Из истории русской, советской и постсоветской цензуры - Павел Рейфман

Отступая иногда из-за тактических соображений, ориентируясь в отдельных случаях на общественное мнение Запада, правительство СССР в целом продолжало политику репрессий. В том числе и в сфере искусства. Отчетливо это видно на примере отношения власти к неофициальным художникам. Преследования их проводились и раньше, в хрущевское время. С наступлением эпохи Брежнева они продолжаются, все более усиливаясь. Кампания по «обострению идеологической борьбы» свела в СССР к минимуму выставки современного западного искусства. Да и вообще отдел живописи XX в. в Эрмитаже (третий этаж) был закрыт для обычных посетителей. Демонстрировалась лишь небольшая часть имеющихся картин. Почти прекратились и частные выставки советских современных независимых художников. Через 2 дня после открытия, КГБ закрыло выставку собирателя картин и литератора А. Глезера в московском «Доме дружбы» (73). В западной печати появились сообщения об этом. В ответ журнал «Московский художник» резко осудил «так называемое» творчество подобных художников: оно идеологически чуждо, совершенно неприемлемо для советского общества, советского искусства; такие вредные, «безыдейные произведения», искажающие нашу действительность, не нацеливают советских людей на выполнение тех задач, которые поставлены перед народом партией и правительством; напротив, они противоречат советскому искусству в области «идеологической пропаганды». Художников- неформалов обвиняли в том, что они ведут подпольное существование. Резко критикуется Глезер, который, официально работая в клубе организатором выставок, собрал вокруг себя кружок «непризнанных гениев» и выставляет их картины, а «не то, что нужно»; он покупает абстрактную живопись, устраивает подпольные выставки; его деятельность можно обозначить как «политический и идеологический саботаж». Позднее Глезер вынужден эмигрировать. Ему удалось вывезти часть своей коллекции картин (73-4).

Тем не менее выставки продолжались. Одна из них, более ранняя, открылась в мае 62 г., в Тбилиси, в залах дома художников Грузии, и была закрыта через 4 дня. 10 марта 69 года выставка в Московском институте экономики закрыта через 45 минут (74). По словам Глезера, в это время вышло неопубликованное постановление Московского горкома партии, где ответственность за все будущие выставки возлагалась на Московское отделение Союза художников. Проводится решительная борьба с «контрабандными» выставками за границей. Наконец, в 71 г. выставка Олега Целикова в Московском доме Архитектора была закрыта через 15 минут (74).

Преследуя художников-неформалов, власти совсем не прочь захватить в свои руки доходы, которые можно получить от продажи их картин за границей. Записка отдела Культуры об организации за рубежом выставок советских художников формалистических направлений, адресованная в ЦК КПСС. 2 марта 72 г. Секретно. Она составлена на основании Записок КГБ от 2 марта и 22 декабря 71 г. О том, что комитет Госбезопасности (Андропов, Чебриков) информирует «о возрастающей заинтересованности буржуазных органов пропаганды и спецслужб противника в популяризации за рубежом формалистических произведений некоторых советских художников». Как пример, называется большая выставка в Лугано (Швейцария). ГБ предлагает поручить Министерству культуры, Союзу художников и Академии художеств разобраться в вопросе о возможности и условиях реализации создаваемых художниками-модернистами произведений для зарубежного потребителя. Такая мера «способствовала бы закрытию канала нелегальных сделок наших граждан с зарубежным покупателем и установлению более широкого контроля за вывозом произведений искусства за кордон».

О том, что Министерство культуры (Фурцева, Воронков) информирует о согласованных с Союзом художников и Академией художеств предложениях, направленных «на предотвращение самовольной отправки некоторыми художниками своих работ за границу и участия этих художников в зарубежных модернистских выставках». Сложившееся положение обсуждалось на заседаниях руководства Союза художников. Проведены индивидуальные и групповые беседы с художниками, «допускающими в своем творчестве отклонения от реалистического метода». Упорядочена система продажи художественных произведений за границу: только через специализированный салон Художественного фонда и только тех произведений упомянутых художников, «которые отвечают целям пропаганды за рубежом достижений советского искусства». Сообщается, что вопрос о поведении художников — участниках модернистских выставок рассматривается в различных инстанциях, причем речь идет даже о тех, кто не являются членами Союза художников. Министерство финансов изучает вопрос об их доходах и о «возможностях налогового обложения заключаемых ими частных торговых сделок», а Главное таможенное управление «изыскивает пути усиления таможенного контроля» за вывозом произведений изобразительного искусства. Как собака на сене: и вредное, уродливое, и вывозить не смей.

В примечаниях сообщается, что в Записках КГБ названы поименно 9 художников, принимавших участие в зарубежных выставках (Зверева, Калинин, Кандауров, Крапивницкая и Крапивницкий, Немухин, Плавинский, Радьин, Харитонов), но добавляется «и др.» Отмечается, «что вывоз картин из СССР производился нелегальным путем». Используется Записка Министерства культуры от 21 июня 71 г. за подписью Фурцевой, где дается подробный обзор искусства авангардного направления, говорится о «подпольных» выставках в Москве, других городах, предлагаются репрессивные меры, которые следует применить к художникам; называются имена Э. Неизвестного, Б. Жутковского, Ю. Соболева, В. Янкилевского, И. Кабакова, Ю. Соостера, А. Брусиловского, Э. Белпютина, Л. Нусберга. В то же время Министерство заявляет о недопустимости официальной продажи картин авангардистских художников за границу, так как это войдет в противоречие «с задачами пропаганды лучших реалистических образцов советского изобразительного искусства за рубежом» (Бох198-200,615–616). По крайней мере, в данном случае последовательность проявили (о преследованиях художников-нефомалов в более позднее время, их борьбе за право устраивать выставки мы будем говорить во второй части восьмой главы — ПР).

С проблемой цензуры связано все творчество гениального советского режиссера Андрея Арсеньевича Тарковского (1932–1986). Оно, в основном, относится к эпохе Брежнева, хотя и выходит за ее рамки. Закончив в 61 г. с отличием режиссерский факультет ВГИК, Тарковский начинает свою деятельность режиссером на киностудии «Мосфильм». Уже при поступлении во ВГИК началась как бы предистория его дальнейших мытарств. В год приема (54-й) набирали группу к известному режиссеру М. Ромму. Приемная комиссия была согласна с кандидатурами всех, выбранных режиссером из составленного заранее списка и рекомендованных им. За исключением двух: Василия Шукшина и Тарковского. Первого отвели из-за того, что он слишком мало знает: настолько темный человек, что не знает, кто такой Толстой, никогда не читал его произведений, вообще ничего не знает. Тарковского же решили не принимать потому, что он все знает. В комиссию входили представители райкома партии, которые следили за принимаемыми, будущими идеологическими работниками. И в эрудиции Тарковского они, видимо, учуяли что-то подозрительное. Он производил какое-то неприятное впечатление. Серая серединка была предпочтительнее. Но Ромм отстоял кандидатуры обоих и не ошибся (Болд113-14).

На первых порах Тарковскому повезло. Случайно ему доверили поставить полнометражный (девяносто семь мин.) фильм «Иваново детство». На киностудии снимали фильм «Иван» по одноименному рассказу В. Богомолова (сценарий его и М. Папавы). Молодой режиссер Э. Абалов, которому поручили ставить фильм, с задачей не справился. Затратили много денег, а фильм не получался. Надо было что-то предпринять, чтобы компенсировать затраты. Тогда фильм отдали Тарковскому осенью 61 г. Фильм снят им за пять месяцев, даже с экономией средств. Тарковский превратил фильм из банальной истории о «сыне полка» в трагическую поэму, затронувшую сердца многочисленных зрителей, имевшую огромный успех. Режиссер Сергей Параджанов, посмотрев «Иваново детство», сказал, что Тарковский сам не понял всей гениальности созданной им карины (117). Фильм обратил внимание Сартра, писателя с мировым именем, который посвятил ему статью «По поводу ''Иванова детства''». В итальянских и французских газетах появились статьи о том, что фильм — специфически русский. «Иваново детство» сравнивалось с произведениями знаменитых режиссеров, Годара, Антониони, одновремено противопоставляясь им… В 62 г. фильм выпущен в свет и отправлен на Венецианский кинофестиваль, где получил Гран-при — «Золотой лев Святого Марка». «Иваново детство» удостоино более десяти наград и на других зарубежных фестивалях (в США, Мексике и пр.). Ему присвоена высшая категория, выпущено тысяча пятьсот копий (для сравнения: фильм «Зеркало» сделан в семидесяти трех копиях). Восхищенные отзывы в газетах. Но уже тогда, особенно позднее, появились и завистники, обвинявшие фильм в пацифизме. Это слово обычно сопровождалось эпитетом буржуазный и означало осуждение (126).. Вскоре, в 64 г., выходит фильм Параджанова, режиссера во многом близкого Тарковскому, «Тени забытых предков», со сходной концепцией жизни, как прекрасной, завораживающей, трагической мистерии. Начало формироваться нечто вроде направления (Болд130).