Обмен заложниками - Иван Наумов

Однажды Джош не выдержал и спросил Аксинию напрямую, что мистеру-чертову-Адамсу от нее нужно. Вместо ответа получил вопрос:

— А почему тебя это беспокоит?

Растерялся только на секунду:

— Потому что… Потому что он похож на маньяка!

— Видел многих? — ее явно забавлял разговор.

— Я-то? — Джош аж задрал подбородок. — Ты забыла, где я работаю?

— Расскажи! — тут же навострила уши Лейла, сама на себя не похожая, с новой прической, в модном колье и серьгах из искусственно заржавленных пластин — видимо, работа с Ричем давала положительный результат.

— Правда, расскажи! — подключились Энрике и Мустафа.

— Маньяки, — со значением начал Джош, — бывают трех типов. Самые простые — помешанные на сексе и физиологии. Впаивают себе бессюжетную лабуду типа «Натали скачет на ослике» или «Первая ночь Барбары». Вторым подавай экстрим — побольше кровищи, боли и грязи. В основном, бывшие рейнджеры, ветераны — воевать уже не берут, а агрессия осталась. Такие могут ходить зимой в тапках на босу ногу, а пособие спускать на ролики. Недавно загребли одного мафиози, так он до того, как его взяли, чуть не полмозга себе зачистил. Там тебе и тазики с цементом, и стрельба-пальба, и иглы под ногти, и утюги на спину. А на суде говорит — не помню! Ничего, говорит, не помню, клянусь Мадонной!

Все засмеялись. Лейла наморщила нос:

— Неужели кто-то покупает пытки?

Джош цокнул языком:

— Ты удивишься! И о том, как ты, и о том, как тебя. Но самые жуткие маньяки — это третий тип — наподобие нашего мистера Адамса. Ходят, бродят по салону, прицениваются, а что им надо — непонятно!

И под общий хохот сделал страшное лицо.

На следующее утро перед уроками Аксиния подозвала Джоша и открыла ему на своем наладоннике коротенький документ.

С угла стандартной учетной карточки на Джоша смотрел сильно помолодевший мистер Адамс.

— И что это значит? — ох, как не хочется слышать правильный ответ!

— Только то, что еще год назад наш славный преп работал на Федеральное Бюро.

Аксиния почти натурально улыбалась. И Джошу очень хотелось ее защитить — от чего, он пока не понимал.

Намечался день рождения Аксинии. Проблема выбора подарка сводилась к вопросу, о чем ролик. Самая дешевая впайка стоила, как хот-дог, а долларов за двадцать можно было купить уже целое путешествие.

Только Аксиния недавно отличилась, подарив Энрике набор серебряных струн, чем окончательно растопила державшийся между ними холодок.

Джош задумчиво бродил между полками, выбирая, и выбирая, и выбирая. Пытаясь найти что-то, что подчеркнуло бы его индивидуальность через кусочек чужой памяти. Пока не получалось.

Заурчал лифт. Когда дверная решетка уползла вверх, зареванная Лейла чуть ли не кубарем влетела в салон, следом появился Мустафа. Джош никогда его еще таким не видел.

— Я тебя здесь сейчас прирежу, ты понял? — от ярости турка перекосило, он оттолкнул Лейлу, пытавшуюся обнять его, и пошел Джошу навстречу. — Я тебе вышибу мозги, придурок! Ты что с ней сделал?

— Что? — недоумевая, спросил Джош.

Промелькнула пара мыслей насчет Лейлы и Рича, или друзей Рича, или сотрудников Рича — но это был бред, Белее Белого никогда бы такого не допустил.

— А то, что она ничего не помнит! Она продала за деньги свою жизнь!

— Погоди, Мустафа, — Джош примирительно выставил руки перед собой. — Ей делали пробник — это маленький кусочек памяти, какое-то одно небольшое событие.

Лейла заревела в голос, снова безуспешно пытаясь приблизиться к Мустафе.

— Одно событие, мозговед хренов?! Да, одно — как мы чуть не свалились с Фишер-Билдинга. Хотели вылезти на крышу по лесам, а там оказались гнилые доски. Да, одно — как мы удирали от копов на мотоцикле Хосе, когда выехали сдуру в белый пригород. Как мы с ней первый раз поцеловались, урод! Тоже — одно событие! Я сначала не понимал, почему она так охотно улыбается и поддакивает, когда я вспоминал о чем-то таком. А потом въехал: она же ничего не помнит! Твои дружки зачистили ей мозги. Мы встречаемся три года, ты понял? А она забыла все важное, что у нас было…

— Не все-о-о-о, — заныла Лейла, — я много чего помню. Просто на сюжетке ничего не получалось, а так хотелось делать ролики…

Понемногу Джош успокоил и ее, и Мустафу, тогда удалось добиться более связного рассказа.

Белее Белого снял пробник, не покидая Детройта, — вместо третьего ряда сидений в его «хантере» располагалась мини-студия.

— На что это похоже? — спросил Джош, до сих пор не видевший, как делается брейнинг.

— Что ты им отдала? — спросил Мустафа, стараясь, чтобы его голос не звучал угрожающе.

— Когда мне было шесть лет, — Лейла шмыгнула носом и поправила волосы, — мы с родителями попали под дождь, когда возвращались с бабушкиной фермы. Отец как раз утилизировал машину по «бензиновой поправке», и часть компенсации мы тратили на поездки к родственникам. Дождь застал нас в поле. Каждая капля была размером с вишню и теплая. Родители побежали к автобусной остановке, взяв меня за руки — и я шагала как великан, а прямо перед нами, — она наискось махнула рукой, — встали две радуги.

— Почему же ты это помнишь? — с подозрением спросил Мустафа.

Она посмотрела вызывающе.

— Потому что когда-то писала сочинение «Лучшее лето в моей жизни». Перечитала. Только теперь одни слова и остались. И не заметила, как. Шлемы — те же, что здесь у тебя. Большая консоль, несколько экранов. Закрываешь глаза, ложишься. Он все спрашивает: что помнишь, что еще в тот год было, и про бабушку, и про папу, и какая была машина, и, наверное, я потом заснула ненадолго. А потом — все. Тридцатисекундный ролик.

Джошу стало не по себе. Вокруг них в мягком поролоне спали тысячи человеческих жизней — чутким сном, готовым войти в любого, кто заплатит несколько долларов.

Тестеры в Нью-Йорке и Вашингтоне все как один выставили пробному ролику максимум по всем параметрам. Четкость восприятия, детализация, временной и логический план, эмоциональная окраска, баланс чувств и ощущений.

Удивленный Рич, не задумываясь, предложил Лейле ужин с известным киноактером. Тот не решался или не хотел заняться брейнингом сам, но готов был «поучаствовать».

Поездка на восток, шикарный отель, берег океана, вечернее платье и сам Как-Его-Там. Седые виски, лучезарные морщины, знаменитый чуть картавый говор и сногсшибательная хрипотца в голосе. Омары и устрицы, фуа-гра, кир из «Дом Периньона» и всякие прочие излишества. Репортер, изводящий гигабайты в ожидании выигрышного кадра для будущей рекламы. Сценарий — выигранная в лотерею встреча с любимым артистом.

И полный провал. Лейле-то казалось, что все идет хорошо. Ей действительно понравился вечер, она по-честному радовалась жизни, и когда Рич сказал ей, что ролик запорот, просто отказывалась верить. Оказалось, что даже разговаривая со звездой, она то и дело «соскальзывает» — отвлекается, начинает думать о доме, о школе, о том, что, вернувшись, расскажет подругам. И на брейн-карту эти обрывки мыслей легли на первый план, а великолепный ужин, ожидаемый тысячами поклонниц по всем штатам, записался лишь смутным малозначащим фоном.

С полным диском никому не нужных фотографий в виде утешительного приза Лейла вернулась домой. Надо отдать должное Ричу, он предпринял еще одну попытку — приблизительно с тем же результатом.

А Лейле хотелось сниматься. И полученный за пробник скромный гонорар только раззадоривал. Она нашла Рича и пересказала ему еще несколько историй из своей жизни. Тестеры готовы были оторвать материал с руками. И вот.

— Давайте, — не слишком уверенно предложил Джош, — я попрошу Рича привезти все снятые ролики. Ты же можешь посмотреть их обратно…

— Джош, — Мустафа дернул головой, словно получил пощечину, — ты хотя бы себе не ври, а? Даже если ролики лягут удачно, у нее в голове появится что-то про девушку Лейлу. Она никогда не почувствует, что это было с ней самой, правда?

Джош кивнул. А еще запись могла лечь неудачно. Из-за возможных последствий перезапись ролика объекту считалась неоправданным риском.

— Сколько роликов вы сняли с Ричем? — спросил он.

Лейла помедлила, а потом, почти шепотом, призналась: пятьдесят. Мустафа просто онемел — видимо, он еще не обо всем ее расспросил до прихода к Джошу. Пятьдесят, и за все Рич платил день в день после оценки тестеров. И кому какое дело, как она зарабатывает эти деньги. Потому что сейчас открыты квоты, и они уже почти накопили на канадскую визу для всей семьи… Но тут Мустафа сорвался.

— Шлюха!!! — заорал он, вскакивая с кресла и пытаясь ухватить Лейлу за волосы через стол.

Она пискнула мышью и бросилась прочь, к лестнице. На улице стояла ночь, светящиеся снежинки хаотичным роем неслись мимо окон вниз, к бело-бурой земле, бело-черным крышам, бело-серому асфальту.