Бастард фон Нарбэ - Наталья Игнатова

По первоначальному плану, Март должен был передать Бастарду письмо, полученное от Петера, и убедить всех в том, что понятия не имеет ни о том, от кого получил послание, ни о том, что в нем. Убеждать он умел, у иллюзионистов это получалось даже лучше, чем у телепатов. А в самой по себе просьбе какого-нибудь мирянина передать весточку в монастырь, не было ничего особенного. Раз письмо, отправленное обычным порядком, завязнет в фильтрах и не дойдет до адресата, понятно, что надо обратиться за помощью к кому-то из монастырских священников.

О том, что Март — ведомый Лукаса фон Нарбэ, знали многие. Отец Вэнь, приходской священник, иногда, вместо воскресной проповеди, читал выдержки из его писем — все ж таки, Март не только из их прихода единственный рыцарь, а вообще из всего Бассара. Ну, и о том, что фон Нарбэ его к себе приблизил, тоже многие узнали. Репортеры в том числе. А уж эти-то по всей Торде раззвонили, и даже по улим-кимато в новостях про Марта рассказывали. Словом, через кого и связываться с Первым Рыцарем, как не через него?

Что в том письме, Петер и сам не знал. Знал только, что Бастард посланием обязательно заинтересуется, и спустится на планету, чтоб получить бохардат с информацией. Вряд ли это шантаж — невозможно шантажировать человека, который ежедневно исповедуется в грехах чуть не самому Господу — значит, не обойдется без ордена Всевидящих Очей. Бастард слишком набожен и законопослушен, чтобы не сообщить церцетариям о том, что ему предлагают какое-то сомнительное дельце. Но на то ведь и Капелла, чтоб церцетарию с носом оставить.

И пусть Март оказался в этом плохим помощником, зато почтовый сервер космодрома не подвел. Рассыпавшееся на тысячи фрагментов письмо унеслось в монастырь, чтобы там, пройдя сквозь фильтры и защиты, вновь стать единым целым.

Вот так и становятся предателями. Из лучших побуждений, и очень, очень просто, даже делать ничего не надо. Не сделал — и уже предал. Март смотрел в монитор, снова и снова перечитывал короткую записку:

«…если Вы все еще заинтересованы в том, чтоб справедливость была восстановлена, и Юлий Радун понес заслуженное наказание, предлагаю Вам сделку. Я предоставлю неоспоримые доказательства причастности Радуна к преступным экспериментам над людьми в обмен на нечто, в данный момент принадлежащее одному из Вольных Баронов. Подробности Вы найдете в бохардате в камере хранения гражданского космопорта Мешмеха…»

Номер ячейки, пароль…

Так и становятся предателями. Вот зачем он нужен был сегодня на Торде — передать письмо. А он остался в монастыре, и дяде Петеру пришлось идти на риск. А самое плохое — ужасное — в том, что вина грызет не только за это.

Март чувствовал Лукаса за спиной, близко, но все равно вздрогнул, когда рука командира легла ему на плечо.

— Хорошо, что ты остался, — услышал он.

И на одну дикую, разом вогнавшую в пот секунду показалось, что дальше последует: «Говори, от кого письмо!»

– Март… — Лукас развернул его к себе вместе с креслом, — что стряслось?

— Ничего.

Врать, глядя прямо в серьезные фиолетовые глаза, было почти невозможно. Лукас просто эмпат, не телепат, но когда он так смотрит, он будто сердце из груди вынимает.

— Подумал, — выдавил Март, — мы же должны были письмо братьям-цензорам показать. Пришло неизвестно от кого, такого же быть не может, там вирус, все, что угодно… А я открыл.

— А ты не знал. — Лукас улыбнулся, — раз письмо сюда добралось, значит, цензоры его пропустили. Я адресата посмотрел только потому, что мне снаружи писать некому.

Значит, дядя Петер рисковал еще сильнее.

— И… что ты собираешься с этим… — Март покосился на экран. — Что будем делать?

— Больше всего мне сейчас хочется грязно ругаться и ломать чем-нибудь тяжелым что-нибудь хрупкое.

— Ты поэтому рад, что я здесь?

— Точно. Не могу же я психовать в присутствии ведомого. Если ты будешь знать, как легко я срываюсь, ты со мной летать перестанешь.

— Пока жив, не перестану. Но могу, если хочешь, смотаться в Мешмех и забрать бохардат.

— Ты, если хочешь, можешь просто так в Мешмех смотаться. И в Бассар. И куда пожелаешь. Я тебе увольнительную продлил до конца стоянки. А забрать бохардат мы доверим «пасынкам», это по их части.

«Пасынками», или «пасынками церцетарии» называли священников из дивисио Разведки и Безопасности. До недавнего времени Март думал, что ДРБ опасен для него почти так же, как орден Всевидящих Очей. Иллюзионист, он в первую очередь готовился обманывать именно их. По представлениям Капеллы, ДРБ следил за каждым шагом каждого обитателя монастырей, проверял и перепроверял их прошлое, въедливо копался в настоящем, и прогнозировал будущее. Может, так оно и было… Трудно сказать. Если даже «пасынки» и проявляли столь пристальное внимание, то никого из обитателей монастыря оно не смущало. Случайных людей тут не было: попасть в монастырь могли только те, кто с самого детства посвящен богу. Те, кто учился в церковно-приходской школе, после — в семинарии, (не важно какой, военной, инженерной, медицинской, гуманитарной — любой, монастырю требовались самые разные специалисты), кто прошел множество тестов и доказал, что способен без вреда для себя и окружающих провести всю жизнь в замкнутом пространстве космической крепости, без права на личную жизнь.

Этих людей меньше всего беспокоил интерес к ним других таких же.

У всех своя работа. Никаких секретов от братьев.

Никаких.

Это была правда. И эта правда, в конце концов, стала опасней «пасынков» и церцетарии вместе взятых. Потому что у Марта секреты были, но, вместо того, чтобы гордиться ими, гордиться своей миссией, торжествовать, снова и снова обманывая братьев из ДРБ…

…обманывая братьев…

Разве этим можно гордиться?!

Март так и не навестил дядю Петера и тетю Марию, сначала не хотел, потому что Лукас оставался в монастыре, а потом — не смог. Побоялся. Вообще боялся лишний раз вспомнить Бассар, чтоб ненароком не привлечь к своим родным внимания «пасынков». Он потерял способность рассуждать: ДРБ представлялся чем-то сверхъестественным, всемогущим и всевидящим, и Март не мог представить ход их рассуждений, направления и методы поиска. Знал, что «пасынки» подключили к работе над бохардатом орден Всевидящих Очей, и от этого становилось совсем тошно.

Он мучительно боялся за бывшую семью.

Что делает ДРБ сейчас? Что делает сейчас церцетария? Что они могут? А вдруг в бохардате, или в ячейке камеры хранения, или в записях охраны космопорта, или… где угодно, на стоянке машин, в ближайших магазинах, на фотокамерах туристов осталась какая-то информация, что-то, что позволит ищейкам напасть на след?

Если бы только он прилетел тогда в Бассар, если бы только он сам доставил письмо и проклятый бохардат! Если бы он сделал это, «пасынки» и церцетария наседали бы сейчас на него. И он знал бы, что происходит. Имел бы возможность хоть как-то влиять на события. Мог обманывать! Господь создал его иллюзионистом, и обман для него родная стихия.

Обманывать братьев?

Все это было слишком сложно.

Март напоминал себе, что он только притворяется священником, что он мирянин, и «пасынки» не братья ему. Но мирянин или нет, рыцарем он стал по-настоящему. Его посвятили здесь, на «Святом Зигфриде», здесь он получил крылатый меч из рук отца Александра, он летал с остальными рыцарями, как самому себе верил им в бою и давно понял, что невозможно оставлять это доверие в холоде пространства, а, возвращаясь из вылетов, вновь надевать броню лжи и опасений. На войне ты либо полностью веришь тем, кто с тобой, либо не веришь совсем. А для монастырей война никогда не заканчивается.

А для Капеллы?

«Уж если предаешь, — говорил себе Март, — так хотя бы выбери, кого именно».

Он думал, что именно так сказал бы Лукас, если бы узнал…

Но выбрать не получалось.

Рыцари Десницы не были врагами Капелле. Рыцари Десницы защищали Капеллу так же, как обычных людей, и как псиоников, в Капелле не состоящих. Освобождая захваченные пиратами корабли, перехватывая в пространстве и «подвале» пиратские флоты, снимая блокаду с планет и космических станций, рыцари не делали разницы между теми, кого спасали. Им все равно было, есть ли псионики среди освобожденных пленников, есть ли псионики на станциях и планетах. Рыцари Десницы убивали пиратов и защищали мирян. Рыцари Десницы погибали, чтоб миряне жили.

Всё.

Капелла не считала врагами именно орден Десницы, Капелла числила во врагах всю церковь Шэн. И Март тоже. Всегда. Он стал бойцом Капеллы раньше, чем отпраздновал десятые именины. Но сейчас Капелла использовала Лукаса. Собиралась использовать. Пока безуспешно. Всем, что связано с бохардатом и письмом занимались «пасынки», и Лукас оказался, вроде как, вообще ни при чем, однако, эта неопределенность не могла тянуться до бесконечности. Март не знал, как далеко продвинулся в поисках ДРБ, Март боялся за псиоников Капеллы, руководство дышало ему в затылок, ожидая информации. Хоть какой-то.