Наследство Уиндемов - Кэтрин Коултер

— Да, конечно, я понимаю, — сказала Лизетт, поднимаясь. — Его сиятельство должен появиться здесь в три часа. Это его обычное время. Мне нужно многое успеть до его прихода.

Дукесса тоже поднялась, вынимая небольшой листок бумаги из ридикюля.

— Это адрес вашей новой квартиры на рю Фобур Сен-Оноре, в самом центре, рядом с Елисейским дворцом. Там вокруг полно разных посольств и интересных влиятельных джентльменов.

Лизетт приблизилась и посмотрела открыто в лицо Дукессы.

— Никогда прежде я не встречала леди, подобную вам. Вы слишком молоды для того, чтобы сохранять такое спокойствие и рассудительность. Не может быть, что вы совсем не ревнуете ко мне. Я обожаю Марка! Но он, как вулкан, воспламеняется и быстро остывает. А вы больше походите на озеро Комо, такое ясное и невозмутимое, никаких волн.

Дукесса улыбнулась.

— Возможно. Для меня сейчас самое главное, чтобы Марк не аннулировал брак. Благодарю вас за помощь, мадемуазель дю Плесси.

— Так вы говорите, рядом с Елисейским дворцом? Великолепно! — Помолчав, она нежно коснулась руки своей гостьи. — Марк неплохой человек, но он может причинить вам немало неприятностей. Вы не должны позволять ему многие вольности, мадам.

— Так уж он устроен, — вздохнула Дукесса. — Вряд ли мне удастся то, что вы имеете в виду. — На этом она и покинула любовницу своего мужа, его бывшую любовницу.

Дверь в гостиную оставалась открытой. Она слышала, как он шумел у входной двери и кричал: сначала на Спирса, а потом — на Баджи. Ни один из этих двух благовоспитанных джентльменов ему не ответил. Через некоторое время он возник в открытых дверях гостиной.

Марк был просто неотразим в белом с алым мундире и с прицепленной сбоку у пояса длинной шпагой. “Военный мундир должен быть отменен, — усмехнувшись, подумала она про себя, — мужчина кажется в нем чересчур привлекательным”. Вид у Марка был одновременно великолепным и устрашающим, это была губительная комбинация.

Дукесса сидела у камина с книжкой в руках и выглядела очаровательно. Платье из прозрачного бледно-желтого муслина и такого же тона лента в прекрасных черных волосах, сплетенных в косу, уложенную вокруг головы. Никаких украшений, если не считать плоского золотого колечка на пальце, напоминавшего об их проклятом браке.

Она улыбнулась ему.

— Не желаешь ли поужинать, Марк? Правда, уже поздно, но я еще не садилась за стол, а у Баджи все готово. Или ты предпочитаешь принять сначала ванну?

Марк с трудом сдерживал свою ярость, что было очень заметно. Влетев в гостиную, он бросил свой плащ на спинку кресла и направился к камину.

На улице был довольно холодный ветер, несмотря на начало июня, воздух был насыщен влажными испарениями, собирался дождь. Марк невольно протянул свои руки к огню.

— Как твои ребра?

— У тебя нет других вопросов, Дукесса? Она не ответила.

— Моим ребрам уже лучше, иногда боль еще напоминает о себе, но по большей части я их не замечаю. Ты довольна?

Теперь я хочу спросить. Насколько ты знаешь, я собирался провести сегодняшний вечер со своей любовницей, но какая странная вещь — ее почему-то не оказалось дома!

Дукесса молчала.

В его голосе появлялись более сильные, яростные нотки.

— Нет, вы только посмотрите на нее, неужели твои щеки даже не порозовеют?! Дукесса не отвечала.

— Кажется, она съехала со своей квартиры, и никто не мог мне сказать, куда. В полдень ее видели садящейся в экипаж с саквояжами и картонками. Тебе не кажется это несколько странным, Дукесса?

— Почему я должна находить это странным, Марк?

— Куда ты отправила ее, Дукесса?

— Я никуда ее не отправляла, Марк.

— Понятно, — сказал он, отцепляя саблю и укладывая ее поперек стула. Затем он сел, прижавшись плечами к каминной решетке и скрестив вытянутые ноги в натертых до глянца сапогах.

— Остается лишь удивляться, что у меня каким-то чудом сохранилась собственная квартира. Только мне почему-то не хотелось возвращаться в нее. Я было подумал навестить приятеля, но потом вспомнил твои слова, Дукесса. Нам с тобой действительно необходимо поговорить о будущем. — Он заметил, как прояснилось ее лицо при этих словах.

Она быстро поднялась.

— Не могли бы мы сначала поужинать, Марк, я слегка голодна.

— Почему бы и нет, — сказал он, галантно протягивая ей свою руку, — прошу вас, мадам.

Она настороженно посмотрела на него, и он заметил ее взгляд. Теперь ей, как и ему, необходимо было контролировать себя. Ему же приходилось сдерживать себя с ней на протяжении довольно долгого времени, с тех пор как нашел ее в “Милом Крошке”.

Он с довольным видом усмехнулся, усаживая ее у одного конца длинного обеденного стола, а сам отправляясь за другой. Ужин был уже сервирован, и блюда накрыты серебряными колпаками, чтобы сохранялось тепло.

— Баджи превзошел себя, — сказал Марк, выбирая цыпленка в дольках апельсина и террагона. — Лук совершенно сладкий, а как прекрасен этот стилтонский сыр: нежно-кремовый внутри, с голубоватыми слезками! Где берет Баджи такие чудесные апельсины?

— На центральном рынке! Он проводит там по несколько часов каждое утро. — Она сидела, ни к чему не притрагиваясь, напряженно пытаясь отгадать, что скрывается за показным благодушием Марка.

— Ах да, в этом чреве Парижа, которому уже шесть сотен лет. Но почему ты не наслаждаешься ужином, Дукесса? — спросил он, подцепляя на вилку кусок цыпленка.

— Я слишком много съела сегодня за завтраком, — сказала она.

— Чем же ты занималась сегодня? Бегала по магазинам, навещала друзей, любовниц друзей или, возможно, побывала на квартире любовницы своего мужа?

— Что ты, Марк, я не успела бы переделать все перечисленное тобой за один день.

— Ах, я задал тебе слишком много вопросов, давая повод не отвечать ни на один из них. Кушай своего цыпленка, Дукесса.

— Я лучше дождусь булочек. У них совершенно особый вкус. Баджи говорит, что все дело в сорте масла, которое он употребляет, он…

— В таком случае я тоже подожду, — сказал Марк, откидываясь на стуле и складывая руки на животе. — Я, кажется, уже достаточно утолил голод.

— Нет, нет. Тебе надо много есть, чтобы восстановить силы и прийти в форму.

— Ты мечтаешь увидеть меня толстяком, Дукесса? Не верю, чтобы ты действительно беспокоилась обо мне. Ведь ты даже не желаешь со мной разговаривать. И как только ты можешь все время молчать? Должен заметить, что это совершенно очаровательная обеденная комната, впрочем, как и все остальное в этом доме. Став богатой леди, ты и глазом не моргнув наняла этот дом; уверен, что ты нисколько не торговалась.

— Да, он достаточно дорог, но, как я уже говорила, ты можешь остаться в нем. Теперь ты богат, Марк, и можешь себе позволить все это.