Зов Атлантиды - Йон Колфер

Финт Крут вспомнил это четверостишие, идя по коридору за Дубцом.

«Крак, эвак? Что за стихи? “Эвак” даже не слово, а так, военное сокращение. Именно такой жаргон предпочитал Джулиус. А еще я рад, что моей любимой Леоноре не пришлось встретиться с моим мужиковатым братцем. В противном случае никакой магии не хватило бы убедить ее выйти за меня замуж».

В глубине души Финт прекрасно понимал: встреч Леоноры с народцем он не допускал только потому, что буквально десятиминутный разговор с любым обитателем Нижних Уровней развенчал бы в глазах жены его образ благородного революционера, на создание которого Финт положил столько сил. К счастью для себя, Крут давно научился не прислушиваться к внутреннему голосу.

Другие заключенные, тяжело волоча ноги, выходили из камер и ковыляли по узким мосткам к главному проходу. На каждом красовались кандалы и тюремная роба цвета лайма. Многие вели себя демонстративно храбро и самодовольно, презрительно усмехались, но Финт по опыту знал, что опасаться следует тех, кто смотрел спокойно. Эти уже не подлежали перевоспитанию.

— Шевелитесь, зэки! — крикнул особенно отвратительный, похожий на кроманьонца огромный пикси — такие иногда рождались в Атлантиде из-за постоянной жизни при повышенном давлении. — Все сюда. Не заставляйте меня использовать дубинку.

«По крайней мере, на мне полный парадный мундир», — подумал Финт, не обращая внимания на крики надзирателя, но это не особенно утешило его. Мундир не мундир, а по проходу его гнали как обычного преступника. Грела лишь мысль о том, как он при первой же возможности прикончит Дубца, а потом отправит Лите по электронной почте письмо с извещением о ее новом семейном положении. Скорее всего, она не расстроится.

Дубец поднял сжатую в кулак руку, останавливая процессию на перекрестке. Заключенным пришлось ждать, как бессловесному стаду, когда мимо них на воздушной подушке проплывет большой, опоясанный титановыми лентами металлический куб.

— Опал Кобой, — пояснил Дубец. — Ее даже теперь из камеры не выпускают, такая она опасная.

Финт разозлился. Опал Кобой. Здесь, на дне моря, о ней судачили целыми днями. Если верить последним слухам, где-то существовала другая Опал Кобой, явившаяся из прошлого, чтобы спасти себя в настоящем. Обитателям Атлантиды жилось бы гораздо лучше, избавься они от навязчивых мыслей об этой треклятой Опал Кобой. Если кому-то и следовало беспокоиться об Опал Кобой, так это ему, Финту. В конце концов, это она убила его младшего брата. Впрочем, лучше об этом не думать — от мыслей о прошлом того и гляди язва разыграется.

Куб плыл мимо них по воздуху целую вечность, и Финт успел насчитать три двери на его грани.

«Три двери. В моей камере была только одна. Почему Кобой предоставили такую большую, с тремя дверьми?»

Неважно. Скоро он вырвется на свободу и сможет купаться в королевской роскоши.

«Мы с Леонорой вернемся на остров, где состоялась наша первая, такая драматическая встреча…»

Как только перекресток освободился, Дубец повел их к причалу для шаттлов. Сквозь прозрачный пластик Финт видел, как толпы горожан быстро, но без паники идут к своим спасательным капсулам. На верхнем уровне группы более состоятельных жителей Атлантиды направлялись к личным эвакуационным шаттлам, каждый из которых, вероятно, стоил больше, чем Финт мог украсть за неделю.

«Кружевные воротники и манжеты снова в моде, — с некоторым удовольствием отметил он. — Я так и думал».

Коридор выходил на грузовой причал, на котором группы заключенных нетерпеливо ждали, когда откроются ведущие прямо в море воздушные шлюзы.

— Во всем этом нет ни малейшего смысла, — заметил Дубец. — Водяные пушки разнесут зонд на куски. Все мы вернемся сюда буквально через несколько минут.

«Не все, — подумал Финт, даже не озаботившись скрыть улыбку. — Кое-кто из нас не вернется никогда».

И тут он понял, что это действительно так. Даже если его план сорвется, он никогда не вернется сюда. Финт Крут так или иначе обретет свободу.

Дубец открыл двери шаттла своими ключами, и заключенные гуськом проследовали в салон. Как только все заняли свои места, Дубец включил защитные дуги, как на аттракционах, здесь выполнявшие функцию эффективных ограничителей свободы. Все еще закованные в кандалы заключенные оказались прижатыми к креслам. Совершенно беспомощными.

— Всех рассадил, Тупец? — спросил пикси-кроманьонец.

— Да, всех. И меня зовут Дубец!

Финт ухмыльнулся. Издевки сослуживцев весьма помогли ему переманить Дубца на свою сторону.

— Я так и сказал, Дурец. А теперь почему бы тебе не вывести это ведро отсюда на фиг, предоставив мне позаботиться о наших страшных зэках?

Дубец ощетинился.

— Погоди минуту…

У Финта не оставалось времени на пробу.

— Превосходная мысль, мастер Дубец. Докажите, что вам не зря вернули штурманское свидетельство, а вашему коллеге позвольте надзирать за нами — страшными зэками.

Дубец коснулся пальцем шеи.

— Конечно, почему бы и нет? Я должен вывезти всех, как положено.

— Вот именно. Вы же понимаете, насколько это разумно.

— Давай, Пупец, — оскалился огромный надзиратель, на переделанном нагрудном жетоне у него значилось «К-МАКС». — Делай, как говорит зэк.

Дубец сел за пульт управления и быстро произвел предпусковые проверки, тихонько насвистывая сквозь жабры, лишь бы не слышать насмешек К-Макса.

«К-Макс еще не знает, как он попал», — подумал Финт, получая от этой мысли огромное наслаждение. Он чувствовал себя обладателем безграничной власти.

— Прошу прощения… господин К-Макс, если не ошибаюсь?

К-Макс прищурился и смерил дерзкого заключенного грозным взглядом. То есть это надзиратель полагал, что смотрит грозно, а на самом деле он выглядел как близорукий водяной, страдающий от запора.

— Не ошибся, зэк. Король максимальной безопасности.

— О, понимаю. Кличка. Как романтично.

К-Макс помахал электрошоковой дубинкой.

— Никакой романтики. Можешь спросить у моих трех бывших жен. Я здесь, чтоб отравить вам жизнь, — вот и все.

— Ой! — игриво воскликнул Финт. — Простите, что заговорил с вами!

Этот короткий обмен репликами позволил Дубцу вывести шаттл из дока, а еще одному пассажиру — сориентироваться и понять: старый главарь начинает действовать. На самом деле десять из двенадцати прижатых к креслам страховочными дугами закоренелых преступников в разное время работали на Финта и в большинстве своем отнюдь не бедствовали вплоть до самого ареста. Дубец, вернув себе штурманское свидетельство, устроил так, чтобы все они сидели рядом.

«Капитан порадуется, если в критический момент рядом будут друзья», — рассуждал Дубец.

Самым важным другом был Юникс К’лякс, спрайт с прижженными шишками на месте крыльев, его отделял от Финта только проход из губчатой резины. Финт вытащил его из драки с троллем, и с тех пор Клякс сделался его правой рукой. Идеальный заместитель, он всегда безотказно выполнял все приказы. Юникс не обсуждал и не устанавливал приоритеты, он бы не задумываясь умер, подавая Финту чашку кофе или воруя ядерную боеголовку.

Финт подмигнул своему подчиненному, давая понять: час пробил. Юникс никак не отреагировал, поскольку практически ко всему относился с ледяным равнодушием.

«Веселей, Юникс, старина! — хотелось крикнуть Финту. — Хаос и смерть грядут!»

Но пришлось ограничиться подмигиванием.

Дубец заметно нервничал. Шаттл двинулся вперед резким рывком и поцарапал отражатель, ткнувшись в пристань.

— Отличная работа, Тупец! — прорычал К-Макс. — Решил угробить нас раньше, чем подгребет зонд?

Дубец вздрогнул и вцепился в штурвал так, что позеленели костяшки пальцев.

— Все в порядке. Справлюсь. Никаких проблем.

Шаттл вышел из-под прикрытия массивных изогнутых панелей, отводивших от купола самые сильные подводные течения, и Финт принялся наслаждаться видом удаляющейся новой Атлантиды. Городской пейзаж представлял собой мрачное нагромождение традиционных шпилей и минаретов вместе с более современными пирамидами из стекла и стали. Сотни щелевых фильтров располагались по углам гигантских пятиугольников, из которых и состоял защитный купол над Атлантидой.

«Если зонд попадет в фильтрационный блок, купол развалится, — подумал Финт. — Вы только посмотрите, они использовали для украшения волноломов детские рисунки. Как мило».

Они уходили все дальше, миновали водяные пушки, приведенные в готовность и ждущие только координат цели.

«Прощай, мой зонд! — подумал Финт. — Ты хорошо послужил, и мне будет тебя не хватать».

От города во все стороны разлетались подводные аппараты: прогулочные суда и муниципальные шаттлы, десантные корабли и тюремные транспорты — все старались добраться до десятимильной отметки, где, по заверениям самых крутых специалистов, взрывная волна уже рассеется до едва заметной ряби. Бегство могло показаться хаотичным, но отнюдь таковым не являлось. Каждому судну полагалось пришвартоваться к определенному бую, расположенному в десятимильной зоне.