Что будет дальше? - Джон Катценбах

«Подчиняйся, соблюдай правила — и останешься в живых».

Вроде бы так говорила женщина. Или почти так. Получилось, что до тех пор, пока Дженнифер не станет сопротивляться тому, что с ней делают, смерть не грозит ей.

«Чему подчиняться? — ничего не понимая, спрашивала она себя. — Что соблюдать, какие правила?»

Неспособность вспомнить эти самые правила настолько огорчила Дженнифер, что она стала всхлипывать и, казалось, готова была разрыдаться.

Мысль о том, что, возможно, она не справится с этим выплеском эмоций, привела Дженнифер в еще больший ужас.

Ей приходилось бороться с собой: часть ее сознания была готова погрузиться в пучину отчаяния и сдаться на милость судьбы, какой бы страшной та ни была. Другая часть личности Дженнифер отчаянно противостояла пораженческим настроениям. Эта волевая Дженнифер была готова сражаться до конца. За что и против кого сражаться, да и есть ли в этой борьбе смысл, она не знала. Но сам факт противостояния внешним силам уже свидетельствовал о том, что она жива, и это само по себе было неплохо.

И все-таки, против чего и против кого нужно бороться? На этот вопрос у Дженнифер ответа действительно не было.

«Я для них — Номер Четыре, — вспомнила Дженнифер. — Значит, я не первая и они уже занимались чем-то подобным раньше».

Она пожалела, что знает совсем мало про тюрьмы и про то, как люди живут в заключении. Впрочем, ей было известно, что некоторым похищенным удавалось выжить и вернуться обратно в свой мир после заточения, продолжавшегося много месяцев или даже лет. Возможность сбежать из того места, где тебя держат, может представиться далеко не сразу. Кроме того, люди выживали, даже оставшись в полном одиночестве в непроходимых джунглях, в горах, в открытом море после кораблекрушения. «Если очень захотеть, можно выдержать многое, едва ли не все, — повторяла про себя Дженнифер. — Я знаю, это правда. Я смогу, я выдержу». Эти слова, словно магическое заклинание, позволили ей победить в себе казавшееся непреодолимым желание свернуться на кровати калачиком и смириться с чем угодно, с любым кошмаром, который заготовили для нее загадочные похитители.

Вдруг она не без удивления посмотрела на свою жизнь с другой точки зрения: «Ты ведь уже была в тюрьме. Да-да, именно в тюрьме. Именно из тюрьмы ты и решила бежать. Пусть не сразу, пусть не с первой попытки, но у тебя получилось… Ну, скажем так, почти получилось. А значит, ты знаешь о тюрьмах и побегах гораздо больше, чем сама думаешь».

Следующая мысль заставила Дженнифер оживленно заерзать на краешке кровати: «Туалет! Если бы они хотели просто убить меня, то вряд ли бы принесли сюда туалет».

Девушка нашла в себе силы улыбнуться: это наблюдение показалось ей важным и ценным. По крайней мере, оно, несомненно, придало ей сил и подняло настроение.

Дженнифер потребовала от себя не сидеть без дела и попытаться для начала хоть как-то измерить то пространство, которое оказалось в ее распоряжении. Нужно было прочувствовать все, что только можно потрогать, услышать или учуять. А затем, на основе этих впечатлений, нужно придать окружающим предметам максимально отчетливые очертания. Например, тот же самый туалет: он вполне реален, до него шесть приставных шагов от кровати вдоль стены. Когда на него садишься, цепочка, пристегнутая к ошейнику, натягивается. Следовательно, граница доступного пространства в этом направлении определена. В другую сторону от кровати Дженнифер пока ходить не пыталась, но понимала, что сделать это необходимо, причем в самое ближайшее время. Она попробовала представить себе комнату, в которой ее заперли. Кровать она поместила сначала в центр помещения, а затем мысленно передвинула ее к середине одной из стен. Судя по всему, ей, как ножке циркуля, была предоставлена возможность двигаться по полуокружности, центр которой располагался где-то в изголовье кровати.

Дженнифер заставила себя внимательно прислушаться к окружавшей ее тишине. Она долго сидела неподвижно, слегка подняв голову, — точь-в-точь как дикий зверь, прислушивающийся к незнакомому звуку или принюхивающийся к незнакомому запаху где-нибудь в лесу. Несколько раз Дженнифер даже задерживала дыхание, чтобы не упустить даже слабого шороха.

Тишина по-прежнему была абсолютной.

— Эй, — произнесла Дженнифер вслух.

Мешок, конечно, приглушил звук ее голоса, но любой человек, находящийся на расстоянии нескольких шагов, все равно бы услышал ее.

— Есть здесь кто-нибудь?

Тишина.

Дженнифер вздохнула и встала с кровати.

Как и в прошлый раз, она нащупала руками стену и стала пробираться приставными шагами в сторону туалета. Но на сей раз она не только внимательно считала шаги, но и старалась, чтобы каждый следующий был равен по длине предыдущему.

«Двенадцать дюймов», — напомнила она себе, обрадовавшись возможности наконец измерить хоть что-то в знакомых единицах.

Не отрывая рук от стены, она подошла к туалету. Ровно шесть шагов — и ее колено коснулось края стульчака. Девушка наклонилась вперед и потрогала пластмассовую крышку. Действительно, цепочка натянулась и ошейник крепче сжал горло. «Ну хорошо, — подумала Дженнифер. — А теперь медленно пойдем в другую сторону».

Сделав шаг от стены, она в испуге остановилась. Дженнифер даже не предполагала, как много значит для человека, который не видит окружающего пространства, ощущение опоры. Удерживать равновесие оказалось гораздо труднее, чем она думала. Гладкая поверхность пола не могла дать никакой дополнительной информации о ее местонахождении. Ориентироваться в окружающем пространстве можно было только по натяжению цепочки и по тому, насколько сильно ошейник сдавливал горло. Преодолевая страх, девушка все же заставила себя сделать еще один шаг в сторону — прочь от уже знакомой стены и стоявшего рядом туалета.

В этот момент Дженнифер не пыталась оценить, насколько полезны совершаемые ею действия. Пленнице достаточно было самого ощущения, что она занята важным делом. Именно так, ей казалось, и должен вести себя человек, попавший в подобную ситуацию. Подсчет количества шагов давал девушке утешение: она чувствовала, что делает нечто полезное, ищет способ хоть как-то выкарабкаться из своего, казалось бы безнадежного, положения. Дженнифер прекрасно понимала, что беглым обследованием окружающего пространства дело не ограничится, что выкарабкиваться ей придется еще очень долго. «И пусть, — подбадривала она себя. — По крайней мере, с чего-то нужно начать».

Майкл и Линда лежали нагишом на кровати в комнате первого этажа, в том самом доме, в подвале которого была заперта Дженнифер. Они только что занимались любовью, и покрытые потом тела еще не успели остыть и обсохнуть. Рядом на покрывале стоял ноутбук, и они внимательно следили за тем, что происходило на маленьком экране.

Комната, где они находились, была обставлена весьма скудно: помимо широкой двуспальной кровати с мятым, влажным, сплошь покрытым пятнами бельем, в ней стояли лишь пара крепких надежных чемоданов и несколько дорожных сумок с одеждой. Помещение было освещено одной яркой лампой без абажура, висевшей под самым потолком. Некоторое разнообразие в обстановку этого любовного гнездышка вносил лишь стоявший в углу простой деревянный стол, точнее, даже не сам стол как предмет мебели, а то, что на нем лежало. По столешнице в живописном беспорядке было разбросано самое разное стрелковое оружие: два револьвера под патроны «Магнум-357», три девятимиллиметровых полуавтоматических пистолета, помповое ружье двенадцатого калибра и безошибочно узнаваемый в любом уголке мира безотказный АК-47. Картину дополняли вскрытые и нераспечатанные коробки с патронами и запасные магазины к оружию. Этим арсеналом можно было бы вооружить целую банду.

Открытый на кровати компьютер был «Макбук» последней модели — самый мощный из этой линейки. Беспроводная локальная сеть связывала его со студией, расположенной в соседней комнате.

— Быстро отправь всем предупредительный сигнал, — потребовала от Майкла Линда.

Она наклонилась к экрану, внимательно наблюдая за тем, как Дженнифер неверным шагом, покачиваясь, идет от стены к середине комнаты.

— Ты только посмотри! Это же круто, по-настоящему круто! — восторженно произнесла Линда.

Майкл не смотрел на Дженнифер. Его внимание было сосредоточено на спине Линды. Он провел пальцем вдоль ее позвоночника, обнял подругу за плечи, откинул ее волосы в сторону и нежно поцеловал шею. Чуть не мурлыкая от удовольствия, Линда все же нашла в себе силы сказать:

— Ну подожди… Не забывай: клиенты деньги платят.

— Ничего, несколько секунд могли бы и подождать, — возразил Майкл.

После этих слов он аккуратно пощекотал языком ухо Линды.

Линда захихикала, но, взяв себя в руки, резко отодвинулась от Майкла, а затем повернулась к нему лицом, села, скрестив ноги, и поставила ноутбук к себе на колени, экраном в сторону Майкла. Эта поза оказалась по-театральному эффектной: с одной стороны, компьютер перекрывал доступ к самому интимному месту Линды, а с другой — Майклу стало понятно, что, если он хочет добраться до своей цели, ему придется сперва выполнить свои рабочие обязанности. Линда даже склонилась над крышкой компьютера так, чтобы ее обнаженная грудь нависла над экраном монитора.