Благословенная тьма - Дмитрий Черкасов

Ликтор счел нужным снять напряжение.

– Ладно, – сказал он миролюбиво. – Откуда тебе было знать. Разобрались – и забыли… Дойдут и до Крошкино руки – поможем, чем сумеем.

С некоторой горячностью протодьякон ответил:

– Я не такой болван, как ты вообразил. Я догадался, что он посредник, но только… – Он смущенно умолк.

– Поменял плюс на минус, – кивнул Ликтор. – Решил, что посредничает он не к добру. Что нежити настукивает.

– А что мне было думать? Меня никто не уведомил насчет твоих функций… Откуда мне было знать, что ты сам пока еще не нежить?

– Сразу кончать меня подослали, да?

– Если бы сразу, ты бы здесь не сидел и не разглагольствовал. Отправился бы вслед за Макарычем, прямо с порога. Мне поручили сперва разобраться и действовать по обстановке…

– Странное поручение для ликвидатора, – заметил хозяин. – Боюсь, что тебе уготовили иную судьбу.

– Какую же?

– Понятия не имею. Но уверен, что весьма неприятную. Не завелось ли у тебя недругов в нашей верхушке? Может, дорогу кому перешел, на хвост наступил? Уж больно похоже на ссылку, откуда не возвращаются.

Протодьякон крепко задумался.

– Вроде бы нет, – промямлил он. – Служил верой и правдой, дорогу никому не перешел. Не своевольничал, выполнял лишь предписанное…

– Ну, отложим на потом, не будем гадать на кофейной гуще. Время все расставит по местам. Слушай дальше. Проснулся я, значит, и был тому причиной лютый голод. Поначалу не понял, сколько провалялся, – солнце сдвинулось самую малость, как если бы забылся на часок. Почем мне было знать, что это уже солнце следующего дня…

– Может быть, в воздухе здесь что-то неладное? Вот тебе и физическая причина. Какие-нибудь испарения без цвета и запаха… Или излучение.

– Все может быть. Потом, когда вернулся, я эту вероятность рассмотрел. Возможно, но не больше. Потому что я, подкрепившись – не пустой же ушел из дома – не устрашился, продолжил свой путь и гулял по чащобам до ночи. А ночью меня одолели демоны. Всерьез, с недвусмысленными намерениями.

Он строго посмотрел на протодьякона.

– Сомневаешься? Напрасно. Не пришельцы, не гипнотизеры – самые настоящие демоны. Вышел я на поляну и нутром почуял, что все, дошел до края, путешествие нужно приостановить. Добрался, стало быть, до места. Что за место – того я тогда еще не знал. Но действовал, как положено: круг начертил, окропил, сотворил молитвы, расположился в середке. Не прошло и получаса, как они пожаловали, гости дорогие. Гоголя еще не забыл, со школы?

Протодьякон принужденно помотал головой.

– Я про «Вия». Если помнишь, там в церковку, в финале, понабилось всякое дьявольское отродье, всех мастей и размеров. В церковку, заметь! Не куда-нибудь, не в сатанинское капище.

– Я помню, – нетерпеливо сказал Пантелеймон.

– Молодец. Похвально. Так вот: они как будто сошли со страниц книги и заявились ко мне. Самые разные, и даже такие, каких в окончательном варианте и не было – были в черновиках, да Николай Васильевич решил, очевидно, что выйдет перебор, и отказался. А в черновых вариантах у него были не просто черти, а какие-то совсем фантастические твари: башни с глазами, крабы… уже не припомню точно. Ты про то, конечно, не слыхивал?

Пантелеймон был вынужден признать его правоту.

– Ну, не страшно. И вот представь: то же самое приключилось и со мной: крадущиеся загогулины, блины, кривляющиеся ромбы на многосуставчатых ножках, дрожащая труба на колесах и многое другое. Были, конечно, и хрестоматийные бесы, лубочные – с копытами да рогами. Со свиными рылами…

– А Вий тоже был?

Ликтор уловил в вопросе Пантелеймона недоверие.

– Насмешничаешь? Иронизируешь? Маловер ты, однако. Отвечу тебе так: своими глазами не видел, не дошел он до своей своры, но что-то большое шаталось поблизости, вкруг поляны. Порыкивало, сопело…

– Может, медведь…

– Может, и медведь. Это, конечно, рациональное предположение, молодец. Только сам ты, окажись на моем месте, на медведя бы не подумал. В общем, окружила вся эта шальная братия поляну и двинулась по кругу. Хороводы у них – самое любимое дело. Даже про грибы иной раз говорят: ведьмин круг, неспроста это. Имя просто так не дают, а если ненароком и случится, то не прилепится. Тянутся ко мне, шипят, галдят что-то бессмысленное и вот-вот переступят черту… Что скрывать – запаниковал я. Не железный все-таки. А они все кружат, быстрее и быстрее, пока не слились в одно дымное кольцо. И тут я вижу, что выходит из лесу Полинка…

– Это та самая, которую растерзали?

– Она самая. Я тогда с ней не был еще знаком, только видел краешком глаза. И вот уразумел, что в окружении нечисти этой она явно себя чувствует как рыба в воде. Разодрала дьявольское кольцо голыми руками – она и вся была голая, между прочим, один лишь веночек на голове из кувшинок, – и преспокойно вступила ко мне в круг. Подошла, положила руки на плечи. Я, понятное дело – «свят, свят!». Что ж это за силища в ней, думаю, если даже круг ее не задержал? Она на все мои заклинания – ноль эмоций. Теперь-то мне ясно, что круг не помог, потому что была она все же живая, из плоти, а бесы – нет. Есть вещи, доступные человекам, но бесам неподвластные. Ну и вот – в глаза мои вперилась и четко так, будто обычным языком говорила, стала внушать. Не образами, как обычно мыслят, а четкими словами. Передала мне, что мое дело проигрышное, безнадежное. Что под пятой у дьяволов – вся деревня, до последнего человека. Что сами местные про то не знают, они словно бомбы с часовым механизмом, который сработает в назначенный час. Тогда Зуевка снимется с места и разлетится во все концы света ядовитыми спорами. Велела мне убираться по-хорошему, пока я не разделил общую участь. Пока она говорила, а бесы так и струились вокруг, но уже молча, будто бы уважительно. Она была над ними хозяйкой. Тут мне сделалось ясно, что с политической пропагандой придется обождать. Сперва я должен выжечь заразу каленым железом, да только как это сделать? Я один, а их хоть и мало, да для одного многовато… Не пойдешь же заниматься экзорцизмом по домам, когда тебя не просят. В общем, я постановил для себя сосредоточиться на одних только бесах, а все прочее – побоку… И перво-наперво следовало заручиться доверием населения.

Челобитных задумчиво слушал гладкую, без сучка и задоринки, речь Ликтора. Что-то в ней было не так. Слишком складно и в то же время слишком расплывчато, неопределенно.

Полный лес дьяволов, полная деревня одержимых – ладно. В конце концов, это обычное задание, хотя и более трудоемкое, чем всегда.

Почему такая секретность? Почему Виссарион утаил от Пантелеймона столь важные сведения?

И зачем направил его разбираться, зачем оговаривал Ликтора – если это был оговор? Кто поджег ведьму? Чем грозит рассредоточение Зуевки по белу свету, что вообще у демонов на уме?