Наследство Уиндемов - Кэтрин Коултер

Что ей делать?

Книга явно не поможет в той ситуации, в которой она оказалась.

Внезапно Марк открыл глаза и уставился на нее, ничего не понимая. Взгляд его был туманным из-за сна, но голос прозвучал довольно резко:

— Нет, это более чем странно, ты — в моей спальне. Неужели ты унизилась до уровня простых смертных? Что ты хочешь от меня, Дукесса?

— Тебя, — ответила она. — Я хочу тебя, Марк. Он ничего не ответил, лишь улыбнулся и снова закрыл глаза. Его дыхание казалось таким глубоким, будто он вовсе не просыпался и не произносил никаких слов. Но она же отвечала ему, ее собственные слова до сих пор отдавались эхом в голове. Некоторое время она смотрела на него в нерешительности, потом поднесла руку к вырезу своей ночной сорочки и дернула за стягивавшую его ленту. Сорочка скользнула вниз. “Моя сорочка, — подумала она, — я сняла ее”. Теперь она стояла рядом с его постелью обнаженная.

Наклонившись, она коснулась его губ своими.

— Марк, — сказала она, — пожалуйста, проснись. Я совсем не знаю, что делать… Я понимаю, что должно случиться, но не знаю, как.., пожалуйста, не спи, Марк.

Улыбнувшись сквозь сон, он не то нежно, не то шутливо пробормотал:

— Ах, Лизетт, неужели ты не можешь дать мне немного поспать? До чего же ты ненасытная!

Он сжал руками ее грудь. У нее мгновенно перехватило дыхание. Он продолжал ласкать ее с закрытыми глазами. Дукесса видела, что очертания его тела несколько изменились под легкой простыней, и понимала, что это значит. Вряд ли его теперь можно было считать спящим, он был готов к тому, что должно было совершиться между ними.

Но Марк считал ее своей любовницей.

Руки его вдруг скользнули по ее животу… Еще мгновение, и он раздвинул ее ноги, одновременно привлекая к себе. От его тела исходил жар. Теперь она оказалась на нем, не понимая, что делать дальше.

— Что с тобой, Лизетт? Зачем ты разбудила меня, если совсем не хочешь? Или тебе лень?

Он нашел ее рот. Первый поцелуй. Его дыхание казалось таким чистым и свежим, таким горячим и обжигающим! Не зная как, но она вдруг поняла, что отвечает ему. Его язык проник в ее рот и коснулся языка. Она слегка отпрянула от неожиданности, но он вновь завладел ее губами. Вдруг Дукесса ощутила его пальцы внутри себя. Он легко проник в ее плоть. Новые острые ощущения захлестнули ее, По телу разлилась истома. Она не в силах была оттолкнуть его. Теперь каждая клеточка ее существа отвечала на его ласки…

Время перестало существовать, как вдруг неожиданно боль, тянущая, где-то внутри возникшая, вернула ее к действительности. Марк был в ней. Он вошел резко, почти грубо. Его дыхание становилось все более тяжелым и прерывистым, пальцы впивались в ее бедра… Несколько раз он изо всех сил прижимал ее к себе, так, что резкие движения, которыми он входил в нее, отдавались болью в животе. Дукесса молила Бога, чтобы все скорее закончилось. Слезы бежали из ее глаз по щекам, стекались к губам, и она чувствовала их соленый вкус. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась… Наконец она почувствовала, что Марк движется в ней мягче, и спокойнее… Он откинулся на подушки. Еще какое-то время Марк был внутри ее. Она чувствовала, как его горячее семя разливается в ней.

Внезапно он открыл глаза:

— Дукесса? Мой Бог, неужели это ты? Притворялась Лизетт все это время. Зачем ты здесь? Этого не должно было случиться.

Она почувствовала, как он вышел из нее. Слегка помедлив, она соскользнула с него и встала рядом с постелью. Ее ноги, раздвинутые все это время его бедрами, дрожали от напряжения. Дукесса стояла, уставившись на его нагое тело. На его животе виднелись темные пятна — ее девственная кровь. Придя вдруг в себя, она подхватила простыню и накрыла его до пояса, затем, молча накинув ночную сорочку, кинулась в свою комнату. Дрожь не унималась. Закутавшись в одеяло, она старалась погрузиться в сон, который мог бы принести успокоение.

Но и во сне ее мучили ужасные образы, фантомы без лиц. Кто-то страшный, казалось, снова проникал в нее. Она ощущала жар и непонятную тяжесть на теле. Кто-то крепко сжимал ее в объятиях. Стало трудно дышать, и, вскрикнув, она проснулась.

Это был Марк, а никакой не фангом из сна. Он пришел к ней сам.

— Марк, — выбрав момент, прошептала она, нежно, прикасаясь к нему своими губами. — Я не Лизетт, я вовсе не твоя любовница.

— Я знаю, — ответил он, сжимая ее грудь и закрывая рот продолжительным поцелуем. Его проникновения в нее становились все более резкими и настойчивыми. Особой боли теперь она не чувствовала, возможно, из-за той влаги, что еще продолжала наполнять ее. Он все крепче сжимал ее, и она боялась уже знакомых грубых толчков в своем теле. Дыхание его становилось все более прерывистым…

— Пожалуйста, Марк, не надо, не теперь… Но он не слышал ее или не хотел слышать.

— Нет, Марк, пожалуйста, перестань, не надо, Марк!

— Этого и надо было ожидать от тебя, — сказал он резким прерывистым голосом.

…Какой-то момент он продолжал оставаться в ее теле совершенно неподвижным. Дукесса, замерев, ждала, что он еще скажет. Но Марк молча встал с постели, зажег подсвечник и теперь стоял рядом, уставившись на нее сверху вниз.

От этого открытого, изучающего взгляда ей стало не по себе.

— Зачем ты пришел?

— Почему бы и нет? — ответил он, пожимая плечами. — Разве я не джентльмен и не обязан вернуть долг вежливости даме, почтившей меня своим благосклонным вниманием?

Она поспешно натянула на себя покрывало.

— Не слишком ли поздно? Я уже видел и чувствовал твое тело, Дукесса. Неужели ты думаешь, что я никогда раньше не видел женщины? Или мнишь, что в тебе есть нечто особенное? Ты всего лишь женщина, и ничего больше, Дукесса! — Он спокойно стоял перед ней совершенно нагой. — Правда, когда я видел тебя в первый раз, в комнате было несколько темновато. Однако я успел почувствовать достаточно, чтобы.., ладно, я вовсе не хочу казаться грубым.

Его слова ноющей болью отозвались в ее сердце. Надо собраться с мыслями и найти какую-то защиту от его слов. Дукесса понимала, что ее молчание вызовет лишь новую волну раздражения в нем и следующий поток оскорблений. По его лицу было видно, что он не собирается уходить.

— Итак, наш брак состоялся, Марк. Теперь у тебя уже нет обратного пути — я выполнила свой план.

— Я лишь принимал тебя за Лизетт. Если бы я сразу понял, что это ты… Но согласись, Дукесса, вопреки своей чопорности ты хотела, жаждала новых неизвестных ощущений. А я всего лишь мужчина и принял то, что мне предложили.

— Все это не важно. Мне необходимо было лишь одно — теперь ты спасен, Марк, спасен от самого себя, от своего гнева, который.., одним словом, ты не сможешь теперь аннулировать наш брак!