Наследство Уиндемов - Кэтрин Коултер

Они были уже на середине лестничного марша, как вдруг наверху над ними зажглась свеча и прозвучал шутливый, с легким оттенком иронии мужской голос:

— А я уж было решил, что это воры забрались в дом. Оказывается, это ты, Спирс, возвращаешься посреди ночи домой.

— Милорд, — мягко сказал Спирс, — опустите, пожалуйста, ружье. Ваши пальцы могут оказаться не очень твердыми в такой час.

— Да, они действительно не слушаются меня. Хотя я вовсе не спал. Впрочем, вы наделали столько шума, что могли бы разбудить и мертвого. Баджи?.. Нет.., я готов поклясться, что вас здесь целых трое… — На какой-то момент он онемел от изумления. — Мой Бог, ты… — выговорил он наконец. — Могу я узнать, что вы делаете здесь, в моем доме, в три часа утра?

— Да, — ответила она.

— Что “да”, черт побери!

— Спрашивайте, если желаете.

— Ты, Баджи и Спирс. Это что, заговор против меня? Впрочем, это глупо. Возможно, Спирс, ты сговорился с ними потому, что я не смог увеличить твое жалованье? Но я ведь показывал тебе чек, присланный мистером Уиксом.

— Милорд, наше присутствие ничем не грозит вам, и теперь вы знаете, что никто не собирается обворовывать вас. Вам лучше всего вернуться в постель. Меня очень беспокоят ваши ребра, милорд. Позвольте, я помогу вам. И потом, это ружье.., ваши пальцы дрожат, сэр.

Марк заговорил медленно, отчетливо произнося каждое слово:

— Прежде всего я хочу знать, что здесь происходит. Отвечайте сейчас же, я не желаю ждать, когда вы соблаговолите сделать это! А впрочем, нет. Спускайтесь все трое вниз, в гостиную, Спирс зажжет свечи. Баджи, возьми под руку Дукессу и помоги ей спуститься с лестницы, не очень хочется видеть ее со сломанной шеей. Если кому-то из вас и надо сломать шею, то я предпочту сделать это сам. Отправляйтесь!

Она почувствовала поддержку Баджи и глухой удар сердца в своей груди. Это был ее провал. Он проснулся, потому что она споткнулась о стол. Ничто не выходит легко с Марком! Неужели опия оказалось недостаточно?

Марк спускался за ними, одетый в халат, с босыми ногами, его черные волосы были взъерошены. Почему, когда она заметила все это, сердце стало отдаваться в ней еще более тяжелыми ударами?

Спирс зажег подсвечник и высоко держал его, освещая всем вход в гостиную.

Повернувшись лицом к Марку, Дукесса заметила по-прежнему направленный в их сторону ствол ружья, отвратительный длинный ствол с гадкой дыркой на конце.

— Прошу садиться, — сказал он. Присмотревшись к Марку, она заметила, что тот страдает от боли, движения его были нетверды.

— Тебе надо оставаться в постели, Марк, — произнесла она. — Тогда твои ребра срастутся быстрее.

Он расхохотался, но вынужден был тут же остановиться. Даже смех отдавался болью в его теле.

— Моя мамочка, — сказал он Дукессе, — могу я узнать, зачем ты здесь? Неужели чтобы лечить мои раны и ворковать надо мной?

— Да. А почему бы мне не сменить Лизетт?! Марк усмехнулся.

— Итак, Спирс рассказал тебе о моем ангеле-хранителе. Она совсем недавно ушла отсюда, Спирс.

— Но я…

— Я знаю, ты подсыпал что-то в чай. Но видишь ли, какое сожаление, я не испытывал жажды и хотел лишь Лизетт.

— Умоляю вас, милорд, — сказал Спирс.

— Никогда не воображал, что ты можешь ворковать над чем-нибудь, кроме своих проклятых роз. Но зачем ты прокралась среди ночи ко мне? Ты воспользовалась помощью моего камердинера, уговорила его привести меня в бесчувственное состояние. Очевидно, ты опасалась дневного посещения, когда я достаточно бодр для того, чтобы вышвырнуть тебя за дверь?

— Я скажу тебе, зачем пришла, Марк, но прежде ты должен сесть, иначе просто упадешь.

— Я не хочу сидеть.

Она поднялась и пошла к нему, глядя прямо в лицо. Даже издали, в слабом свете свечи, она видела черные круги под глазами и распухшие скулы.

— Ты неважно выглядишь, Марк.

— Остановись там, где стоишь, Дукесса, — сказал он. Она сделала еще несколько шагов, и тут он внезапно схватил ее за горло.

— Скажи мне, Дукесса, я могу унаследовать после тебя твои проклятые пятьдесят тысяч фунтов?

— Возможно, хотя я и не знаю, предусмотрел ли мой отец в своем завещании подобный вариант. Почему бы их не получить моим американским кузенам? Не знаю, нужно будет написать мистеру Уиксу.

— А ты не боишься, что до этого я уже успею задушить тебя?

— Не верю, что Спирс и Баджи позволят сделать тебе это, Марк.

— Они не знают тебя так хорошо, как я, иначе, несомненно, одобрили бы мои действия.

— Уверена, что ты совсем не знаешь меня. Он безразлично пожал плечами. По его лицу было видно, как он страдает от боли.

— Я устал. Мне уже пора узнать, зачем ты очутилась посреди ночи здесь, в моем доме. Отвечай!

В этот момент послышался очень слабый стук во входную" дверь. Он показался каким-то таинственным, похожим на условный сигнал. Баджи и Спирс почти одновременно кинулись к двери. Марк попытался преградить им путь, но был тут же придавлен к ковру осторожными, но крепкими руками обоих слуг. Спирс отнял ружье.

— Полагаю, вам все же придется теперь выпить чай, милорд, — проворковал он. — Договорились?

— Ты бредишь, Спирс? Или все это мой ночной кошмар?

— Дукесса, прибыл месье Жуно, — доложил спокойно Баджи.

Следующие десять минут были наполнены молчаливой борьбой. Дукессе казалось, что она сойдет с ума. Баджи вместе со Спирсом пытались открыть рот Марка, чтобы влить туда чай с настойкой опия. Наконец им удалось влить в него порядочную порцию. Месье Жуно стоял в это время рядом, высоко держа свечу и не произнося ни единого слова, даже не благословляя. Казалось, он выглядел совершенно довольным своим положением и не чувствовал ни малейшего смущения, участвуя в этой довольно неприятной сцене.

Марк понемногу поддавался действию наркотика. Дукесса чувствовала отвращение к самой себе за то, что пришлось действовать такими методами, но ничего другого ей не оставалось. Время работало против нее. У нее не было другого пути, чтобы спасти этого упрямца.

Она нежно прикоснулась к его разбитой скуле.

— Все будет хорошо, Марк, не беспокойся! Я обещаю тебе.., постарайся успокоиться.

Он произнес заплетающимся языком:

— Я убью тебя, Дукесса.

— Возможно, тебе и захочется сделать это, но ты должен будешь сдержать себя.

— Он уже готов для церемонии? — спросил, приблизившись, месье Жуно.

Спирс заглянул в помутневшие глаза графа.

— Он будет готов через пару минут.

Спустя четыре минуты месье Жуно произнес игривым тоном:

— Поздравляю вас, моя дорогая леди! Теперь вы графиня Чейз. Было просто чудесно услышать его “я согласен”. Теперь он должен поставить свое имя на этой бумаге.