Пустой (СИ) - Кормильцев Александр

У этого с лапами был полный порядок, да и со всем остальным тоже. Непорядок был у нас. Глядя на ощетинившийся копьями первый ряд, приготовившийся к стрельбе второй и затылком ощущая почти материальный страх, исходящий от третьего, я и сам не на шутку струхнул. Попытался сглотнуть слюну, но во рту все пересохло, губы будто слиплись, а язык казался куском деревяшки, по какой-то непонятной причине оказавшейся во рту.

Кстати, страх исходил не только от толпящихся позади женщин и подростков, но и от остальных волнами накатывал. Опытные вояки, видимо понимали, что, даже если удастся справится с одержимым, потерь не избежать. Нечего и думать расстрелять чудовище стрелами и болтами издалека. Я хорошо помнил, как бессильно отскакивали стрелы от каменной головы убитого кусача, а те, что все же попадали в места, где пробить шкуру твари удавалось, не оказывали особого эффекта на самочувствие одержимого. А этот, к тому же ещё здоровее, наверняка и шкура у него прочней и башка крепче.

— Топтун!!! — запоздало выкрикнул, поспешно соскакивая с бочки, наблюдающий. Запоздало потому, что все уже прекрасно видели еще одного одержимого, мчащегося следом за первой тварью.

Ну вот и пожалуйста, хотел полюбоваться на ещё невиданного ранее представителя семейства одержимых, и сразу такой экземпляр, как по заказу. Только заказ этот немного не вовремя поступил. Тут не знаешь, как с кусачом совладать, а к нему ещё и топтун в придачу. По размеру был он меньше мчащегося впереди старшего брата, но был по габаритам примерно равен с убитым кусачом. Это получается, что подразделяемые на разные ступени развития твари по размеру могут быть почти одинаковы. Нет определенных габаритов, после которых развитого топтуна можно называть кусачом. Видимо, границы в определениях тут довольно расплывчаты. А может, есть какие-то дополнительные признаки, по которым различаются одержимые.

Один из этих признаков сейчас можно было различить невооружённым глазом, то есть ухом. Если внимательно прислушаться к звукам, что слышались со стороны мчащихся одержимых, можно было расслышать топот, раздающийся от бегущей позади твари. Звука соударения лап кусача с плотным утоптанным грунтом почти не было слышно, несмотря на внушительные размеры и соответствующий им вес. У топтуна же все было с точностью наоборот, его ступни отбивали такое стаккато, что можно было подумать, будто конь по брусчатке мчится. При этом весу в нем было явно меньше, чем в кусаче. Подковы у него на пятках что-ли?! Нужно бы при возможности осмотреть его ноги, узнать, чем он так громко стучит. Но теперь хотя бы не нужно голову ломать, пытаясь понять, почему эту тварь топтуном прозвали.

— Лучники, стреляй! Арбалетчики, метатели ждать! Ловкач, будь готов! Коли не свалим, дар твой пользовать придеца. — пока я разбирался с классификацией и названиями одержимых, бородокосый отдавал приказы, как и положено командиру. А также посылал стрелу за стрелой в стремительно приближающее чудовище, как и положено лучнику, согласно отданному командиром приказу.

Лучники лупили, как сумасшедшие, стрелы летели навстречу твари, но она и не думала обращать внимание на жалкие деревяшки, отлетающие от крепкой шкуры чудовища, словно от бетонной стены.

Бородокосый хмурился, правда, лица его я не видел. Но я бы на его месте точно хмурился, а, скорее всего, просто орал бы благим матом. Это надо привычку иметь и стальные яйца, чтобы лишь хмуриться при виде приближающейся неуязвимой образины.

Наверняка все вышеперечисленное было у крестного в достатке. Он продолжал хладнокровно опустошать свой колчан, внимательно следя за быстро сокращающимся расстоянием между одержимым и застывшими в тревожном ожидании бойцами.

— Арбалетчики, стреляй! Метатели, ждать! — расстояние сократилось до пятидесяти метров, когда был отдан новый приказ.

К лучникам присоединились арбалетчики. Первый их залп не произвел на тварь никакого впечатления, несмотря на пару болтов, оставшихся торчать в теле кусача. Второй залп ничем не отличался от первого, третий раз зарядить арбалеты они не успевали. До момента столкновения смертоносной туши с ощетинившимися копьями бойцами первой линии оставались считанные секунды.

Я со страхом наблюдал за началом трагедии, потому что не верил в способность обычных людей остановить это чудовище посредством древних видов контактного оружия. Если кому и удастся загнать клинок или, стрелу или болт в нарост на затылке, (единственное известное мне слабое место на теле одержимых) все равно, потери будут такими, что и думать страшно. А еще есть топтун, лишь немного уступающий кусачу по силе и защищенности. После сотворенного кусачом в рядах нашей маленькой армии, топтуну останется лишь добить и дотоптать оставшихся на ногах раненных и потерянных людей, что он сделает, даже не напрягшись особо.

Наблюдать за происходящим было завораживающе интересно и страшно до дрожи в коленях. Зубы были крепко стиснуты, в результате чего на лице застыла гримаса то ли решимости, то ли испуга, я все же надеялся на первый вариант. В голове бился один единственный вопрос: почему никто ничего не предпринимает??? Не в том смысле, что совсем ничего, но ввиду бесполезности стрельбы лучников и арбалетчиков, можно было сделать ещё что-нибудь. Например, отдать приказ метателям швырять в одержимого свои дротики, благо дистанция как раз для броска, хотя в успех подобного верилось слабо. Но не стоять же каждому на своём месте, обреченно ожидая, когда разъяренная тварь разорвет тебя на куски.

— Ловкач, кусач твой! Суличники, вали топтуна! Все валим топтуна! — последний приказ бородокосого, меня, мягко говоря, удивил. Он перепоручил заботу о сильной твари одному человеку, остальных переключив на чуть менее опасного топтуна. Что может противопоставить этому чудовищу один единственный человек?! Надеется на имеющийся у него дар?! Но с помощью какого дара можно быстро управится со столь сильной тварью, я не представлял.

До первой шеренги оставалось шагов десять, когда кусач взвился в воздух, видимо рассчитывая прыжком влететь в середину толпы, сея смерть, страх и панику там, где этого пока не ждут.

За мгновение до этого, из передних рядов, навстречу одержимому спокойным шагом выдвинулся высокий худощавый воин в кольчуге, но без шлема. В каждой руке у него было по мечу, еще на поясе висел длинный кинжал с одной стороны, так любимый местными вояками чекан с другой.

Это и есть тот самый ловкач, готовый один на один сойтись с сильным одержимым в ближнем бою?! Он что, надеется справится с тварью за счет того, что взял с собой кучу оружия?!

Что произошло дальше, я честно говоря, не понял или не разглядел, уж очень быстро все произошло. Тварь как раз пролетала над застывшем в расслабленной позе воином, казавшимся средоточием спокойствия и безмятежности, будто и не было ужасного одержимого, проносящегося в полуметре над его головой. Может, он в трансе каком-нибудь, как камикадзе, сознательно идущий на смерть, смирившийся с её неизбежностью, оттого и не проявляющий никаких эмоций.

Дальше безмятежный, словно цветок сакуры, овеваемый теплым ветерком, “камикадзе” просто исчез.

А тварь закончила прыжок, как и планировала, где-то ближе к центру второй шеренги. Те, кто пошустрее, да посообразительнее, успели отскочить, оставшимся повезло меньше, но особой разницы, в принципе, не было. Ведь оказавшийся в самой гуще толпы кусач, через мгновение устроит тут настоящую кровавую баню, размахивая своими чудовищными ручищами направо и налево.

Но прошла секунда, другая, третья, но ужасная тварь не поднималась и вообще вела себя смирно, будто последний прыжок вымотал её до такой степени, что она решила вздремнуть прямо на том месте, куда приземлилась.

Вникать в суть произошедшего не было времени, потому что, наблюдая за кусачом, я потерял из виду его младшего собрата. А тот медлить не собирался. Несмотря на то, что по нему лупили из всего стрелкового оружия. Да и суличники метали в направлении твари свои увесистые дротики, топтун добрался до первой линии, где его дружно приняли на копья.