Возвращение в Тооредаан - Егор Чекрыгин

В общем — вместо того чтобы заниматься чем‑нибудь полезным, пришлось принять «приглашение» своей «троицы» и еще четырех непонятно откуда взявшихся друзей — охранников, и пойти с ними в кабак. М — да…, разорился на пару кусочков серебра, проставляясь для всей компании. Хватило на пару больших кувшинов неплохого вина и весьма приличную закусь. Вот честное слово — даже не ожидал, что тут умеют так разнообразно и вкусно готовить. Разные сыры, копчения, колбасы, маринованные овощи, даже икра была…, — классная закусь! А уж как хорошо пошло горячее…!!! Похлебка, кажется из рыбы, острая как бритва и жутко ароматная. К ней подавались постные, еще горячие булочки, отлично оттенявшие остроту блюда. Потом что‑то вроде рагу из мяса, овощей, и грибов тоже залитое острым соусом. А еще пироги, — с мясом, ягодами, фруктами, грибами, сыром — все идеально свежее и обалденно вкусное! И с десяток мисочек с разными соусами на столе, которые мои сотрапезники, кажется восприняли как некую банальную данность, вроде солонки и перечницы на каждом столе в нашей столовой. Нет, определенно, в этом мире знают толк в жратве! Так вкусно и обильно я в жизни не ел, и всего‑то за два кусочка серебра.

Когда уже второй кувшин подходил к концу, и пришлось распустить пояса, дабы суметь впихнуть в брюхо остатки пирожков, — выбрал момент, и посоветовался с Шооргом, где бы раздобыть денежек на новые шмотки и снаряжение. А он посоветовал мне посоветоваться с Мышем, или, на самый крайний случай, поклянчить у него задаток, в счет будущей оплаты. Хотя и тонко так намекнул, что — «Миишь конечно человек хороший и командир надежный. Но скряга каких мало, так что особо надеяться на это не стоит».

После плотного перекуса, разгоряченные мужики, радостно перемигиваясь, решили отправиться в бордель. А меня с собой не взяли, поскольку Шоорг, довольно ухмыляясь, заявил, что ночью мне опять в караул, — «Ты Иигрь, самый молодой, ты еще свое урвать успеешь. А мы ветераны, у нас заслуги, так что в городе мы караул не несем, а оттягиваемся…»….Да — дедовщину не в советской армии изобрели. Но, в общем‑то, не больно‑то и хотелось….Нет, в смысле — хотелось, я ж все‑таки мужчина в полном расцвете сил, и к прекрасному полу отношусь более чем благожелательно. Но за деньги, я как‑то не привык. Брезгую. Да и заразы боюсь. Ну да ничего, как у нас говаривали — курсант военного училища, должен успеть за одну увольнительную и познакомиться, и по…, любиться, и разойтись на вечные времена. Я, в общем‑то, успевал. Пусть не каждый раз, но частенько. Это в нашем‑то мире, где девушки весьма придирчивы и требовательны. А уж тут‑то, в средневековье, говорят нравы куда проще. Вон как служанок в кабаке по задницам хлопают, а они только довольно повизгивают, и еще амплитудней булками вертеть начинают. И чтобы тут, такой парень как я, не нашел себе «перепихон по — любви»? — Я вас умоляю! Но, первым делом — самолеты, ну а девушки — потом.

Мышь и правда, стоило мне только заговорить о деньгах, состроил такую рожу, словно я у него печень, в футбол ей поиграть, попросил. Но я начал напирать на то что, мне, дескать, нужна экипировка, те же фляжка или кружка с ложкой, да и пороха со свинцом подкупить не мешает, иначе какой от меня толк, как от вояки? Вздыхая словно идущий на казнь, Мыш полез было в свой кошелек, но потом вдруг отдернул руку, и строго так поинтересовался, почему я не хочу продавать проволоку со своего мушкета. Нет, он понимает, что это бесценное украшение, и наверняка ужасно дорого мне как память о каких‑то великих победах, одержанных мной в прошлом. Но уж коли приспичило, так почему бы и нет…?

А я‑то, признаться, про эту проволоку и позабыл. Она ж серебряная! Наверняка кой — какую копеечку стоит. Мышь подтвердил, что да — стоит. Правда не так много, как мне хотелось бы, но на новые шмотки и вполне приличный скарб, наверняка хватит. Заодно дал пару полезных советов, где именно лучше продать свой товар, а чужой, купить. И что именно мне просто жизненно необходимо купить, и примерно сориентировал по ценам. Список моих будущих покупок существенно расширился. Например, — на седло и сбрую, которые, по уверения Мыша, у меня должны быть собственными. Запасы гове, специи, и сладости, которое якобы у каждого уважаемого охранника тоже должно быть своими, ибо в общий рацион питания не входят, и еще кучу разных мелочей, о которых я не задумывался, привыкнув в армии к централизованному снабжению. В общем — скрягой мой новый начальник и впрямь оказался изрядным, но мужик вроде толковый.

И вот, только на третий день, отоспавшись после проведенной в карауле второй половины ночи, я наконец смог выбраться в город по своим делам. Где тут базар, нашел довольно быстро. Городишко маленький, и главный центр его жизни, можно было вычислить по доносящемуся негромкому гулу людских голосов, криков животных, и топота ног.

Пошляться по базарам, рынкам, барахолкам, всегда было одним из любимых моих развлечений. Тут тебе и вызывающие слюноотделение запахи свежего хлеба, и острый аромат солений и маринадов, рыбы, копченого мяса, сыров, и вдруг — тебя накрывает запах пряностей, свежей клубники или яблок. Нос так и дергается вслед каждому дуновению ветерка, а глаза разбегаются при виде ярких цветов и чудных натюрмортов составленных из фруктов и овощей, тщательно отобранных и выставленных напоказ с самой лучшей своей стороны. Забавные безделушки, антикварное старье, полезные, а иногда и странные предметы, о существовании которых ты не подозревал до тех пор пока не увидел. Или тряпочный ряд, где на дистанции десятка шагов, можно оглохнуть от самый удивительных и непредсказуемых писков моды, доносящихся из далеких китайских, вьетнамских и турецких мастерских. Но главное — это целая портретная галерея характерных лиц и фигур, иногда величественных, иногда карикатурных, уродливых и прекрасных….Хочешь понять город, страну, мир, время — иди на базар. Именно тут сконцентрированы почти все образы и персонажи, характерные для изучаемого тобой объекта.

Еще там, у нас, мальчишкой, я любил шляться по рынку расположенному в конце моей улицы, и рассматривая людей, придумывать им судьбы и биографии. Как потом мне сказал психолог в отряде — очень полезное занятие, помогает обострить наблюдательность и научиться лучше понимать людей.

Вот и тут, к примеру. — Вон тот вот мужик, яростно торгующийся из‑за пучка каких‑то овощей. — Явно работяга, чуть сутулая спина, и характерные ладони рук, изуродованные…, хотя, что это за штамп такой дурацкий — «изуродованные»? — у работяг очень красивые, я бы даже сказал — харизматичные руки, умелые и подвижные. У меня они вызывают ассоциацию с танками и другой боевой техникой. Каждый изгиб, выступ, каждая неровность на них, не плод дизайнерских изысков изнеженных офисных «творцов», а суровая необходимость, обусловленная спецификой применения в бою или работе. Ну а мозоли — как блоки динамической защиты поверх танковой брони — добавляют ладоням солидности и загадочности…. Так что ладони не «изуродованные», а «украшенные» постоянным трудом….Одежда не богатая, без особы изысков, но опрятная, достаточно чистая, а единственная заплатка, поставлена так умело, что ее почти и не видно. — Значит — мужик семейный. В семье царит лад и понимание, наверное много детей. — Хотя, конечно, возможно, что он с утра до ночи лупит свою жену, чтобы она его этак обихаживала. Но нет, — лицо у мужика хоть и суровое, но доброе, даже когда он яростно трясет пучком то ли редиски, то ли репы перед физиономией продавца, так что я голосую за лад в семье и кучу довольных детишек.