглая какая. Больше назло ей я иду к раздевалке вместе со всеми, сдаю свою одежду, прячу номерок.

Вся наша небольшая компания, кроме меня, отлично ориентируется в этом воистину злачном месте. Вскоре мы уже занимаем небольшой столик и около нас кружатся услужливые официанты. Вернее сказать, вокруг Андрея кружатся симпатичные официанточки. Они из наших, местных. Мне отдалённо знакомы их лица.

А вот Элеонору я точно никогда в нашем городке не видела. Где Надюшка её только откопала? На мою беду. У неё язык без костей, у этой Элеоноры. И речь грамотная, хорошо поставленная. И голос приятный. И Андрей взглядывает на неё то и дело. Я не могу смотреть на это.

– Пойдём, руки помоем… – предлагаю Надюшке. Элеонора с превосходством безусловного победителя кидает на меня быстрый взгляд из-под длинных загнутых ресниц. Ну да. Пришла, увидела, победила. Юлий Цезарь ты наш.

– Ну что ты сразу сникла, Марианнчик? Ты нисколько не хуже, и потом, это же твой парень, – пытается в туалете, куда мы с ней ретировались, поднять мой боевой дух Надюшка.

– Я хотела попросить тебя. Пожалуйста, давай уйдём вместе. Ну, или ты потом вернёшься. Пожалуйста, Надюш… – униженно прошу я, – просто если я одна ни с того ни с сего уйду, он может пойти меня провожать…

– Ну и хорошо.

– Не хорошо. Я не хочу мешать им общаться. Если мы с тобой уйдём прямо сейчас, они и не заметят. А потом, если вернёшься, ты просто скажешь, что я давно дома…

– Да не буду я возвращаться. Больно надо. Я лучше у вас с крестницей своей поиграю. Но вообще, ты, Марианнка, не от мира сего какая-то. Тебя по правой щеке, а ты и левую подставить рада. За мужика бороться надо, Марианнка. А так, как ты, и будешь одна. Что это такое, вообще. Пришла и по-наглому чужого парня уводить. Наглость второе счастье, называется, – возмущается Надюшка.

– Вот я и хочу, чтобы они были счастливы. Так ты пойдёшь со мной, Селезнёвчик?

– Пойду, пойду, куда я денусь-то…

Мы проходим с Надюшкой через тёмный грохочущий зал. За нашим столиком пусто. Я стараюсь не смотреть на танцпол. Но это выше моих сил. Я ищу и нахожу. Андрей и Элеонора. Они танцуют в дёргающейся толпе медленный танец. Его руки расслабленно лежат на её заднице. А она прижалась к нему всем телом, просто-таки растворилась в нём…

– Я уверена, это она его пригласила, – говорит мне Надюшка уже на улице.

– Это без разницы, Надюш, кто кого пригласил, поверь, – тускло отвечаю я.

– А я ещё про Алёнку ляпнула, – потерянно говорит Надюшка, – он знал, что у тебя ребёнок-то есть?

– Знал, не парься.

– Так. Постой, Прохоренко, а почему ты возраст-то снизила, а?

– Не знаю. Просто растерялась.

– Тут растеряешься, конечно. Когда у тебя парня прямо из стойла уводят. Вот зараза Элька, а…

– Ах-ха-ха! Ха-ха-ха! Скажешь же, Селезнёва! Ха-ха-ха!

– Так, Марианна, ну хватит уже. Блин. Да у тебя ж истерика. Так. Тебе домой не нужно сейчас. Да, блин, да успокойся же ты! Пойдём, у нас посидишь, пойдём, маман как раз пирогов напекла. Пойдём, Прохоренко, пойдём…

Потом мы сидим на крохотной Надюшкиной кухне, пьём чай, Надюшка, подперев голову руками, сочувственно смотрит на меня. Надюшка тихо рассказывает, что с этой Элеонорой они толком и не подруги, так, познакомились в Москве на курсах маникюра, обменялись телефонами.

Элеонора москвичка, но оказалось, что в нашем городке у неё живёт тётка. Тетка одинокая, и Элеонора надеется, что тётка оставит ей квартиру, поэтому навещает её довольно часто. И что Надюшка поразилась такому совпадению и сдуру пригласила Элеонору встретиться в нашем городке, когда та в очередной раз соберётся навестить свою тётку.

– Прости, пожалуйста, прости дуру, Марианнчик, – в сотый раз извиняется Надюшка, – я ж хотела поздороваться и всё, удивилась просто, что ты в кои-то веки хоть куда-то выбралась, вот и подлетела к тебе, не подумавши. Я и Андрея-то твоего не сразу заметила. Там же толпа была-то, – кается Надюшка.

– Ладно, хватит тебе уже, это всё равно случилось бы рано или поздно. Таких Элеонор полно по земле ходит. Да и потом. С чего ты вообще взяла, что это мой парень? Мы просто знакомые, не больше.

– Да ладн, заливать, Прохоренко, а то я не видела, как ты на него смотрела.

– Это что, так заметно?

– Заметно, блин, не то слово, милая моя. Уж мне-то хоть не ври, я ж тебя как облупленную уже лет сто как знаю, – Надюшка смотрит на меня с видом умудрённой жизнью старушки. Ещё немного, и подружка сложит два и два и поймёт, на кого так похожа её обожаемая крестница…

глава 49

Марианна

За окном совсем темно. Но мне не хочется покидать уютную Надюшкину кухню. К счастью, Надюшка больше не говорит об Андрее. Она ограничилась лишь советом постараться не смотреть на Андрея таким откровенно влюблённым взглядом.

И об очевидном сходстве между Андреем и моей дочкой обычно глазастая и внимательная Надюшка тоже, к моей великой радости, даже не подумала. Видимо, даже просто вообразить, что между такой как я и таким как Андрей может быть что-то большее, нежели простой поход в кино, настолько невозможно, что я могу быть спокойна: моя тайна в безопасности.

Ну да, гораздо легче поверить, например, в прилёт марсиан в наш городок, горько усмехаюсь я. И уж тем более, невозможно вообразить, что та, которая стала матерью ребёнка такого как Андрей, не сообщит ему об этом. Это уж совсем высшая степень невероятности.

Та же Светка, получись у неё столь желанная для неё беременность, на первой же неделе лезла бы из кожи вон, чтобы получить заветное колечко на пальчик. Эту радостную новость знал бы весь наш универ. Да любая наша девчонка, знай она причину моего академа, назвала бы меня круглой дурой, любая.

Даже Дашка не может понять, почему я не хочу просто поставить Андрея в известность. Говорит, что он имеет право знать. Нет. Андрей мне ничего не должен, и я не хочу связывать его ничем…

И… я лучше вообще не буду его видеть, чем видеть рядом с кем-то. Не со мной. Есть вещи, которые просто свыше моих сил. Которые я выдержать не сумею, какой бы сильной я ни была.

И я ни за что на свете не допущу ситуацию, чтобы мою Алёнку взяла на руки вот такая вот Элеонора. В качестве всё понимающей невесты или, ещё ужаснее, жены Андрея. Великодушно простившей ему грехи молодости. Когда Андрей возьмёт дочку, например, на выходные. Ни за что.

Хотя умом я, конечно, понимаю, что не права. Лучше приходящий папа, чем никакой. Хотя, с чего я вообще взяла, что Андрея может заинтересовать ребёнок от меня? И что он будет приходить и брать Алёнку в свою семью… При мысли о будущей семье Андрея мне становится совсем больно.

Наверное, это видно, потому что Надюшка суетится, пытается накормить меня какими-то успокоительными.