Дон-Аминадо - (А. П. Шполянский) Дон-Аминадо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Встречаем мы Новый год.
Но твердо и неуклонно.
На Онуфрия и на Антона,
С танцами до утра.
Пока придет пора,
А не придет, так приснится.
Пей, мелкая единица,
Ура!
1927
ТЯГА НА ЗЕМЛЮ
Городскому человеку
Страстно хочется на волю.
У него тоска по небу.
Колосящемуся полю.
По похожим на барашков
Облакам и легким тучкам
И еще по всяким разным
В книжках вычитанным штучкам.
Городскому человеку,
Даже очень пожилому,
Страшно хочется зарыться
Прямо в сено иль в солому
И вдыхать сосновый запах.
От соломы, но сосновый!!!
И глядеть, как в час вечерний
Возвращаются коровы…
Городскому человеку
Так и кажется, что вымя
Сразу вздуто простоквашей
И продуктами другими,
И что надо только слиться
С лоном матери-природы.
Чтобы выровнять мгновенно
Все — и душу, и расходы.
Городскому человеку,
Утомленному столицей.
Снится домик очень белый
С очень красной черепицей.
В этом домике счастливом
На окне цветут герани,
А живут там полной жизнью
Краснощекие пейзане.
Городские ощущенья
Одинаковы и стерты…
Вот и тянет человека
На натюры да на морты.
И мечтает он однажды
Убежать от шума света
И купить клочок землицы,
Где, неведомо… Но где-то!
Развести цыплят, коровок.
Жить легко и без печали,
Получая ежегодно
Три серебряных медали:
За цыплят и за коровок,
И за то, что образцово
Деревенское хозяйство
Человека городского.
Но пока о куроводстве,
Улыбаясь, он мечтает,
Грузовик его бездушный
Пополам переезжает.
Потому что не цыплята
По навозной бродят жиже.
Не цыплята, и не бродят,
И не в жиже, а в Париже!.
И теперь на Пер-Лашезе
Он лежит, дитя столицы.
Городскому человеку
Много надо ли землицы?!
1926
МАРТ МЕСЯЦ
Оттепель. Дымка. Такси вздорожали.
Нежность какая-то. Грусть.
Двух радикалов куда-то избрали.
Поезд ограбили. Пусть.
Ноет шарманка. Рапсодия Листа.
Серб. Обезьянка в пальто.
Я вспоминаю Оливера Твиста,
Диккенса, мало ли что…
Все-таки лучшее время природы —
Это весна, господа!
Все сочиняют поэмы и оды.
Даже извозчики. Да.
Что-то весеннее грезится миру.
Бог его ведает, что.
Ах, если б мне итальянскую лиру…
Даже не лиру, а сто!
1926
ГОЛУБЫЕ ПОЕЗДА
Каждый день уходит к морю
Голубой курьерский поезд.
Зябко кутаются в соболь
Благороднейшие леди.
Пахнет кожей несессеров,
И сигарой, и духами,
И еще щемящим чем-то,
Что не выразить стихами…
Если вы не лорд английский.
Не посол Венесуэлы,
Не владелец медных копей
В юго-западном Техасе,
Если герцогов Бульонских
Вы не косвенный потомок.
Не глава свиного треста.
Не плантатор из Таити,
Если вы не задушили
Тетку, Пиковую даму.
То чего же вы стоите
И куда же вы суетесь?!
Ах, шестое это чувство.
Чувство рельс, колес, пространства.
То, что принято у русских
Называть манящей далью…
Замирающее чувство.
Словно вы на полустанке.
Вот придет швейцар огромный —
Страшный бас и густ, и внятен:
— Пер-рвый… Поезд… на четвертом.
Фастов… Знаменка… Казатин…
1927
ВАРИАНТ
Вянет лист. Проходит лето.
Солнце светит скупо.
Так как нету пистолета,
То стреляться глупо.
И к чему былого века
Пошлые замашки.
Когда есть у человека
Честные подтяжки!
Мы не узкие педанты,
Нам и сосны в пору…
Вот и будут эмигранты —
С сосенки, да с бору!
1926
ДНЕВНИК НЕВРАСТЕНИКА
Честь имею доложить.
Что ужасно трудно жить,
Прямо, искренне сознаться,
Невозможно заниматься!..
В гневе мрачный небосвод
Разверзается библейском,
И потоки многих вод
Мчатся в страхе иудейском.
Человеки и стада
Мокнут купно и отменно.
Вот уж именно когда
Всем им море по колено.
Это значит, что опять
Ной в порядке диктатуры
Станет тварей отбирать
Для грядущей авантюры.
…Этак мыслью воспаришь —
И еще противней станет.
Над тобой по скатам крыш
Дождь немолчно барабанит.
Куришь. Киснешь. Морщишь лоб.