Из истории русской, советской и постсоветской цензуры - Павел Рейфман

И всё же шестдесят восьмой год, Чехословакия, стали своего рода рубежом. Именно в конце 60-х — начале 70-х гг. присходит окончательное размежевание между правительством и либеральной интеллигенцией.

На события 68 г. откликнулся Твардовский. Именно тогда им написаны строки, ставшие одним из эпиграфов к главе. События в Чехословакии затронулии и Тарту. Эстонцы, в основном, сочувствовали чехам (маленькая страна, оккупированная Советским Союзом, ассоциировалась в их сознании с собственной судьбой). В Эстонии мало кто поверил в официальную версию событий. Но у славистов Тартуского университета была особая причина болезненно переживать происходившее в Чехословакии. Кафедра русской литературы дружила со славистами Карлова университета в Праге. Дружба определялась и научными связями, и идейной близостью, и человеческими симпатиями. С некоторыми чехами старшее поколение нашей кафедры было знакомо еще по совместной учебе в конце 40-х гг в Ленинградском университете. С другими познакомились и сблизились во время поездок в Прагу, где бывали и я с моей женой, и Юрий Михайлович Лотман с Зарой Григорьевной Минц, и Валерий Иванович Беззубов, который провел в Карловом университете на стажировке довольно продолжительное время. Особенно сдружились мы с Мирославом Дроздой, крупным ученым, занимавшимся русской (советской) литературой, заведующим кафедры русской литературы Карлова университета Дружба с пражанами была первым серьезным международным контактом нашей кафедры и, повторяю, основывалась она не только на научной близости. Тем острее переживали мы вторжение, определявшее и судьбу ряда лично близких нам людей. Юрий Михайлович в это время думал даже о самоубийстве. Зара Григоревна посвятила чешским друзьям вышедший выпуск исследования о Блоке А на всё это наслоились еще события начала 70-го года, обыск у Юрия Михайловича, допросы, вызовы многих из нас в КГБ. Об этом подробнее, может быть, смогу написать в мемуарах (вряд ли успею). Пока же отмечу, что и для нас лично, как и для многих неофициальных интеллигентов вообще, конец 60-х-начало 70-х гг. оказался неким водоразделом. В период хрущевской «оттепели», для того времени сравнительно недавно, Зара Григорьвна и Борис Федорович Егоров, бывший наш заведующий кафедрой, вступили в коммунистическую партию. Всё-таки поверили в возможность плодотворных изменений. После 68-го года никакого места для иллюзий не осталось.

Как косвенный отклик на «Пражскую весну» в СССР усиливаются всякого рода репрессии, в том числе и цензурные. Власти решили и внутри страны «поприжать» «распустившуюся» интеллигенцию. 4 ноября 69 г. Солженицына исключают из Союза писателей. В ноябре того же года Лев Копелев, Булат Окуджава, Лидия Чуковская получают предупреждение от Московского отделения СП за выступление в защиту Солженицына. Генеральный секретарь Европейского сообщества писателей Вигорелли тоже протестует против исключения Солженицына. В ответ Союз писателей СССР выходит из состава Европпейского сообщества писателей, а Твардовский соответственно покидает пост его вице-президента (начало 70-го года). Еще до этого, в конце 69 г., вынужденная отставка Твардовского с поста редактора журнала «Новый мир» и увольнение ведущих сотрудников редколлегии (февраль 70-го г.). Заканчивается важный период в истории этого журнала. Через два года Твардовский умирает (18 декабря 71 г). В июне 71 г. отмечается его 60-летие, но пишут только о поэзии Твардовского, да и то выборочно, а не о редактированьи им «Нового мира». Подобные же оценки публикуются и после смерти Твардовского, в некрологах. В последние годы жизни о болезни его (кровоизлияние в мозг) не упоминается, интервью с ним запрещены. Некая видимость признания его заслуг соблюдалась. В июле 71 г. он заочно избран в президиум У съезда писателей и в Правление Союза писателей. Ему присуждается Государственная премия за сборник «Из лирики этих лет» (другой лауреат — Вадим Кожевников, один из ярых противников Твардовского, «Нового мира»). Попытка канонизации Твардовского — статья в «Литературной газете» «Всегда с партией, всегда с народом». Такие попытки делаются на всем протяжении 70-х гг. (исключение — статья В. Лакшина в журнале «Юность»- 239). Но для властей Твардовский остается всё же фигурой сомнительной. А в июле 71 г. он изымается из школьной программы. В 75 г. 50-летний юбилей «Нового мира». Этой дате посвящен № 1-й журнала, но в нем нет ничего о значении «Нового мира“ в 60-е гг., когда им руководил Твардовский. Естественно, не упомянуты Солженицын, другие писатели — эмигранты, сотрудничавшие в журнале. Позднее (июнь 81 г.), к 70-летнему юбилею давно умершего Твардовского руководство Союза писателей, отмечая эту дату, пытается избежать упоминаний о том, что он был редактором “Нового мира». На его место назначен В. А. Косолапов, стремившийся превратить «Новый мир» в конформистское издание. Журнал не стал реакционным, в нем печатаются иногда отдельные резкие статьи, интересные произведения, но «Новый мир» при Косолапове — совсем не такой, каким он был в 60-е гг., при Твардовском. Лишь в 74 г, когда редактором его назначен С. Наровчатов, журнал вновь «оживает». В него приходят Айтматов, Гранин, Тендряков. Сотрудники отзываются о Наровчатове, как о либеральном и мужественном редакторе, пытавшемся возродить репутацию прежнего «Нового мира». И сразу начинаются снова осложнения с властями, с цензурой в связи с публикациями в «Новом мире» произведений Абрамова, Трифонова, Аксенова и других (240). Но это уже в будущем, в другой отрезок времени.

Как завершение 60-х и начало 70-х гг. появляется Постановление Секретариата ЦК КПСС «О повышении ответственности руководителей органов печати, радио, телевидения, кинематографии, учреждений литературы и искусства за идейно-политический уровень публикуемых материалов и репертуара». От 7 января 1969 г. Совершенно секретно. Кратко его можно было бы назвать «Об ошибках идейно-политического характера». ЦК отмечало, что в современных условиях значительно вырастает роль средств массовой информации, литературы и искусства «в формировании мировоззрения, повышении политического и культурного уровня советского народа». Говорилось об успехах в этой области, об активном участии работников печати, культуры и искусства в «в выполнении решений XXШ съезда КПСС» (о XX и XXП съездах, где речь шла о «культе Сталина», уже не упоминается), Заявлялось, что партия высоко ценит их труд и постоянно заботится о них. В то же время указывалось, что в обстановке «обострившейся идеологической борьбы между социализмом и капитализмом» особое значение приобретает способность «более остро, с классовых, партийных позиций выступать против любых проявлений буржуазной идеологии, активно и умело пропагандировать коммунистические идеалы, преимущества социализма, советский образ жизни, глубоко анализировать и разоблачать различного рода мелкобуржуазные и ревизионистские течения». О том, что отдельные авторы, режиссеры, постановщики «отходят от классовых критериев при оценке и освещении сложных общественно-политических проблем, фактов и событий, а иногда становятся носителями взглядов, чуждых идеологии социалистического общества». Постановлением возлагается особая ответственность на руководителей издательств, органов печати, радио, телевидения, кино, учреждений культуры и искусства за идейную направленность выпускаемых произведений, за публикацию «идейно порочных материалов». Именно эти руководители в первую очередь должны отвечать за «идейную направленность», не надеясь на цензуру, так как «в условиях социалистической демократии органы предварительного контроля существуют главным образом для предотвращения публикации сведений, составляющих государственную и военную тайну, а также различного рода дезинформации». Поэтому ЦК постановляет принять ряд мер, которые изложены в 7 пунктах, по повышению идейно-политического уровня произведений. Меры устанавливаются весьма серьезные. В том числе усиливается и роль Главлита. Замечания его работников «доводятся до сведения авторов произведений без ссылки на Главлит». (т. е. его вмешательство становится анонимным — ПР). Секретарю ЦК КПСС Демичеву поручается провести совещание секретарей ЦК компартий союзных республик, крайкомов, райкомов партии, занимающимся политическими вопросами, руководителей идеологических учреждений, творческих союзов, издательств, редакторов газет, журналов, радио, телевидения «в связи с принятием настоящего постановления». Уже на грани 70-х гг. «гайки закручиваются» весьма крепко и с всеобъемлющим охватом. Постановление было подготовлено на самом высоком уровне, членами Секретариата ЦК КПСС М. А. Сусловым, Д. Ф. Устиновым, Б. Н. Пономаревым, П. Н. Демичевым, М. С. Солиоменцевым, А. Я. Пельше.

На Постановление быстро среагировал КГБ. Именно как такую реакцию можно рассматривать Записку КГБ в ЦК КПСС о распространении «внецензурной литературы» или «самиздата». 7 февраля 69 г. Секретно. Сообщается в порядке информации. Подпись: Председатель Комитета госбезопасности Андропов. О том, что в последние годы среди молодежи «распространяются идеологически вредные материалы», в виде сочинений по политическим, экономическим, философским вопросам, литературных произведений, коллективных писем, воспоминаний «жертв культа личнсти», именуемые их авторами «внецензурной литературой» или «самиздатом» (везде кавычки текста — ПР.). «В этих материалах отдельные недостатки коммунистического строительства выдаются за типичные явления, извращается история КПСС и Советского государства, выражается несогласие с мероприятиями партии и правительства в национальном вопросе, в развитии экономики и культуры, пропагандируются различные опортунистские теории об „усовершенствовании“ социализма в СССР, выдвигаются требования об отмене цензуры, реабилитации лиц, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду, измененении Конституции СССР». Как правило, такая литература распространяется путем машинописи, фото и ротатора. Для пропаганды «самиздата» используются полуофициальные диспуты, конкурсы песен, самодеятельные концерты. Чаще всего «самиздат» печатается и распространяется в Москве. Но появление его фиксировалось и в Ленинграде, Киеве, Риге… в других городах и районах страны. В Записке перечисляется на двух страницах ряд имен авторов и произведений «самиздата». Среди них Григоренко, Литвинов, Богораз- Брухман, Якир и др. Отмечается и статья академика Сахарова «Размышления о прогрессе…», книга Роя Медведева «Перед судом истории». Утверждается, что материалы «самиздата» «широко используются разведками империалистических государств и зарубежными антисоветскими организациями в осуществлении идеологической диверсии против СССР».