Последний холостяк - Кимберли Лэнг

Дилан бросил на нее взгляд и увидел, что она улыбается от удовольствия.

– Не напоминай.

– Энелайз Уилсон прелестная женщина. – Голос Марни звучал серьезно, но она не удержалась и прыснула. – А твоя матушка, похоже, от нее в восторге.

Энелайз и мать возглавляли список того, о чем ему совсем не хотелось говорить. Дилан вздохнул. Он почувствовал, что возвращается прежнее раздражение.

– Ради бога, давай найдем другую тему для обсуждения.

– Бедненький. – Марни с притворной жалостью похлопала его по ноге. – Как трудно быть привлекательным успешным холостяком. Ну прямо «Гордость и предубеждение».

– Что?

Марни печально покачала головой:

– Так-так. А я-то считала, что у тебя хорошее образование. Первая строка из романа «Гордость и предубеждение» гласит: «Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену».

Боже правый.

– «Должен» еще не означает, что я должен.

Марни удивленно подняла бровь.

– В самом деле? Всего несколько недель назад ты говорил, что хочешь жениться.

Да, и кончить, как мои родители.

– Я передумал. – Запонки полетели в общую кучу.

– О! – Марни уставилась в бокал с шампанским.

– Что – о?

– Просто мне странно это слышать. Такая перемена.

– Ладно. Ни одна из тех женщин, с которыми я знаком на данный момент, не удовлетворяет моим требованиям. Так что я решил прекратить поиски. Лучше помру в одиночестве. – Дилан осушил свой бокал и, взяв бутылку, налил и себе и ей. Чувствуя себя немного виноватым в том, что подпортил вечер, не сдержав своих мрачных мыслей, он снова чокнулся с Марни. – Давай за нас, Марни. За то, что просто и легко.

Марни кивнула, но не стала пить. На ее лице появилось какое-то странное выражение.

– Марни, что с тобой?

Она снова кивнула, но выражение осталось прежним. Потом она откашлялась.

– Нам надо поговорить.

Это не предвещало ничего хорошего. Настроение снова пошло на спад.

– Хорошо.

– Мне неловко. – Она сделал глубокий вдох и выдохнула, надув щеки. – Действительно неловко.

– Так скажи и все.

– Да, я скажу. – Марни посмотрела ему прямо в глаза. – Это наша последняя ночь, Дилан. Я встретила другого.

Ложь сорвалась с губ сама собой. Гораздо легче, чем она ожидала. Ее это убивало, но что еще оставалось делать? Своими словами Дилан буквально растоптал ей сердце. Ее вновь обретенному чувству суждено остаться неразделенным. Новость оказалась не из приятных.

Дилан в изумлении отпрянул.

– Что?

– Я встретила другого.

– Ты шутишь?

Гордость – страшный зверь. Уязвленная гордость еще хуже.

– Нет.

Он вскочил с кровати.

– Кто? Когда, черт возьми?

Марни старалась говорить спокойно.

– На самом деле я познакомилась с ним раньше. Мне казалось, мы просто друзья, но недавно я поняла, что мои чувства к нему изменились. Мне… мне этого мало. – Теперь она говорила правду. – Я не могу продолжать то «простое и легкое», что у нас с тобой, и в то же время хотеть от него чего-то большего. Приходится выбирать.

– И ты выбрала его.

Она не могла смотреть ему в глаза, боясь, что Дилан заметит ложь.

– Да.

– Тогда какого черта ты делаешь сейчас в моей постели?

Внутри возникло какое-то мерзкое ощущение. Это был очень правильный вопрос. Марни сочиняла свое вранье на ходу, и у нее не нашлось подходящего ответа. Запутавшись в собственной лжи, она выглядела совсем некрасиво. Да пошло оно все к чертям собачьим! Она совсем не ждала такого развития событий. Возбужденная мыслями о своих новых чувствах, она просто забыла задать себе вопрос: ответит ли на них Дилан?

– Я думала, это будет последний раз, но… – Отвращение, появившееся на лице Дилана, было под стать ее внутренним ощущениям, хотя внешне Марни старалась выглядеть невозмутимо. Теперь она чувствовала себя последней потаскушкой. – Но теперь я поняла, что не могу этого сделать.

– Почему ты мне ничего не сказала о нем?

К глазам подступили слезы. Слава богу, что в комнате царил полумрак, и Дилан не мог ясно видеть ее лицо.

– Я только что это сделала.

Дилан провел рукой по волосам и выругался. Он ничего не ответил, только пристально смотрел куда-то поверх ее плеча. Марни не знала, что делать дальше. Молчание затянулось, и ей стало совсем не по себе.

Наконец Дилан заговорил:

– Ну, тогда понятно.

Марни почувствовала, как боль резанула грудь, и поняла, что она надеялась… На что? Чего она ждала? Что Дилан упадет на колени, умоляя ее остаться? Что он вдруг поймет, что тоже неравнодушен к ней, что не все так «просто и легко»? Она передвинулась на край кровати и свесила ноги.

– Да.

Сумка, где лежали вещи, которые она взяла, думая, что останется на ночь, и туфли стояли в стороне, и ей нужно было пройти мимо Дилана, чтобы взять их. Марни прошла мимо, в последний раз вдыхая его запах.

Стараясь не смотреть на него, она сунула ноги в туфли и повесила на плечо сумку.

– Мне было хорошо с тобой, Дилан. Правда. И я искренне надеюсь, что очень скоро ты найдешь кого-нибудь, кто сделает тебя по-настоящему счастливым.

На лице Дилана застыло выражение удивления и злости, и хотя ей очень хотелось поцеловать его на прощание, Марни сдержалась.

– Прощай.

Она пошла к выходу, стараясь идти спокойно, не торопясь. Взяв в прихожей свою сумочку, она заметила лежавший рядом ключ, и ее сердце ухнуло куда-то вниз от мысли, какой счастливой она себя чувствовала всего несколько часов назад. Как глупо. Глаза снова стало щипать. На этот раз Марни чувствовала, что слезы вот-вот потекут. Она поспешила выйти и вызвать лифт.

Когда все начиналось, Марни воспринимала их отношения, как нечто случайное. И никогда не думала, что они станут иными. Значит, нечего обижаться.

Она совершила глупость, и ей некого было винить, кроме самой себя.

К черту все это.

Глава 9

Работать в «Брукс Фаундейшн» и в то же время пытаться забыть Дилана было равносильно самоубийству. Оставался еще вариант – спиться.

После мучительных выходных, натянув на лицо счастливую маску, Марни отправилась на работу, где все вертелось вокруг источника ее мучений. Ей приходилось постоянно видеть висевшие на всех стенах фотографии, на которые она не могла спокойно смотреть, и слушать, как люди в самых восторженных выражениях говорили о человеке, ставшем причиной ее мучений. Ее резали по живому и сыпали на раны соль.

Наверно, надо было думать лучше. И в ту минуту, когда она поняла, что ее тянет к Дилану, забрать свое резюме.