Хочу быть твоей... (СИ) - Лилия Сурина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чего опаздываешь? — выговаривает Валя, подвигая мне поднос с едой. — Остыло все, наверное.
— Ладно, значит буду есть остывшее, — беру ложку, окунаю ее в суп.
Снова щи из кислой капусты. Сразу вспоминается вкуснейший борщ моей мамы. Настроение совсем падает, мама так рыдала, провожая меня в дальний путь. Хочется плакать, почему-то.
— Ну чего ты раскисла? По дому соскучилась? — подруга так резво работает ложкой, что хочется ей и свою тарелку с кислятиной отдать, чтобы не тащить полную на стойку.
— Я ж не маленькая, по дому скучать. Казиев.
— А, понятно. Старлей в наступление перешел? — Валюша смеется, она предупреждала меня, что так будет.
— Да. Вот как работать теперь? — я изучала такой тип мужчин, знаю, что теперь не отцепится, нужен действенный способ.
— Надо капитану Анисимову рассказать, он не любит, когда в лагере начинается кипиш из-за женщин. Это понятно, мужики на голодном пайке, а тут ты, такая вся воздушная и красивая, сущий ангел. Одни волосы чего стоят.
— Анисимов уже приструнил его. И что мои волосы? Я же ими не семафорю, — трогаю крепко скрученную гульку, нарочно каждое утро тщательно убираю свои белокурые локоны в пучок. — Все строго, не распускаю их.
— Хах, так еще соблазнительнее, каждая особь мужского пола мечтает распустить твой пучок, представляет, как делает это…
— Валь!
— Что?
— Ешь давай.
Подвигаю к себе тарелку с картофельным пюре и котлетой, отодвигая суп. Дальше едим молча, каждая в своих мыслях. Завтра мне можно будет позвонить домой. Но я не хочу. Во-первых, не хочу слушать в трубке вой моей мамы, а во-вторых, Самойлов уже вернулся домой и наверняка навестил мою сестру, про меня узнавал. А я не хочу этого слушать.
В то, что он женился и остался в части я и думать не хочу, не верю в это. Склоняюсь к тому, что его подставили, точно так же как я, три года назад. Он доверчивый, поймать на крючок не трудно.
— Ох, не хочу сидеть в кабинете, — стонет подруга, когда идем из столовой. — Душно так.
— Ну лето же, конечно душно, — соглашаюсь, тоже не хочу сидеть в кабинете, но по другой причине. Боюсь, что старлей снова нагрянет.
— Самойлова! — слышу голос капитана Анисимова, который кричит из открытого окна штаба. — Зайди, тебе звонят.
Переглядываемся с Валей, она подмигивает мне, не верит, что мне звонят, думает, что и капитан ко мне клинья подбивает. Бегу в его кабинет, а у самой от догадки кто абонент, сердце трепещет. Это он. Я чувствую.
Капитан кивает на полированный стол, где лежит трубка телефона и выходит за дверь, не хочет мешать.
— Да, — едва дышу, когда прижимаю к уху старомодную зеленую трубку. — Слушаю.
— Привет, любимая, — голос Дениса лишает меня сил, опускаюсь на стул.
— Привет. Зачем звонишь мне?
— Как зачем, приехал к тебе, сразу из части, а тебя нет. Квартиру продала, уехала черте куда. Ты что творишь? Возвращайся, я помогу…
— Знаешь, что, Самойлов! Своей женой и тещей командуй, — от злости срываюсь на крик. От родного голоса мурашки по телу, перед глазами его лицо, растерянное. Тогда он не был уверен, что ребенок не его.
— Я не женился, Катён, и ребенок не мой, как я и предполагал. Я к тебе приехал.
— Мне все равно! Нам не по пути, больше не хочу вздрагивать от звонка в дверь, или телефонного звонка, думая, что это очередная твоя пассия или ее мамаша. Я хочу забыть тебя, Самойлов, не звони мне больше.
Я ему больше ни слова сказать не дала. Рвать, так уж сразу, резко. Не хочу слышать его голос и плавиться от желания, не хочу, чтобы вставало его лицо перед глазами. Лицо, которое никогда не забуду…
Глава 35
Глава 11
Ошарашенная звонком от Дениса я не замечаю, как добегаю до своего кабинета. Там могу укрыться и переварить, пережить потрясение. Да, я знала, что позвонит. Но одно дело предполагать и другое дело услышать голос, который соблазняет бросить все и мчаться к его обладателю.
— Так, все, я о тебе не думаю, — хватаю стопку папок со стола и тут же шлепаю их обратно с громким звуком.
Мне нужен шум, тишина давит на виски. Жаль, что нельзя музыку врубить на полную громкость. Жалею, что уехала сюда? Нет, не жалею. До сих пор помню эту Любовь Грач, с ее надменным взглядом. А сколько их, таких вот мамаш будет приходить ко мне, сколько еще желающих поймать его в свое лассо девиц ушлых?
Не надо мне этого.
Вцепляюсь в волосы и падаю на стул. Не могу устроить шум, но могу сделать себе больно. Боль как музыка, отвлекает. Тяну волосы, пока не брызжут слезы из глаз. Бойцы после обеда на стрельбище, а я хотела подготовиться к завтрашним занятиям. Но теперь настроение такое, что не хочется возиться с бумажками. Убить хочется кого-нибудь.
Убираю папки в шкаф, и закрываю, проворачивая ключ с остервенением. Пойду тоже постреляю, а вместо мишени буду представлять самодовольное лицо Самойлова. Или старлея, который облизывает пошлым взглядом и будто раздевает. Прямо руки зачесались, тороплюсь на выход, но выйти не удается, дверь распахивается и вваливается тот, чью физиономию собиралась представлять на мишени.
— Что вам здесь нужно, — спрашиваю, а у самой внутренности моментально превратились в один ледяной комок. По его глазам уже все прочитала.
— Ну как же, если гора не идет к Магомеду, то он сам придет, — сально ухмыляясь мужчина приближается ко мне, оттесняя к стене. Бежать некуда. — Какая ты вкусная… о, эти волосы, ты их распустила, наконец… чистый шелк.
Он тянет к моим волосам свои толстые пальцы, похожие на сардельки, облизывает безобразно-мясистые губы, похотливо сверкая глазами. Мне противно до колик в желудке, но молчу, прижимаясь к прохладной стене разгоряченной спиной. Сопротивление бесполезно, знаю из курса психологии, если буду бороться,
