Новик, невольник, казак - Степан Кулик

Пока я мысленно занимался дизайном холла, оказалось, что тяжелые шторы, которыми были задрапированы стены у входа, имели не только эстетическое значение.

Когда Черноте навстречу шагнул очередной слуга, я заметил, как тяжелая ткань колыхнулась, а в образовавшейся щели показался кончик стрелы. Бронебойной. Это я уже умел различать. Наверняка такой же сюрприз был уготован нежданным и непрошеным гостям и по другую сторону двери.

Слуга почтительно поклонился и что-то негромко произнес. В ответ Чернота протянул ему руку, как для поцелуя. Тот не удивился, взглянул мельком, поклонился еще раз, шагнул в сторону и практически превратился в одну из статуй, сливаясь с общей обстановкой. Стрела тут же спряталась обратно за портьеру. Стража нас опознала и дала добро.

– Нам наверх… – контрабандист уверенно двинулся к лестнице. Типун – следом. Ну и я, естественно, тоже не стал задерживаться.

Толстое покрытие полностью заглушало шаги, и складывалось впечатление, будто бы в мире вдруг исчезли все звуки. Или я каким-то чудом уснул…

Зато когда мы поднялись на бельэтаж, и пара арапчонков услужливо распахнули тяжелые створки дверей в следующее помещение, звуков стало даже слишком. Играла музыка, верещали канарейки и еще какие-то птицы в дюжине золоченых клеткок. Вертелись в танце девицы, не столько одетые, как обвешанные всевозможными колокольчиками, бубенчиками и прочей бряцающей бижутерией. А поскольку танцовщицы вертелись и изгибались, как угри на сковороде, вся эта амуниция издавала непрерывный звон. Умноженный на пять… По количеству одалисок[30].

Кроме птиц и девушек, в довольно просторной комнате, размером с половину школьного спортзала, находилось еще четверо мужчин. Разной степени опьянения и ожирения. И если с тучностью понятно – такой внушительный вес набирается не за месяцы, а за годы, то когда они успели нализаться, с учетом раннего времени, вызывало вопросы.

Впрочем, возможно, народ культурно отдыхает со вчерашнего вечера или вообще с субботы. А вот мы как раз приперлись и беспокоим уважаемых людей ни свет ни заря, в их законный выходной.

Мужчины расположились в противоположных углах, полулежа на чем-то вроде низких диванов или… толстых, как спортивные маты, коврах, сложенных один на другой в десяток слоев. Точнее я не понял. Да и какая разница? Не за этим же мы сюда пришли. Трое мужчин курили кальян и сонно поглядывали на танцовщиц. И только четвертый неторопливо поедал то, что еще одна полуголая девица, набирала рукой из глубокой тарелки и вкладывала ему в рот… А то, что туда не попадало или не помещалось, она старательно собирала губами с лица и бороды мужчины.

Чернота, практически не задерживаясь в дверях, пошел именно к едоку. К слову, самому худому и трезвому из всей компании.

– Ас-саляму алейка, уважаемый Хасан Ибрагим ибн Дауд.

«Так вот ты какой – Ибрагим? Должно быть, прибыльное это дело кожами торговать. Судя по обстановке… Или это с других доходов? Которые по секретным ведомостям проходят. А мы сейчас не в обычном притоне, а на явке?»

– Ва-алейкум ас-саля́м ва-рахмату-Лла́хи ва-баракя́тух, – отодвинул в сторону «официантку» и сделал движение, будто поднимается нам навстречу остролицый и черноглазый сын Давида. Чем-то напоминающий хищную куницу. Быструю и кровожадную. – Присаживайтесь. Отдохните, разделите со мной утреннюю трапезу.

– Благодарю…

Чернота тут же, на правах давнего знакомца, бесцеремонно плюхнулся сбоку от достархана, по правую руку от хозяина, заставив девушку испуганно шарахнуться в сторону. Бедняжка едва поднос не выронила. А нам предоставил выбор – садиться слева или напротив торговца. Психолог доморощенный.

Типун, хоть в академиях и не учился, но тоже сел сбоку. Ну а я, немного подумав, решил встать на колени у него за спиной. Во-первых, это лучше, чем «бросить вызов» хозяину, умостившись перед ним. А во-вторых, мой поступок поднимал статус Типуна. Поскольку показывал, кто из нас троих здесь главный.

Араб или турок этот нюанс понял влет и дальше говорил, обращаясь к кормщику. А на Черноту только поглядывал.

– Что заставило уважаемых людей подняться в такую рань и проделать столь длинный путь, дабы посетить сей чертог?

– Я мог бы сказать, что удовольствие от общения с тобой, уважаемый Хасан, с лихвой возместит все неудобства, испытанные мною и моими друзьями, но я был бы не до конца искренен, обойдясь таким ответом…

«Фига себе завернул!»

Я где-то на половине фразы потерял ее смысл и перестал понимать – дифирамбы контрабандист поет купцу или совсем наоборот, а тот продолжал как ни в чем не бывало. На одном дыхании. Как соловей…

– …поэтому скажу чистую правду. Мы пришли к тебе по делу. Важному и интересному для всех нас. И даже больше скажу, сын Дауда – никто во всем Кызы-Кермене, да и Очакове тоже, не сможет помочь нам лучше, чем ты. Да будут благословенны твои дни.

Остролицый несколько мгновений сверлил взглядом Черноту, как будто ожидал от контрабандиста какого-то условного знака, потом широко улыбнулся и, когда посмотрел на Типуна, в глазах его уже была одна лишь медовая патока.

– Уважаемый Чернота, видимо, слишком высокого мнения о моих скромных возможностях и сильно их преувеличил… но если товар действительно так хорош, как хвалебные речи… то я с удовольствием взгляну на него. Вот только прошу простить мое недоверие, что именно господин атаман хочет продать? В северных землях не так много вещей, достойных внимания купцов Османской империи. Разве что… – тут он многозначительно посмотрел на танцовщиц.

– Нет, достойный Хасан, – торг, как и было уговорено, принялся вести Чернота. – То, что везут в Кызы-Кермен мои друзья, не такое нежное и приятное на ощупь, как прелести юных дев, но услаждает взор и радует сердце воина ничуть не меньше.

– Вот как? – заинтересовался купец, взгляд которого заметно вздрогнул при слове «везут». – И что же это за сокровища? Лошади?

– Оружие… – Чернота понизил голос до вкрадчивого шепота. – Много отличных, совершенно новых мушкетов. И огневой припас к ним.

– Ого! – не сдержал восклицания купец. – Это серьезное предложение. А по нынешним временам еще и опасное.

– Конечно, уважаемый… – первый раз за все время открыл рот Типун. – Иначе Ворон сам бы встал к прилавку и продавал добычу поштучно, а не искал торговца кожами, чтобы сменить свой дорогой, но опасный товар на более дешевый, но не вызывающий интереса у властей. Типун мне на язык…

Блин, хоть мастер-класс бери. Все, что надо, выложено одной, совершенно нейтральной и ничего не значащей для посторонних ушей фразой. Тот же Чернота даже глазом не моргнул. Зато купец, если до этого и был слегка под мухой, мгновенно протрезвел.

– Обменять? Не продать? Еще интереснее! Спасибо, друг мой! – купец изобразил поклон в сторону главаря контрабандистов. – Ты сделал мое утро радостным и светлым. Я у тебя в долгу.

Потом трижды хлопнул в ладони…

Первый хлопок сквозь перезвон бубенчиков, завывание флейты и многоголосое пение птичек услышали, наверное, только мы. Зато второй – прозвучал в полнейшей тишине. Даже канарейки умолкли. А третий – произвел еще большее впечатление. Воистину волшебное. Типа, по щучьему велению… Все находящиеся в комнате, танцовщицы, музыканты и даже те трое мужчин, что изображали сибаритствующих купцов – быстро покинули комнату. Интересно, они просто создавали атмосферу непринужденности для тех, кому не положено знать больше, или это личная охрана уважаемого ибн Дауда? Тогда купец гораздо больше, чем агент султана. Это уже как минимум на главу местной резидентуры тянет.

Кстати, Хасан тоже изменился. Стал собраннее, деловитее. С выражения лица напрочь исчезли лень и сибаритство.

– Уважаемый Чернота, надеюсь, наша давняя и самая искренняя дружба позволяет не искать в разговоре обходных путей, а высказывать свои мысли напрямую, не опасаясь быть неправильно понятым?

– Конечно же, достойный Хасан. Что бы ни изрекли твои уста, я услышу эти слова не только ушами, но и сердцем. Между друзьями не может быть и тени недопонимания. Говори, все что считаешь нужным…

«Вот, блин! Они нормально могут говорить, или все время придется выслушивать эти соловьиные трели?»

Оказывается, могли. А цветистость оборотов была всего лишь данью традициям.

– Скажи, «рыбак», твой интерес в чем? Ведь не просто так ты привел ко мне этих людей.

– Ну… – Чернота поскреб подбородок. – Я думаю взять с казаков десяток мушкетов. За то, что свел с нужным человеком. За стоянку в бухте… Охрану товара. Разгрузить-загрузить… А с тебя, Хасан… Считаю, правильнее будет получить деньгами. Скажем… столько же, во что ты этот десяток оценишь.

– Разумно… И не слишком дорого… – кивнул «торговец кожами». – Тогда мы поступим так…

Хасан поглядел на свою руку, подумал и снял со среднего пальца толстый перстень с довольно большим зеленым камнем. Я в драгоценностях не разбираюсь, но выглядело украшение внушительно и богато.