Снега - Хиггинс Кларк

— Впасть в прострацию — это что, теперь твое любимое состояние? — Риган покачала головой и пошла в ванную. Там она сняла халат с вешалки за дверью, надела его, затянула пояс. — Вставай, Кит. И не вздумай уснуть одетой! — крикнула она подруге.

— Этому я, кстати, научилась именно у тебя. Ведь это твоя новая пижама четыре года колледжа так и провалялась в платяном шкафу в магазинной упаковке.

Риган рассмеялась.

— Кстати, у меня есть одно новое понятие для твоей, так сказать, коллекции состояний: «ерундировать». — Она закрыла дверь в ванную.

В следующие три минуты она успела умыть лицо, почистить зубы, принять таблетки кальция, потому что прочитала слишком много статей про то, что именно таким образом можно избежать болезни костей, при которой они становятся хрупкими. Когда наконец она вышла из ванной комнаты, глаза Кит были уже закрыты. Лежала она абсолютно неподвижно.

— Кит, поднимайся!

— Слава Богу, что я страшно устала, — ответила Кит. — Иначе я в жизни никогда бы не уснула. А эта твоя кушетка такая уютная, она просто…

— Действительно, она немного напоминает мне кровати колледжа Сент-Поликарп, — улыбнулась Риган. Мебель и водопровод старинного общежития колледжа оставляли желать много лучшего. — Не расстраивайся, завтра на ней спать буду я.

— Об этом можешь не беспокоиться, я уж как-нибудь привыкну и к ней. В любом случае на следующей неделе у меня запланирован очередной визит к специалисту по мануальной терапии. — Кит поднялась с кушетки и медленно, с трудом направилась в сторону ванной.

Риган забралась в кровать и поплотнее закуталась в одеяло. «Мне страшно неудобно, — думала она, глядя на весьма непригодное ложе, где предстояло провести ночь подруге. — Ну ладно, мне все-таки, не так уж неудобно. Просто завтра надо будет проверить, не сможет ли Луис предложить Кит нечто более подходящее для ночлега».

Вечер прошел достаточно весело. Сначала они направились на ужин, потом танцевали. Ларри представил их практически всем, с кем они виделись, кто попадал в их поле зрения. Вообще же, видимо, он выбрал неправильный путь в своей жизни, не стал заниматься своим главным делом и так и не реализовал свое призвание. Он, конечно, был прекрасным дантистом, но по-настоящему ему надо было бы стать общественным организатором. Во всяком случае, создавалось впечатление, что он знаком абсолютно со всеми людьми, встречающимися на его пути.

Когда Риган и Кит вернулись в гостиницу, для них не оказалось ни одного послания. Риган взяла блокнот, который лежал на столике у кровати, и сделала в нем несколько пометок. Позвонить Ивонн. Та ей-таки не перезвонила в этот вечер, и Риган хотела все-таки попробовать разыскать Бесси. Она надеялась, что Ивонн все же удалось найти телефон родственницы, к которой отправилась служанка.

В голову Риган пришла и другая мысль, пока она танцевала. Надо было разыскать репортера, который писал статью для газеты про Джеральдин. Риган не могла сказать почему, но ей казалось, что встреча с ним должна ей чем-то помочь. Он ведь писал серию статей про знаменитых жителей города. Он, наконец, опознал картину «Возвращение домой» как произведение кисти Бизли. Значит, возможно, у него есть какая-то свежая мысль и о том, кто мог совершить кражу произведения искусства в Вейле. Так что вреда от встречи с ним не будет. И, наконец, он мог еще кое-что рассказать про саму Джеральдин. Да и вообще, он даже мог быть знаком с Ибеном. Как бы то ни было, Риган записала пункт о встрече с репортером в блокнот и положила ручку.

Из ванной тем временем вышла Кит.

— Могу поспорить, что твоей матери понравился бы Стюарт. Представь себе, что он может без проблем обеспечить ее будущих внуков всеми этими симпатичненькими вещичками, одежками.

— Не говори ей ничего, — попросила Риган. Дело в том, что им предстояло вместе обедать в доме Кендры следующим вечером. — Не стоит питать ее надежды на мой счет.

— Какое счастье, что у моего брата целых трое детей, — призналась Кит. — А то моя мама просто не отстала бы от меня с напоминаниями, что род необходимо продолжать и тому подобное. А между тем она прекрасно знает, что я убогая. Неужели она хотела бы чтобы и мои дети были убогими?

Кит и Риган посмотрели друг на друга.

— Именно этого она и хотела бы, — сказали они одновременно.

— Потому что им всем надо добиться только одного — чтобы у нас были дети, — прокомментировала ситуацию Риган.

Кит откинула одеяло и кое-как устроилась на узком металлическом ложе.

— Вот оно — мое собственное маленькое райское местечко, — пробормотала она. — Я свернусь калачиком, прижмусь вот к этому металлическому перильцу безопасности и представлю себе, что рядом лежит идеальный мужчина.

Риган выключила свет.

— Чем больше я про все это думаю, — сказала в темноте Кит, — тем больше убеждаюсь, что этот парень как раз для тебя. Он деловой человек уже, так сказать, в третьем поколении, живет в Нью-Йорке, а твоя мама будет просто счастлива, если ты туда опять к ней переедешь. Наконец, он из старинного рода, который корнями из Массачусетса…

— Да, и еще — их род записан в Социальный Регистр, не забудь! Он-то точно про это никогда не даст забыть, будет постоянно напоминать. Если бы он сегодня хоть раз еще сказал об этом, как бы невзначай, я бы, пожалуй, чем-нибудь его стукнула, не сдержалась.

— Все, все! Разговор окончен. Последние фразы стоит стереть, забыть, переписать заново, — торопливо проговорила Кит.

Риган чувствовала, что начинает засыпать. Последнее, что она услышала из уст своей лучшей подруги, было:

— Риган, а ты слышала, что эти новые компьютеры «лэп-топ» обладают способностью…

— Заткнись, Кит, — пробормотала Риган и тут же заснула.

Четверг, 27 декабря

Ибен наклонился над Бесси и заорал во все горло:

— Подъем и в атаку!

— О, как бы я хотела пинками прогнать тебя с этой кровати, — сонно прошипела в ответ Бесси. — Ты так громко храпел прошлой ночью. Мне даже иногда казалось, что у тебя не горло, а работающий на всю мощность отбойный молоток.

— Пусть тот, кто не имеет недостатков, бросит в меня камень, — ответил Ибен. — С твоей стороны кровати тоже пару-тройку раз раздавались совсем не женоподобные звуки, но я ведь не жалуюсь на это обстоятельство.

— Да? А с тобой не позволила бы себе общаться ни одна уважающая себя леди.

После этого обмена колкостями воцарилась долгая пауза. Они оба лежали тихо. Онемевшие конечности причиняли подлинные мучения. Наконец, Ибен сказал:

— Знаешь, у нас с тобой никого больше не осталось, помочь друг другу можем только мы сами. Так что нам следует извлечь максимум пользы из ситуации.

Бесси отодвинулась от него так далеко, как только смогла. При этом она почувствовала, что ее прическа начинает постепенно терять последние формы.

— Никто даже не подозревает, что я пропала. Они считают, что я просто уехала к своей кузине в Вейл. А я даже не знаю, дома ли моя родственница или же нет. Я ведь всего лишь оставила ей послание. Так что если вдруг ее нет дома и вернется она туда, скажем, через несколько дней, то меня вообще никто не хватится за это время.

Ибен смешно надул щеки, потом медленно выпустил воздух.

— Как говорится, с глаз долой, из сердца вон!

— Какой же ты идиот все-таки!

— Извини меня, Бесси. Я, конечно, понимаю, как скверно ты себя чувствуешь, но, видишь ли, я ведь тут нахожусь на два дня дольше, чем ты. По истечении какого-то срока и ты тоже начнешь подходить к некоторым вещам более философски.

— Кто бы только мог предположить, что я когда-нибудь окажусь в одной компании с самим Сократом? — пробормотала себе под нос Бесси.

— Ну, давай-давай, смейся надо мной, — прошептал в ответ Ибен. — Однако стоит помнить, что стресс, который ты переживаешь, может приобрести очень серьезные формы, если ты не найдешь какую-нибудь возможность примириться с ситуацией.

— Принять эту ситуацию я совершенно не готова! — на повышенных тонах ответила Бесси.

Ибен даже был вынужден попросить ее немного приглушить голос.

— Не следует им показывать, насколько ты расстроена, что ты в отчаяние, — предупредил он. — Это было бы неправильно, поверь мне.

Еле себя сдерживая, Бесси продолжила то, что хотела сказать:

— Я не могу поверить, что мы здесь обречены на гибель, что с нами покончено. А ведь действительно с нами покончено. Выхода совершенно никакого нет. И ты должен с этим согласиться. Ты ведь не считаешь, что они собираются, в конце концов, выпустить нас отсюда живыми, не правда ли? Или считаешь? Мы ведь оба сможем потом опознать их!

Ибену страшно хотелось почесать щетину, выросшую на щеках. Он не брился вот уже четыре дня. Обычно он никогда не позволял себе такого интервала. Конечно, бритье всегда было для него больше обязанностью, чем удовольствием, но сейчас он отдал бы все за тазик с горячей водой, кусочек кожи и хорошую острую бритву. Что бы он тогда сделал со всем этим? А еще ему хотелось принять душ. Если честно, то ему все же должны были позволить привести себя в порядок, заняться своим туалетом. Со стороны похитивших его такой шаг был бы проявлением элементарной гуманности.