Холод, пламя и любовь (СИ) - Заам Иван

— Так это вы тогда стояли за дверью! Ну вы даете… — усмехнулся Эдвард. — я говорил о Грете! И вообще не собирался мучать её! Это были всего лишь угрозы, чтобы расколоть преступника. Я знаю, что у нас в замке есть предатели, и мне нужно любой ценой найти их всех. Тот человек, которого мы пытали, совершил покушение на меня. Я подумал, что он дорожит Гретой, но потом понял, что ему просто жаль её. Он не сдался даже при самых жутких пытках. Возможно, есть более веская причина его молчания. Грета — лишь маленькая пешка. Мы давно следили за ней и знали, что она шпионка. Это сыграло нам на руку. Тогда на охоте, мы ожидали нападения. Меня уже не раз пытались убить. Накануне каждого покушения Грета ходила к реке и бросала туда небольшой шарик внутри, которого оставляла сообщения. Найти такой шарик в реке, это все равно что искать иголку в стогу сена. Мы пришли к выводу, что эти послания доходят до адресата магическим способом. И теперь я понимаю, кто за этим стоит… Сам дьявол… — Эдвард показал мне амулет.

— Да ну! Кончай заливать! — рассмеялся Грин. — А фонари! Фонари, кто взрывал!

— Я не знаю… Возможно причина в этом дьявольском предмете? Таких огромных я никогда не видел. В тот момент ты держала его при себе, Виктория?

Я судорожно проглотила огромный комок в горле, кивнув в ответ.

Грин внезапно умолк.

— Выходит, я попала в беду из-за этого амулета? — дрожащим голосом спросила я.

— Нет. Ты попала в беду по своей невнимательности. А амулет…. амулет оказался у тебя не просто так… Кому-то очень нужно, чтобы ты была на юге. Несколько дней назад Храм Cолнца в Перисфорде оккупировало местное правительство. Всем процессом руководил какой-то жрец в серой монашеской рясе. И на груди у него висел такой же огромный амулет. Теперь на юге запрещено исповедовать нашу религию под страхом смерти. Я думал мы с отцом искоренили эту заразу еще пятнадцать лет назад. Когда-то я сам стал жертвой этого зла. — спрятав амулет за пазуху, он снял перчатку с правой руки и сжал ладонь в кулак. Всю кисть покрывали шрамы от ожогов.

Я хотела спросить у Эдварда, что именно случилось с его рукой, но постеснялась и почему-то задала вопрос о себе:

— Разве на меня этот амулет не подействовал?

— Если бы он подействовал, то ты бы прямиком отправилась в Гритенбург. Ты необычная девушка, и в нашем мире неспроста. Ты хотела в Заколдованный лес? Но зачем?

— Там живет колдунья, которая поможет мне и Грину вернуться домой.

Эдвард тяжело вздохнув, вдел кинжал в петлицу ремня у себя на груди и протянул мне руку:

— Пойдем, я отведу тебя туда, — улыбнулся он своей еле заметной улыбкой.

Я робко смотрела на него и думала, что если к нему прикоснуться, то наверное, можно испытать только жуткий холод. Но когда он взял мою озябшую руку, ощутила приятное тепло, по телу пробежали мурашки, с сумасшедшим ритмом забилось сердце. Неведомая энергия страсти овладела мной. Изо всех сил я старалась избавится от постыдных мыслей, чувствуя, как щеки заливаются румянцем.

Глава 23

Я сделала несколько шагов и остановилась, вновь увидев трупы разбойников.

— Ничего себе? — удивился Грин. — Эти засранцы получили по заслугам! Какой зверь их так искромсал?

Я ничего не ответила.

— Виктория что случилось? — спросил Эдвард.

У меня закружилась голова. Воспоминания о кровавой резне были настолько свежи, что перед глазами, как наяву мелькала одна и та же картина безжалостного убийства людей.

— Разве они заслужили смерть? — спросила я.

— Конечно заслужили! — ответил Эдвард.

— Но Лукас был еще жив и обезврежен… Его можно было пощадить! А бородатый? Разве мы в праве решать кому жить, а кому умереть?

— А кому еще решать это? — спросил Эдвард.

— Богу…

— Если они уже мертвы, значит такова воля Божья! Пойдем я покажу тебе кое-что!

Мы подошли к пожелтевшей палатке, и Эдвард откинул кусок брезента. Палатка была заполнена разной утварью из меди, олова, серебра, и даже золота. Посередине стоял большой сундук доверху набитый серебряными монетами, так что даже крышка не закрывалась.

— Видишь? Все добро здесь, принадлежало тем, кого убили эти разбойники.

— Людей убивали за побрякушки? — удивился Грин.

— Каждая побрякушка стоит денег. Эти разбойники уже больше года совершали убийства и грабежи. В основном они убивали приезжих. Тех, до кого никому нет дела. Действовали они очень осторожно. Всегда заметали следы. Даже не известно сколько невинных они убили, но судя по этому добру — много.

Эдвард вошел внутрь и достал, из под груды металлических предметов красную скатерть вышитую цветными узорами. Вытащив кинжал, он начал резать ее на тонкие лоскуты.

— Ваше величество зачем вы портите такую красоту? — удивилась я.

— Виктория, называй меня просто Эдвард. Но только между нами. При остальных, все же, придется обращаться “ваше величество”.

“Называть его просто Эдвард… Просто Эдвард…” — радостно повторяла я про себя.

— Это такая честь для меня ваше… То есть Эдвард…

— Называй… Просто Эдвард… — кривляясь, подзуживал Грин, — Да ты и без разрешения можешь называть его как хочешь!

Эдвард, подойдя ко мне, сурово посмотрел на моего друга.

— Да и еще, никто в замке не должен знать, что я был здесь. Вообще никто, кроме тех, кому это положено. То что король гуляет один без охраны — это лишняя информация. И другу своему напомни… — он вновь посмотрел на Грина.

— Хорошо… А кто те, кому положено?

— Ты их скоро увидишь. Пойдем, чем скорее мы доберемся до Заколдованного леса, тем лучше.

— Да, Да! В Заколдованный лес! Давайте быстрее! Вперед! — радостно кричал Грин.

Эдвард взял под узду серого коня с серебристой гривой, и мы в спешке покинули логово разбойников. По пути, через каждые десять метров, Эдвард привязал к веткам красный лоскуток ткани. Мы дошли до оврага, где у поваленного дерева стоял гнедой жеребец с ярко-черной гривой.

— Чертов Билич! Я велел ему оставаться здесь… — недовольно сказал Эдвард.

“Слава Богу мальчишку не убил… Значит он не всех подряд убивает…” — подумала я с облегчением.

— Какой он красивый… — с изумлением сказала я, поглаживая черную гриву жеребца. — А как его звать?

— Лошадь, как лошадь. — недовольно вставил Грин.

— Его зовут Оскар. Он самый быстрый в моей конюшне. Я надеюсь ты умеешь ездить верхом? Нам придется скакать быстро, если не хотим попасть под дождь. — он указал пальцем в затянутое густыми тучами небо.

— Я ездила верхом, но это было так давно, что… боюсь, не справлюсь… И платье… оно малость не удобно для верховой езды.

Эдвард задумался.

— Похоже, тебе придется остаться пока здесь, — Эдвард похлопал серую лошадь по холке, и привязав её к ближайшему дереву, подошел ко мне. — Хорошо, поедешь со мной! Ты легкая, думаю Оскар и не заметит разницы. А за платье не волнуйся, оно достаточно широкое. Полезай! — он протянул руку и помог засунуть ногу в стремя.

— Благодарю… — сказала я и уже через секунду сидела боком в седле.

— Ух, как уверенно ты села. Точно не готова сама?

— Залезть на лошадь — это одно, а вот ехать… Вдруг он будет неуправляем, начнет брыкаться и скинет меня… — нервно ответила я и ощупав кожаное сидение, подумала, что передняя пологая лука легко позволит разместиться в седле вдвоем.

— Ну смотри…

— Что так долго возитесь! Эдвард, забирайся сюда и поехали уже! — подгонял его Грин.

— Кое-чего не хватает… — Эдвард подошел к серой лошади, расстегнул подпруги и вытащил из под седла вальтрап в виде небольшого бордового коврика. Сложив пополам и положив его на холку Оскара, он попросил меня подвинуться вперед.

— Разве я буду не в седле? — удивилась я

— Нет, вдвоем мы вряд ли в нем поместимся. Да, и сядь прямо. Боком неудобно ехать, — сказал Эдвард, закрыв лицо капюшоном.