Отражённый блеск - alexz105

Снейп неопределенно хмыкнул и откинулся в кресле.

Малфой залпом опрокинул в себя остатки вина в бокале и знаком показал эльфу налить еще. Лицо его вновь омрачилось.

— Северус, я должен понять, что случилось в министерстве и чего мне ждать дальше. Понимаешь? Должен! Тебе-то что! Ты волк-одиночка, а я остался без наследника. Можешь ты это понять или нет? Без наследника! А у Нарциссы детей уже не будет. Род Малфоев может прерваться, а я этого допустить не могу. Тем более что возможные варианты передачи родовых полномочий приводят меня в ужас!

— О чем ты? — нахмурился Снейп.

— Все о том же! Малфоев мужского пола, кроме меня и Драко, на этом свете больше нет. А передача родовых полномочий по женской линии ведет прямиком к будущему ребенку Нимфадоры Тонкс! Это же невозможно! Полукровка в прямом наследовании! К тому же, еще неизвестно, с кем она свяжет свою судьбу. Я наводил справки. Она влюблена в Люпина! А он, несмотря на все мое уважение к его должности — оборотень. И выть бы ему в лесу, но, спасибо тебе и Поттеру, теперь он у нас большая шишка! А что мне, Малфою, прикажешь делать?

Люциус уже откровенно кричал.

— А других вариантов наследования нет? — подчеркнуто-спокойно спросил Снейп.

Лицо аристократа перекосила злобная усмешка.

— Почему нет? Есть. Есть просто восхитительный вариант, при котором все достанется наследнику Поттера, который, в отличие от своего родителя, будет уже не магическим, а наследственным главой рода Блэков!

«Дементор поганый! — выругался про себя зельевар. Этот вариант как-то не приходил ему в голову. — А ведь Малфой прав. Если у Гарольда появится наследник, то при таком раскладе родовые полномочия Малфоев скорее всего отойдут к нему. Люциус, наверное, все уже сто раз просчитал и продумал. В этом можно не сомневаться. Интересно, к какому же решению он пришел?»

Настроение у Снейпа окончательно испортилось. Перспектива оказаться в роли главного советчика в таком деле его совсем не радовала.

Малфой навис над ним и спросил совершенно трезвым голосом:

— Скажи мне честно: велики ли шансы на возвращение моего сына?

Северус помедлил, а потом спрятал лицо в ладонях и отрицательно покачал головой.

— Вот и я этого боюсь, — тихо прошептал Малфой, — без палочки, без поддержки, в окружении этих озверевших фанатичек… Драко может не выдержать… И это значит, что я принял правильное решение…

Обмякнув, спотыкаясь и задевая за мебель, глава рода вернулся в свое кресло и взял отставленный бокал. Взгляд его остекленел.

— Засиделись мы с тобой, дружище, — решил сменить тему разговора Снейп, — а что-то я не вижу Нарциссу? Она здорова?

— Вполне. Тем более что в это время года в Италии прекрасная погода.

— Не понимаю…

— Мы подали на развод. Я купил ей дом на Ривьере и обеспечил материально до конца жизни. Она согласилась с моими доводами и подписала все бумаги. Через неделю я стану холостым мужчиной и смогу озаботиться созданием условий для появления нового наследника рода Малфоев! И мне нужна невеста из чистокровного рода, в котором по женской линии прослеживается хорошая плодовитость.

Северус был ошеломлен.

— Ты сошел с ума?

— Отнюдь…

— Тебе сколько лет?

— Э-э-э… сорок четыре.

— Но если вернется Драко?

— Для него ничего не изменится. Драко — мой первенец и законный наследник. Он — Малфой, и должен понять меня…

* * *

Снейп шел по ночному Хогвартсу. Это был его обычный маршрут по всем потаенным уголкам и закуткам замка, которые облюбовали влюбленные парочки с незапамятных времен. Глаза декана Слизерина привычно обшаривали помещения, а слух улавливал все подозрительные шорохи, но мыслями он был очень и очень далеко.

Сегодня Люциус походя ткнул его, назвав волком-одиночкой, и ткнул, как оказалось, в незажившую рану. Первый всплеск душевной боли после слов нетрезвого аристократа быстро притупился. А известие о распаде четы Малфоев на время прогнало другие мысли и переживания. И боль ушла. Но, как выяснилось, ненадолго.

После возвращения в Хогвартс и вечернего педсовета он вернулся к себе, но так и не смог уснуть. Промаявшись около часа у камина с книгой в руках, он решил выйти на свой привычный маршрут. Каждый студент школы знал, что Снейп часто делает ночные обходы, но никто из них не догадывался, какая сила тащит ненавистного им педагога по ночным коридорам и лестницам.

Он выучил этот маршрут наизусть. Он был уверен, что сможет пройти по нему с закрытыми глазами. По памяти. По горькой памяти…

…Весь последний год учебы в Хогвартсе студент факультета змей Северус Тобиас Снейп ходил по этому маршруту поздними вечерами. С Хеллоуина и до самого выпускного бала. С той самой ссоры с Лили, когда после его очередного конфликта в гриффиндорцами, она с отвращением высказала ему все, что думает о его дружках — сторонниках Воландеморта и о нем самом — завистливом и недобром темном маге. Она клеймила и позорила адептов чистокровности и их жалких прихлебателей, а он, почти не вслушиваясь в слова, тонул в ее зеленых глазах, которые особенно ярко вспыхивали от гнева. Лишь последние слова девушки словно толкнули его в грудь.

— Никогда больше не подходи ко мне! Прощай!

В тот же вечер на праздничном ужине он увидел ее, сидящей рядом с Поттером…

Что-то шаркнуло неподалеку. Снейп выпал из своих воспоминаний и выхватил палочку.

Тишина.

Зельевар запустил по коридору чары Обнаружения. Они прошелестели, удаляясь. Ни одного отзвука или дуновения не вернулось обратно.

Видимо, отвалился кусок штукатурки. Замок старый. Мысли Снейпа вновь вернулись к последнему году учебы…

…И она целовалась с этим лохматым очкариком! Целовалась! В ярости он тогда бросился к ним, готовый уничтожить наглеца на месте и угодил под парализующее заклятие Блэка. В ужасе он смотрел, как Поттер, неторопливо уводя Лили, обернулся и незаметно для девушки сделал в сторону поверженного врага недвусмысленный жест средним пальцем. А трое Мародеров уже сомкнулись над ним, и писклявый Хвост под одобрительный гогот предложил обрить слизеринца наголо…

Холодная тугая волна сквозняка ударила в лицо зельевару и тут же пропала. Так. Где это он? Четвертый этаж? Странно. Это либо распахнутая дверь, либо открытое окно. Но кто и зачем будет распахивать окно на четвертом этаже? Чтобы выпустить сову?

Снейп рванул по коридору, проверяя палочкой запоры на дверях классных комнат. Добежав до самой лестницы, он остановился и прислушался. Где-то в отдалении послышался торопливый стук каблуков. Кто-то убегал со всех ног в сторону больничного крыла. Уже не догнать. Но… запомним.

Северус поднялся на этаж выше и продолжил свой обход.

…И он начал бродить здесь по ночам. Он знал, что все влюбленные парочки уединяются вечерами в укромных уголках, сторонясь нескромных взглядов сокурсников. Он изучил все эти места. Он знал наизусть, какие подоконники облюбовали себе проклятые гриффиндорцы, хаффлпаффцы и райвенкловцы. Он знал, куда ведет каждая дверь и каждый боковой проход этого изобилующего архитектурными излишествами замка. Он каждый вечер искал и боялся найти в одном из этих полупотайных мест Лили в объятиях наглого и самодовольного Поттера. И боялся не найти. Он не понимал сам себя и страшился собственных мыслей. Каждое утро он давал себе слово выкинуть грязнокровку из головы. Но каждую ночь вставал с постели с перекрученными в жгуты простынями, и шел искать ее и Поттера.

Что было бы, если бы он их нашел? Он сам боялся ответа на этот вопрос, так как понимал, что мог тогда выкинуть что-то по-настоящему страшное и непоправимое. Если лишь мысль о том, что он найдет их вдвоем, делала его безумным, то можно представить, какая буря разыгралась бы в его душе при столкновении с явными доказательствами их близости. Вспоминая себя тогдашнего, Северус признавал, что все они в том году подвергались опасности не менее реальной, чем при его несостоявшемся посещении Визжащей Хижины…

…После трагической гибели Лили и финала неразберихи Первой магической войны, он вновь оказался в Хогвартсе — с кровоточащей душой и истерзанной совестью. Дамблдор представил нового педагога сторонящемуся его педагогическому коллективу школы, выделил комнату для проживания, снабдил подъемными на приведение в порядок гардероба и оставил одного.

В первую же ночь он поднялся с постели, вышел в коридор и двинулся в обход сонного замка по привычному маршруту. Все тело его сотрясала нервная дрожь, а сердце тупо ныло в груди от неизбывной боли…

Совсем как сейчас. Та же тупая ноющая боль поселилась в груди Северуса и давила с какой-то уж совсем мерзкой безнадежностью.

«Моя милая Лили, — шептал он беззвучно, — моя радость и мое горе. Мой ангел и мой палач. Я весь твой. Я всегда твой. Я всегда один, и со мной лишь ты…»

Как он тогда сказал Гарольду в мэноре?

«— Я должен использовать последний шанс, чтобы прожить жизнь не зря.