Зима на разломе - Владимир Динец

Видим свет,

Миг, открылся он, и словно песня спет.

Краткий сон

Промелькнул к утру и стих, как легкий звон.

Пыль на ветру,

Все мы только пыль на ветру.

Стар сюжет:

Ненадежен дом над бездной темных лет.

Все кругом

Годы в прах сотрут — не забывай о том.

Пыль на ветру,

Все вокруг лишь пыль на ветру.

Нас тут нет,

В никуда уйти навеки нам завет.

Этот мир

Молча заберут, и мы покинем пир.

Пыль на ветру,

Все мы только пыль на ветру.

Как бы то ни было, друг для друга мы были находкой — ведь за границей ни по чему так не тоскуешь, как по интеллигентному общению. Я не шучу. Эмиграция — всегда резкая потеря социального статуса, и круг знакомств меняется соответственно. Да и Эйлат все-таки не университетский центр.

Какие только темы не обсуждали мы бесконечными холодными ночами! История империи эфталитов и грамматика q-кельтских языков, тонкая структура фронта окклюзии и сверхтекучесть жидкого гелия в высокочастотном магнитном поле, психоаналитическая специфика пилообразного оргазма и Великая Докембрийская Полифилетическая революция, парадигматический алгоритм Оккама и ротация тезауруса теоретического сциентизма, не к ночи будь помянут. Последствия такого приятного времяпрепровождения были довольно опасными. У нас теперь все время было хорошее настроение, и в результате ужасно хотелось хулиганить. Мы перепробовали все марки машин, которые только были на терминале, и довели Зари до состояния, напоминавшего голодное бешенство акул. Даже снизу, из своей конторы, он слышал завывание моторов, когда мы гоняли по ухабам на джипах, но никак не мог поймать нас с поличным. Несколько машин мы помяли, но отыскать их на громадной стоянке было невозможно.

Вдобавок Джимми познакомился с очаровательной девушкой Шими, секретаршей Зари. Я не встревал в их отношения: во-первых, это не по-товарищески, а во-вторых, она все равно говорила только на иврите. Зари она описывала как редкую сволочь, а один раз показала нам синяки на руке выше локтя. Джимми сказал то, что должен был:

— Сегодня я узнаю, где он живет, а завтра замочу гада.

— Я тебе помогу, — сказал я, — только не спеши. Это тебе не бизонов по прерии гонять.

— Какая разница! Подумаешь, директор по режиму!

— Кто-о?

— Директор по режиму, а что?

До тех пор я ни разу не слышал, какую должность занимает Зари, а теперь вдруг понял, что это муж Мириам.

— Спроси у Шими, он женат?

Шими сказала, что он разводится с женой, но нанял адвоката и хочет доказать, что она ему изменяла, чтобы не платить.

— Джимми, — сказал я, — подожди. Завтра выходной, за эти дни я придумаю что-нибудь получше, чем ломиться к нему с топором.

На следующий день нас ждало большое приключение. Тони Ринг ушел в отпуск, а дежурил по Хай-Бару в субботу Беня, и он разрешил мне взять джип. Прав у меня не было, но полиция практически никогда не останавливает служебные машины, тем более со всем известным клеймом Хай-Бара.

Я взял Джима, Анку и Шими и повез их вдоль египетской границы, в Ниццану. Сам поселок, лежащий по дороге к сектору Газа, неприятное место — колония для малолетних преступников. Но дальше расположен массив очень красивых песчаных барханов, где мы вдоволь набегались, потом ненадолго разошлись со своими девушками по укромным ложбинкам, а когда вернулись к джипу, уже темнело. Только тут мы сообразили, что обе дороги из Ниццаны в семь вечера закрывают шлагбаумами.

Оставалась третья дорога, но она вела через Газу — ни один нормальный человек не поедет по ней на машине с желтыми израильскими номерами (на Западном берегу они зеленые, а в Газе — красные). Нам, однако, деваться было некуда. Решили дождаться темноты и попробовать прорваться.

Наступила ночь. Через бархан, свиваясь в петли, проползла боком маленькая рогатая гадючка — та самая змейка, которая, если помните, помогла Маленькому Принцу вернуться на его планету. Потом я, к своей радости, нашел самочку песчаного геккона — подругу для Мойше, но почему-то моего ликования никто не разделил. Наконец я сел за руль и поехал на север.

Мы благополучно проскочили весь сектор и въехали в саму Газу — бесконечное пространство одноэтажных развалюшек. Несмотря на поздний час, по улицам стаями бродили тощие детишки со вздутыми животами (их здесь в среднем по шесть на семью). Не удивительно, что Египет отказался забрать Газу, когда Израиль предлагал. Редкие взрослые прохожие при виде нашего джипа разевали рот, словно встретили ифрита.

И вот на каком-то пустыре мы наехали на кусок колючей проволоки.

К счастью, до ближайшего дома было метров тридцать, так что за следующие полчаса нас никто не заметил: город уже спал. Когда улицы окончательно опустели, я оставил Джимми хай-барский топор для рубки мяса, наше единственное оружие, а сам пошел на разведку, прокрадываясь из одной тени дома в другую. Через пару кварталов я увидел зеленый джип с надписью «Палестинская полиция».

Я провертел ножом дырку в правом переднем колесе, джип осел, и я быстро снял левое заднее. Через час мы проскочили спящее КПП и помчались в Беер-Шеву, а оттуда в Эйлат.

— Чтоб я еще с тобой куда-нибудь поехала…— говорила Анка, но я уже достаточно ее знал, чтобы не сомневаться: поедет. Мы заглянули в Хай-Бар, перекусили, взяли Беню и покатили дальше. Девушки уснули, и разговор у нас как-то незаметно зашел о скандинавской мифологии. На въезде в город я вдруг затормозил.

— Что случилось? — спросил Джим.

— Молот Тора! — сказал я. — У меня появилась идея. Молот Тора.

— С виду тебе все пофигу, — заметил Джимми, — а на самом деле ты, видно, здорово перенервничал. Переутомление — коварная штука.

— Я бы на твоем месте был поосторожней, — предупредил Тоника Беня. — От его идей всегда одни неприятности.

— Да, неприятности будут, — захихикал я. — Скоро сами увидите.

Вечернее дежурство я начал с того, что вызвал по радио Зари.

— Шлагбаум сломался, — сказал я, — надо бы починить.

В течение этой и следующей ночи я раз десять обращался поочередно ко всем начальникам, требуя починить шлагбаум, который и вправду был расшатан.

— Сорвется, — предупреждал я, — вам же машину разобьет.

Мы были в Израиле. Все выслушивали меня, отвечали «да-да, обязательно», но чинить шлагбаум никто и не думал.

Джим уже все понял, ходил вокруг и говорил:

— Давай лучше я. Тебе-то зачем рисковать?

— Долг чести, — величественно молвил я. — Мужчина, который бьет женщину, не будет ездить мимо меня безнаказанно.

Ну, дальше все понятно. Когда Зари очередной раз проезжал на территорию, я поднял шлагбаум, он сорвался и рухнул ему на голову.