Обычное дело - Дикий Носок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девочкой Леонид не интересовался, отделываясь от нее парой дежурных визитов в год и щедрым денежным содержанием. Все изменилось два года назад, когда четырнадцатилетняя Лиля неожиданно приехала к отцу домой поздно вечером с большущим чемоданом и сообщила, что теперь будет жить с ним. Поначалу Леонид пытался уладить это недоразумение традиционным способом – увеличить денежное содержание ее матери. Не вышло. Наверное, впервые в жизни Лилькина мать отказалась от денег, заявив, что с этой упрямой стервозной девчонкой нет никакого сладу и она уже не имеет на нее никакого влияния. Леонид никогда не видел бывшую любовницу в таком возбуждении.
«Она просто неблагодарная тварь,» – закатывала тщательно подкрашенные, «кошачьи» глаза Лилькина мать. – «Сколько сил и нервов я вложила в эту девчонку: угробила здоровье, вынашивая её, потеряла половину красоты…» После этой реплики она выжидательно глянула на Леонида явно ожидая опровержения этого очевидного факта. Не дождавшись, окончательно обозлилась и продолжила: «А что мне это дало? Ничего. Она сделала из меня психа. У меня самооценка упала ниже плинтуса. И поскольку деньги ей даешь ты, то меня она вообще и в грош не ставит. Вот сам с ней и возись.»
Пришлось оставить девочку у себя. Так Леонид впервые близко познакомился с дочерью. Результаты знакомства не порадовали. Все, что так нравилось ему в женщинах, категорически не устраивало в дочери. Его единственное чадо оказалось капризным, наглым, высокомерным и лживым. Лиля по жизни была паразитом: жадным, прожорливым, эгоистичным в своем выживании. В точности, как её мать. Помощница по хозяйству, которая работала у Леонида без малого десять лет, уволилась через месяц после ее появления, не польстившись даже на повышение оплаты труда. Хамоватая тинэйджерка изрядно потрепала домработнице нервы, тыча ту носом на ее место на социальной лестнице. Деньги деньгами, но чувство собственного достоинства никто не отменял.
С молоком матери мажорка усвоила, что все в этом мире покупается. Папой. Училась она в дорогой частной школе кое-как и принадлежала к той части населения, для которой Цезарь – это салат, а Наполеон Бонапарт – два разных человека. Зато превосходно разбиралась в модных брендах, круглосуточно ведя бессмысленный треп по новенькому смартфону последней модели. Леонид был озадачен и ощущал свое полное родительское бессилие.
Партнер Леонида по бизнесу был человеком своеобразным. Он имел обыкновение периодически фанатично увлекаться какой-нибудь идеей и отдаваться увлечению с полной самоотдачей. Так, в течении целого года он был полностью поглощен идеей здорового образа жизни, но, несмотря на столь долгий срок, остался вполне жив и здоров. Последним его увлечением было выживание в пост апокалиптическую эпоху. Прежде «выживальщики» представлялись Леониду суровыми бородатыми мужиками с рюкзаками за спиной. Но современные выживальщики располагали специальными бункерами разной степени комфортности с автономными системами очистки воды и воздуха. Именно таким бункером и собирался похвастаться партнер Леонида в начале сентября прошлого года, приглашая гостей в загородный дом. Радуясь удивительно свободным дорогам Леонид и Лиля быстро домчались до места. Но принимать гостей оказалось уже некому.
В критической ситуации Леонид соображал быстро. Видя, что творится вокруг, он принял единственно верное решение – бункер. Владелец остромодной игрушки основательно подготовился к его презентации, бункер был под завязку заполнен припасами. Вылезти из убежища они рискнули лишь через два месяца. За это время дочь успела проесть Леониду плешь на макушке. Пожалуй, лучше было умереть, чем провести с ней еще сутки в замкнутом пространстве. Но он не умер, а вот все остальные, похоже, да. К такому неутешительному выводу пришел мужчина, обходя окрестности в течении нескольких дней. В бункере они провели всю зиму, здесь было тепло, имелись запасы продовольствия и воды. И не было разлагающихся трупов. Ничего не скажешь, вовремя партнер увлекся выживанием. Леонид отчетливо понимал, что вдвоем они не выживут. Где-то должны быть другие люди. В мае они отправились на поиски.
Узнав от Ольги, что здесь вместе живут 17 человек, Леонид мог только развести руками от удивления. Лилька тоже воодушевилась. Последний год она прожила в сущем кошмаре. От нечего делать отец решил заняться ее образованием. Будучи стопроцентным гуманитарием, он не полез в дебри физики и математики, но безжалостно пытал ее историей, географией и русским языком, приходя в ужас от ее невежества; заставлял читать нудные книжки (а другими они и не бывают), найденные в соседних домах, и рассказывать, как она их поняла. Лилька бесилась от злости, даже хотела убежать, но одной было страшно. Наконец-то, снова можно будет жить нормально, а то она похожа на пугало с этими вечными переездами в поисках людей.
Новоиспеченных поселенцев приняли радушно. Их появлению Ирина уже особенно и не удивилась. Год назад они, казалось, были втроем с детьми на этом свете, а сегодня их уже девятнадцать. Люди постепенно, но неизбежно собираются вместе, как железные опилки вокруг магнита. Поселили новеньких в доме Арсения Петровича, и до поздней ночи делились друг с другом историями выживания, собравшись за столом. Безошибочно вычислив неформального лидера и обращаясь в первую очередь к Михаилу, Леонид сказал:
«Я понимаю, что мы свалились, как снег на голову. Скоро зима, и Вы на нас не рассчитывали. Я хочу быть максимально полезен в оставшееся время.» Он закашлялся. В горле саднило, наверное, от долгого разговора.
«Да расслабься, от голода мы точно не умрем. Консервов в этом мире лет на сто точно хватит,» – дружески похлопал его по плечу Михаил. – «А корову доить научу».
Утром Леонид с трудом оторвал голову от подушки. Она болела, как при сильном похмелье, да еще и ангина, будто гвоздей наглотался. Попросив у хозяйки (безусловно, самой симпатичной женщины из всех, но, кажется, уже беременной) таблеток и, решив не будить Лилю, он отправился с Арсением Петровичем осваивать процесс кормления свиней. Через пару часов Леонид вынужден был вернуться в дом и прилечь. Пот катился с него градом, горло сжимал железный шипастый обруч, от головной боли темнело в глазах, бесплодный сухой кашель не приносил облегчения. Он послушно проглотил все лекарства, которые дала ему обеспокоенная Светлана, и отключился. Придя в себя от удушья, Леонид раздирал себе горло ногтями, пытаясь вдохнуть широко открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег. К вечеру он был мертв.
Эта новость всех как громом
