Песнь жизни - Александра Лисина

Она вопросительно глянула на окаменевшего от таких откровений эльфа.

– Ну, теперь точно знаешь. Однако дело не в этом. С вашей кровью мне перешли многие свойства Перворожденных: быстрота, ловкость, неимоверная сила. Красота, конечно. Но не слишком броская, а как раз такая, чтобы не вызывать зависти. Часть полезных навыков в том, что касается быстрых способов лишить вас жизни… да-да, не таращи глаза: я знаю их все, потому что меня создавали именно для убийства. Причем, убийства исключительно эльфов. Тайного, быстрого и незаметного. Серые Пределы лишь отточили это мастерство, немного ускорили реакцию, подучили, позволили неплохо развиться, но сама основа была заложена гораздо раньше того времени, когда я стал Гончей. Точно так же, как устойчивость к ядам и еще много такого, о чем тебе не стоит знать. Боюсь, если бы все вышло, как задумывал мой создатель, мне никто не смог бы противостоять. Но он, к счастью, немного не успел закончить.

– Ты убил его? – заметно напрягся эльф.

– Конечно. Всадил в сердце его же клинки, разбил перстень и сбежал. А что?

Линнувиэль неожиданно остановился и пристально взглянул на хрупкую фигурку, с поразительной легкостью скользящую среди молчаливых деревьев. Такая маленькая, совсем неопасная на вид, обманчиво слабая и ранимая. Приятное лицо, маленькие пальчики, скрывающие за внешней изящностью неимоверную силу, которая, судя по всему, позволяет им с легкостью крошить даже зачарованные изумруды в родовых перстнях. Обаятельная улыбка, тонкие косточки, бархатистая кожа, больше подошедшая бы изнеженному ребенку, чем наемному убийце. Невероятной чистоты глаза, от которых невозможно оторваться. Кто… ну, кто заподозрит в них какой-то подвох?!!

– Знаешь, – наконец, оборонил он. – Ты – действительно страшный противник. Настолько страшный, что я просто не думаю, что в этом мире найдется хоть кто-то, кто сможет тебя остановить. Если честно, не уверен, что смог бы сделать это сам. И сильно подозреваю, что с этим не справился бы даже Владыка.

Белка совершенно спокойно кивнула.

– Ты прав: он тоже спасовал, когда мы однажды столкнулись. Не смог ЭТО преодолеть, хоть и не понял причины. Как не понял того, насколько близко был к Песни Прощания в тот день. Поверь, я – самое совершенное оружие, которое только было изобретено Перворожденными. Сильнее магии, быстрее клинка, незаметнее яда. Красивое, безупречное и смертельно ядовитое, как невесомая пыльца на кончиках крыльев зачарованных бабочек или умело выкованный клинок в руках опытного воина. Я пройду везде, где есть хоть крохотная щелочка. Зацеплюсь за малейшую щербину. Взберусь хоть по отвесной скале. Смогу дышать под водой, плыть в кипящей лаве, глотать жидкий огонь, прыгать с самого высокого обрыва на голые камни, не боясь поцарапаться, или плясать босиком на горячих углях. Меня можно ранить, но очень нелегко убить. Меня почти невозможно обогнать. Со мной трудно тягаться в скорости и бесполезно пытаться обмануть: я чую ложь за версту. За тем редким исключением, когда говорящий не смотрит мне прямо в глаза. Я – призрак, Линни. Самый настоящий призрак, у которого нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего. Только собственная тень и цель вдалеке, от которой я тоже не умею отступаться. По крайней мере, так было бы, если бы ОН закончил свое дело.

– Верю, – сглотнул Линнувиэль, а потом вдруг заколебался. – Вот только…

– Что?

– Не обижайся, конечно, но…

– Да говори, не мнись, как влюбленный романтик!

– Если бы тебя создавал я, то… прости еще раз, но я бы обязательно позаботился о собственной защите. Чтобы ненароком не пораниться о твои острые грани и не отправиться на тот свет раньше времени.

– Позаботился бы он… тоже мне, умник, – насмешливо хмыкнула Гончая, видя неподдельное смятение собеседника. – Но ты снова прав: такая защита есть и довольно неплохая. Правда, для одного единственного владельца, но зато абсолютно непреодолимая. Через нее даже мне не переступить, если бы вдруг пришла в голову такая блажь. Хотя и тут есть одно "но", мой ушастый друг.

Белка сделала эффектную паузу, и эльф откровенно занервничал.

– Дело все в том, – загадочно улыбнулась Гончая, заставив его даже слегка отступить. – Что именно ее-то мой создатель… и не успел закончить! Правда, здорово?!

– Боже…

– Нет, ты скажи! Здорово же?! А? Линни? Скажи, ты за меня рад? Только честно, а то обижусь!

– Д-да, конечно, – измученно выдавил Хранитель, не зная, куда деваться от такой страшной правды и громадных, восторженно сияющих глаз, в которых от избытка чувств снова полыхнули яркие зеленые огни.

– Так и знал, что ты будешь в восторге, – негромко рассмеялась она, отлично понимая, какие мысли бродят сейчас в несчастной голове пораженного до глубины души эльфа. – Да ладно, не паникуй. Я все это не для того рассказываю, чтобы ты тут в обморок хлопнулся или, наоборот, поклоны мне начал бить, как дурные ланнийцы в своих раззолоченных храмах. Если помнишь, со мной вполне можно договориться и даже неплохо сосуществовать. Разумеется, соблюдая определенные правила и не нарываясь на рожон. Я ж не монстр, в самом-то деле! И не дикая хмера, чтобы бросаться на первого встречного, щедро пуская кровь направо и налево. Я – Страж, друг мой. В первую очередь Страж, а уж потом все остальное. И именно этому меня научили Пределы.

– Да? – слабым голосом переспросил эльф. – Тогда чему же тебя научил Таррэн?

Белка странно улыбнулась.

– Таррэн? – в ее глазах неожиданно зажегся нежный зеленый свет, они потеплели, вспыхнули неподдельной заботой, на губах заиграла мягкая улыбка, а голос стал тихим и спокойным, как у матери возле колыбели со спящим младенцем. Пальцы сами собой нащупали и погладили под перчаткой разом потеплевшее кольцо, а из груди невольно вырвался легкий вздох. – Он… всего лишь собрал воедино мое сердце. Нашел его во мраке и заново склеил из тысячи крохотных осколков. Душу свою вырвал, чтобы вложить туда вместо моей, и это – единственный промах моего создателя, которого никто не мог предусмотреть. Может, это покажется тебе смешным, но… он научил меня прощать, Линнувиэль. Прощать и просить прощения. Помог отпустить прошлое. И показал, что важнее этого умения нет ничего в целом мире. Поэтому живи спокойно, мой ушастый друг. Прости, что мне пришлось тебя коснуться, и постарайся не думать о том, что ты тогда почувствовал или увидел. Это магия, всего лишь ваша древняя магия, которая умеет сводить с ума и доводить до исступления. Клянусь, что не хотел этого, но твоя глупость не оставила мне выбора: или так, или позволить тебе умереть из-за собственной невнимательности. Ну, и гордыни, конечно. Согласен со мной?