Обитель Джека Потрошителя - Лана Синявская

– У него в кармане была записная книжка и старые водительские права, но в милиции объяснили, что документы могли оказаться в кармане случайно. Ну, в том смысле, что это мог быть не Ромка, а документы ему просто подложили. Но это был он. – Маша снова заплакала, мелко вздрагивая и размазывая слезы по лицу.

– А почему позвонили тебе? У него что, нет родственников? – спросил Юра.

– Нет. Была мать, но она умерла несколько лет назад. А отца Ромка вообще никогда не видел. Мой телефон был записан у Ромки на обложке записной книжки, они там, в милиции, сразу его заметили.

– А когда вы с Романом виделись в последний раз? – спросила я.

– Вчера. Он в последнее время жил не здесь, а у меня, – ответила Маша, вытирая мокрое от слез лицо обеими руками.

Наташка протянула ей свой носовой платок.

– На вот, утрись, – проворчала она, пытаясь скрыть за грубостью острую жалость.

Девушка шумно высморкалась и скомкала платок в руке, взглянув на Наташку с благодарностью.

– Значит, он куда-то уходил вечером? – задала я новый вопрос, пытаясь восстановить ход событий.

– Да. Он ушел довольно поздно.

– И, естественно, не сказал, куда? – вставил Юрка.

– Нет.

– А ты сама не догадываешься? Тебе не показалось, что в последнее время Роман ведет себя как-то странно?

– Странно, что вы спросили об этом. – Маша взглянула на меня с удивлением.

– Значит, так оно и было? Странности были, и ты их заметила?

– Да. Это все из-за денег. Несколько дней назад он вдруг прилетел весь сияющий и с порога закричал: «Машка, мы с тобой разбогатели!»

– Как мне это знакомо, – саркастически усмехнулась Наталья, метнув насмешливый взгляд на Юрку.

– Сначала я ему не поверила, но он твердил одно и то же, – продолжала девушка. – Потом я догадалась, что это как-то связано с тем солидным мужчиной, к которому Ромка подходил в театре в антракте…

– Стоп! А вот с этого места подробнее, пожалуйста, – резко перебил ее Юрий.

– Подробнее? Но я не знаю подробностей, – пожала плечами Маша. – Просто Ромка неожиданно потащил меня в театр на премьеру. Сначала я думала, что он хочет доставить мне удовольствие, но потом поняла, что ему нужно было в театре с кем-то встретиться. Он все время вертел головой по сторонам, как будто искал кого-то, даже во время спектакля. Мне было так неудобно. Нам все время делали замечания! А потом Ромка увидел того человека, которого искал, и подошел к нему, оставив меня в вестибюле. Я не слышала, о чем они говорили, но они так увлеклись, что Ромка явился в зал только перед самым концом спектакля. Он был такой бледный, словно повстречал привидение. Тогда он мне ничего не сказал, а через день заявил о скором богатстве.

– Можешь описать, как выглядел тот мужчина? – спросила я.

– Не уверена. Хорошо одетый, в смокинге, в возрасте уже. Что еще? Волосы светлые и без седины, но мне показалось, что они у него крашеные. С тем мужчиной была очень элегантная женщина. Ее я запомнила лучше – блондинка, в темно-вишневом бархатном платье и норковой накидке. Некрасивая, но очень ухоженная.

После последних слов Маши никто из нас троих не сомневался, что мужчиной, с которым разговаривал в антракте Роман, был Петр Сергеевич Турков. Затем девушка уточнила, что спутница мужчины участия в разговоре не принимала, еще до того, как прозвенел третий звонок, она вернулась на свое место. Маша запомнила это, так как ей пришлось проходить мимо, а места у пары были не слишком удобные, почти на самом проходе.

– Помню, меня это тогда сильно удивило. Видно же, что они из богатых, а такие, как правило, садятся в первых рядах или в ложе, – пояснила Маша.

Повисла пауза. Уверена, у всех нас было что сказать, но мы молчали.

– Значит, странности начались с того вечера в театре… – произнесла я вполголоса, скорее для себя, чем обращаясь к кому-либо.

– Нет, – неожиданно возразила Маша, – это началось гораздо раньше, еще до Нового года.

– Вот как? – не сдержалась Наташка.

– Да. И во многом была моя вина, теперь я понимаю. Никогда себе этого не прощу! Я вела себя, как последняя свинья.

Рот девушки болезненно скривился, но, вопреки нашим ожиданиям, она не заплакала.

– Ромка хотел сделать мне подарок. У нас совсем не было лишних денег, а тут вдруг он принес диковинную штуку и вручил ее мне с большой торжественностью.

– Это было старинное зеркало? – тихо спросила я.

– Не знаю, откуда вы знаете, но так оно и было, – кивнула девушка. – Только мне сразу не понравилось это зеркало. В нем было что-то жуткое и отталкивающее. Когда я взглянула в него из вежливости, то мне показалось, что я выгляжу страшной уродиной, как будто оно было кривым, как в комнате смеха на ярмарке. Я разозлилась, решив, что Ромка надо мной издевается. Но он пытался объяснить мне, что это антиквариат, большая редкость. Я его не слушала и сказала, что немедленно выкину его на помойку. И тогда он унес его, сильно обидевшись. Когда он ушел, хлопнув дверью, я словно опомнилась. Мне стало стыдно, и я, ожидая его возвращения, подбирала слова, чтобы попросить прощения. Но он не вернулся в тот день. А на следующий, когда я сама позвонила ему сюда, он не захотел разговаривать на эту тему. До самого театра мы не виделись. О том, куда он дел зеркало, я спросить так и не решилась, а сам Ромка больше о нем не заговаривал. Вы не поверите, но я надеялась, что отыщу его здесь сегодня. Я хранила бы это проклятое зеркало до последних дней своей жизни, чтобы хоть после смерти Ромка знал, что я приняла и оценила его последний подарок. Но зеркало пропало.

Маша снова заплакала. Мне стало жаль ее, настолько искренним выглядело ее раскаяние и сильной – ее любовь к погибшему молодому человеку. Сейчас было даже неважно, кем на самом дел был Роман. Она любила его таким, каким он был, и эта любовь обладала огромной очистительной силой.

Я присела на краешек дивана и осторожно погладила девушку по вздрагивающим плечам. Мне показалось, что я дотронулась до испуганной птички, настолько хрупким и тонким оказалось плечо Маши под моей ладонью. Она восприняла мой жест как просьбу продолжать рассказ и заговорила снова, хотя слова давались ей с трудом, а мысли путались.

– С этого дня Ромка стал очень замкнутым. Однажды я застала его в слезах, сильно пьяным, хотя обычно он пил очень мало. Он, как мне показалось, даже не узнал меня. Бормотал: «Их надо предупредить, они все погибнут», и еще что-то в таком же роде. Что он имел в виду, я не поняла тогда, не знаю и сейчас. Но он все повторял и повторял те слова. Наконец мне удалось уложить его в постель, и он заснул. А утром он сделал вид, что совершенно не помнит своих ночных причитаний, и я успокоилась, решив, что ему что-то привиделось из-за выпитого. Но он сильно изменился. Я пыталась застать его на работе, а он постоянно отпрашивался. Ленка, которая там работает, стала поглядывать на меня с жалостью. Наверное, думала, что он просто бросил меня ради другой девчонки. Но я в это не верила и оказалась права. Потому что потом он пришел и сказал, что мы скоро поженимся, так как у нас будет много денег.