Полное собрание стихотворений - Александр Блок

14 декабря 1903

«Среди гостей ходил я в черном фраке…»

Среди гостей ходил я в черном фракеЯ руки жал. Я, улыбаясь, знал:Пробьют часы. Мне будут делать знаки.Поймут, что я кого-то увидал...

Ты подойдешь. Сожмешь мне больно руку.Ты скажешь: «Брось. Ты возбуждаешь смех».Но я пойму – по голосу, по звуку,Что ты меня боишься больше всех.

Я закричу, беспомощный и бледный,Вокруг себя бесцельно оглянусь.Потом – очнусь у двери с ручкой медной.Увижу всех... и слабо улыбнусь.

18 декабря 1903

Из газет

Встала в сияньи. Крестила детей.И дети увидели радостный сон.Положила, до полу клонясь головой,Последний земной поклон.

Коля проснулся. Радостно вздохнул,Голубому сну еще рад наяву.Прокатился и замер стеклянный гул:Звенящая дверь хлопнула внизу.

Прошли часы. Приходил человекС оловянной бляхой на теплой шапке.Стучал и дожидался у двери человек.Никто не открыл. Играли в прятки.

Были веселые морозные Святки.

Прятали мамин красный платок.В платке уходила она по утрам.Сегодня оставила дома платок:Дети прятали его по углам.

Подкрались сумерки. Детские тениЗапрыгали на стене при свете фонарей.Кто-то шел по лестнице, считая ступени.Сосчитал. И заплакал. И постучал у дверей.

Дети прислушались. Отворили двери.Толстая соседка принесла им щей.Сказала: «Кушайте». Встала на колениИ, кланяясь, как мама, крестила детей

Мамочке не больно, розовые детки.Мамочка сама на рельсы легла.Доброму человеку, толстой соседке,Спасибо, спасибо. Мама не могла...

Мамочке хорошо. Мама умерла.

27 декабря 1903

Статуя

Лошадь влекли под уздцы на чугунныйМост. Под копытом чернела вода.Лошадь храпела, и воздух безлунныйХрап сохранял на мосту навсегда.

Песни воды и хрипящие звукиТут же вблизи расплывались в хаос.Их раздирали незримые руки.В черной воде отраженье неслось.

Мерный чугун отвечал однотонно.Разность отпала. И вечность спала.Черная ночь неподвижно, бездонно —Лопнувший в бездну ремень увлекла.

Всё пребывало. Движенья, страданья —Не было. Лошадь храпела навек.И на узде в напряженьи молчаньяВечно застывший висел человек.

28 декабря 1903

«По берегу плелся больной человек…»

По берегу плелся больной человек.С ним рядом ползла вереница телег

В дымящийся город везли балаган,Красивых цыганок и пьяных цыган.

И сыпали шутки, визжали с телег.И рядом тащился с кульком человек.

Стонал и просил подвезти до села.Цыганочка смуглую руку дала.

И он подбежал, ковыляя, как мог,И бросил в телегу тяжелый кулек.

И сам надорвался, и пена у губ.Цыганка в телегу взяла его труп.

С собой усадила в телегу рядком,И мертвый качался и падал ничком.

И с песней свободы везла до села.И мертвого мужа жене отдала.

28 декабря 1903

«Протянуты поздние нити минут…»

Протянуты поздние нити минут,Их все сосчитают и нам отдадут.«Мы знаем, мы знаем начертанный круг» —Ты так говорила, мой Ангел, мой Друг.Судьбой назвала и сказала: «Смотри,Вот только: от той до последней зари.Пусть ходит, тревожит, колеблет ночник,Твой бледный, твой серый, твой жалкий двойникВсе нити в Одной Отдаленной Руке,Все воды в одном голубом роднике,И ты не поднимешь ни края завес,Скрывающих ужас последних небес».Я знаю, я помню, ты так мне велишь,Но ты и сама эти ночи не спишь,И вместе дрожим мы с тобой по ночам,И слушаем сказки, и верим часам...Мы знаем, мы знаем, подруга, поверь:Отворится поздняя, древняя дверь,И Ангел Высокий отворит гробы,И больше не будет соблазна судьбы.

28 декабря 1903 (1907?)

«Я кую мой меч у порога…»

Я кую мой меч у порога.Я опять бесконечно люблю.Предо мною вьется дорога.Кто пройдет – того я убью.

Только ты не пройди, мой Глашатай.Ты вчера промелькнул на горе.Я боюсь не Тебя, а заката.Я – слепец на вечерней заре.

Будь Ты ангел – Тебя не узнаюИ смертельной сталью убью:Я сегодня наверное чаюВоскресения мертвых в раю.

28 декабря 1903 (1907)

«Ветер хрипит на мосту меж столбами…»

Ветер хрипит на мосту меж столбами,Черная нить под снегами гудёт.

Чудо ползет под моими санями,Чудо мне сверху поет и поет...

Всё мне, певучее, тяжко и трудно,Песни твои, и снега, и костры...

Чудо, я сплю, я устал непробудно..Чудо, ложись в снеговые бугры!

28 декабря 1903

«Отдых напрасен. Дорога крута…»

Отдых напрасен. Дорога крута.Вечер прекрасен. Стучу в ворота.

Дольнему стуку чужда и строга,Ты рассыпаешь кругом жемчуга.

Терем высок, и заря замерла.Красная тайна у входа легла.

Кто поджигал на заре терема,Что воздвигала Царевна Сама?

Каждый конек на узорной резьбеКрасное пламя бросает к Тебе.

Купол стремится в лазурную высьСиние окна румянцем зажглись.

Все колокольные звоны гудят.Залит весной беззакатный наряд.

Ты ли меня на закатах ждала?Терем зажгла? Ворота отперла?

28 декабря 1903 (Июль 1904 ?)

Стихотворения 1904 года

«Жду я смерти близ денницы…»

Л. Семенову

Жду я смерти близ денницы.Ты пришла издалека.Здесь исполни долг царицыВ бледном свете ночника.

Я готов. Мой саван плотен.Смертный венчик вкруг чела.На снегу моих полотенТы лампадный свет зажгла.

Опусти прозрачный пологОтходящего царя.На вершинах колких елокЗанимается заря.

Путь неровен. Ветви гибки.Ими путь мой устели.Царски-каменной улыбкиНе нарушу на земли.

Январь 1904

Последний день

Ранним утром, когда люди ленились шевелиться,Серый сон предчувствуя последних дней зимы,Пробудились в комнате мужчина и блудница,Медленно очнулись среди угарной тьмы.

Утро копошилось. Безнадежно догорели свечи,Оплывший огарок маячил в оплывших глазах.За холодным окном дрожали женские плечи,Мужчина перед зеркалом расчесывал проборв волосах

Но серое утро уже не обмануло:Сегодня была она, как смерть, бледна.Еще вечером у фонаря ее лицо блеснуло,В этой самой комнате была влюблена.

Сегодня безобразно повисли складки рубашки,На всем был серый постылый налет.Углами торчала мебель, валялись окурки, бумажки,Всех ужасней в комнате был красный комод.

И вдруг влетели звуки. Верба, раздувшая почки,Раскачнулась под ветром, осыпая снег.В церкви ударил колокол. Распахнулись форточки,И внизу стал слышен торопливый бег.

Люди суетливо выбегали за ворота(Улицу скрывал дощатый забор).Мальчишки, женщины, дворники заметили что-то,Махали руками, чертя незнакомый узор.

Бился колокол. Гудели крики, лай и ржанье.Там, на грязной улице, где люди собрались,Женщина-блудница – от ложа пьяного желанья —На коленях, в рубашке, поднимала руки ввысь.

Высоко – над домами – в тумане снежной бури,Нa месте полуденных туч и полунощных звезд,Розовым зигзагом в разверстой лазуриТонкая рука распластала тонкий крест.

3 февраля 1904 (1915)

Петр

Евг. Иванову

Он спит, пока закат румян.И сонно розовеют латы.И с тихим свистом сквозь туманГлядится Змей, копытом сжатый.

Сойдут глухие вечера,Змей расклубится над домами.В руке протянутой ПетраЗапляшет факельное пламя.

Зажгутся нити фонарей,Блеснут витрины и троттуары.В мерцаньи тусклых площадейПотянутся рядами пары.

Плащами всех укроет мгла,Потонет взгляд в манящем взгляде.Пускай невинность из углаПротяжно молит о пощаде!

Там, на скале, веселый царьВзмахнул зловонное кадило,И ризой городская гарьФонарь манящий облачила!

Бегите все на зов! на лов!На перекрестки улиц лунных!Весь город полон голосовМужских – крикливых, женских —струнныхОн будет город свой беречь,И, заалев перед денницей,В руке простертой вспыхнет мечНад затихающей столицей.

22 февраля 1904