Белоснежка и семь апостолов - Ольга Кноблох

Нет, это не будущее. Это галлюцинация чистой воды. Меня начинает разбирать смех. Такого будущего не может быть, потому что не может быть никогда. Я продолжаю смеяться и неожиданно ощущаю удар.

Вместо лица самоубийцы Аси передо мной появляется озабоченная физиономия Дэна, почему-то перевернутая. Как из-за стены я слышу:

— Эй, Артемка! Артемка! Да очнись же!.. «Скорую» вызвать?!

То, что артисты (все до одного) — аномалы, я понял сразу. Даже конферансье, хоть он даже самого маленького карточного фокуса не показал, — и тот был аномал. Дочки визжали, а я сидел и ликовал. Все было по-настоящему. Прекрасные экземпляры — один к одному. Сразу восемь. В голове зрел план, как их подловить, как провести переговоры, как использовать для работы, как изучить их способности и как это потом все пригодится. Ох, если бы у меня в отделе появились собственные аномалы!.. Семенов бы из гроба восстал, чтобы поаплодировать мне. Такое бывает раз в жизни, думалось мне, и глаза застилала эйфория. Так везет только раз.

Они не разочаровали меня. Хоть я и не прорвался после шоу за кулисы (девчата потребовали попкорна и сахарной ваты), хоть и не смог поймать их за хвост ни тогда, ни после — удача мне не изменила. Удача знала, кого привести на то выступление.

Они уехали из города через три часа после того, как отгремели аплодисменты. Как я узнал позже, они чрезвычайно редко задерживались по окончании последнего выступления на сутки и более. Но тогда мне еще не в чем было их подозревать, и я не стал пороть горячку. Был уверен, что найду их достаточно быстро. Не тут-то было. Юридически Волшебного цирка Белоснежки не существовало. Точнее, не совсем так: они числились самодеятельным цирковым коллективом при ДК города Сосногорска, но там их не видели с того самого дня, как взяли на баланс. Липовый руководитель самодеятельного цирка исправно получал зарплату, знать не зная, где куролесят его подопечные. На местах они собирали залы, но проданные билеты и большая часть выручки шли в зачет заведениям, где они выступали. Собственно цирковыми были только афиши, костюмы и декорации. Выступая повторно в том населенном пункте, где однажды уже дали концерт, они старались арендовать другое помещение. Но это я тоже выяснил много позже, уже когда точно знал, за кем охочусь. Но тогда они для меня представляли скорее научный интерес.

Итак, они смылись, и единственная существенная деталь, которая осталась у меня на руках, — номер их фургона.

По этому номеру машину через месяц нашли на авторынке в Челябинске. Все, концы в воду. Лето кончилось, и их след окончательно потерялся.

Странным было абсолютно все: сборище аномалов, полулегальная деятельность, явное нежелание поддерживать какие бы то ни было деловые и дружеские контакты и, наконец, подозрительное бескорыстие. Их при всем желании нельзя было назвать мошенниками. Они не рвались в звезды (хотя с их-то способностями и фантазией можно было рассчитывать на эфир Первого канала). Напрашивался идиотский вывод: этой восьмерке просто нравилось развлекать народ за так. В буквальном смысле «цирк бесплатный». Все выглядело так благостно, что поневоле думалось о подвохе.

Что-то было не так.

Я превратился в сентябре.

Потом — с разницей в несколько дней — мои девчонки.

У удачи оказалась обратная сторона. Стало ясно, что в веселом фургоне кроме румяной Белоснежки по стране колесит Карабас-Барабас.

Я полистал дела аномалов, уличенных в нарушении закона. Моей целью было вычислить происхождение их дара. Большинство — молодежь и несовершеннолетние. Несколько лиц под сорок. Обоего пола. Все привлеченные к ответственности демонстрировали необыкновенные способности, самой распространенной из которых был телекинез. Некоторые в процессе разбирательства благоразумно скрывали свой дар, другие же им бравировали. Те, кто в открытую рассуждал о своем таланте, утверждали, что он проявился у них внезапно. Большинство обнаружили его около года назад в течение периода времени с августа по декабрь. Ни с какими яркими событиями своей жизни они это не связывали. Меньшинство называли более ранние даты и оговаривались, что власть над предметами или другие способности впервые проявились в момент сильных переживаний.

Тогда у меня в отделе уже прибавилось народу — появились Коренев, Серебренников, Замалтдинов и Медведев. Их первым заданием стало опросить наших уголовников на предмет посещения цирковых представлений в течение прошлого лета. В подробности я не вдавался, иначе пришлось бы приводить себя в пример. Просто сказал — есть информация о причастности таких-то артистов… Парни покрутили пальцами у виска, но работу сделали.

Результаты оказались более чем любопытные.

Те, кто связывал проявление дара с каким-то переживанием (страхом ли, счастьем или обидой), ни про какой цирк не вспомнили. Как и несколько лиц из второй группы.

Но остальные подтвердили мою догадку. Причем более взрослые преступники почти все оказались жителями сельской местности, а среди молодняка деревенских и городских было примерно поровну.

По мелким населенным пунктам, как выяснилось, циркачи давали представления вообще бесплатно. Там они чувствовали себя свободнее, показывали больше номеров. Народ шел на них от скуки. За один приезд они обрабатывали всю деревню.

Получив данные, я разослал парней обратно — выудить из их собеседников всю до капли информацию о циркачах. Подробное описание номеров, словесные портреты, имена, привычки, ситуации, связи (а вдруг?), остались ли вещественные свидетельства — какие-нибудь предметы, может, фотографии на память, записки с образцами почерка…

Вскоре у меня была приблизительная карта их прошлогодних гастролей. Очень неполная, насколько я мог судить. Но все-таки было от чего плясать.

А дальше было вот что: Серебренников перелопатил желтую прессу за два года. За счет этого на карте добавилось еще с десяток красных флажков. А потом Коренев ткнул мне пальцем в досье на Продюсера. Образование — журналист. Связи в СМИ. Практика. Мы пошерстили сибирскую прессу и к всеобщему ликованию обнаружили, что все это время наш герой не отвлекался от основного занятия и строчил «путевые заметки» в дюжину изданий от Екатеринбурга до Иркутска. Иногда даже под настоящим именем. Так мы окончательно ограничили территорию поиска. Стало ясно, что за Урал гастрольная деятельность Волшебного цирка Белоснежки не перехлестнулась.

Пазл начал складываться.

Я ждал почти год, прежде чем циркачи вновь проявили себя.

И как только это произошло, я собрал файлы со своими выкладками и поехал в Москву.

— …Да отпусти меня уже, все нормально… Не надо никакой «скорой». Дэн, отойди, я сам…

Я соскреб себя с пола, поднялся, опираясь на заботливо поднятую Дэном табуретку.

— И часто такое у тебя? — Дэн участливо заглянул мне в глаза.

— Первый раз, — угрюмо ответил я.

— Ты, случаем, ничего себе по вене не запустил, как тогда? — Он вспомнил про мои тренинги с гексеналом.

— Издеваешься? Делать мне больше нечего. — Я ощупал голову. Солидная будет шишка. Я поймал себя на мысли, что пару секунд назад валялся на полу точно так же, как Андрей в моем видении. В прошлый «сеанс» такого не было.

Я только что видел Асю. Девчонку-пирокинетика, которую мы спасли от омута тогда, в конце сезона. Ради чего?..

И что могла означать эта вспышка? Из какого прекрасного далека ее принесло? Какой это был год, месяц? Какое место? Чья это была афиша? На ней был девиз по-английски и еще Венди… Но не в гриме Белоснежки — скорее, это была… да, это Красная Шапочка. Полный сюр.

— Артемка, может, все-таки того?.. К доктору? У меня есть один дядька знакомый, на «скорой» работает, сейчас найду его номер. — И, не обращая внимания на мои вялые протесты, Дэн принялся листать список контактов в телефоне.

Проникновение, как я это уже про себя назвал, случилось не в первый и не в последний раз, это будет теперь продолжаться, и во время следующего сеанса я должен, должен буду попытаться ухватить это чертово щупальце, заставить выудить в будущем не урывок кадра, а цельный, полный эпизод со всеми планами. Надо постараться. И еще — надо поговорить с Отто.

Я шагнул к Дэну и тряхнул его за плечо:

— Не надо доктора. В другой раз. Сейчас, пожалуйста, дай мне побыть одному. Только без обид. Лады?

Дэн медленно убрал телефон в карман. Не удостоил меня даже словом. Молча пошел в коридор, а мне не оставалось ничего, кроме как сутуло плестись следом, потирая рукой бугор на затылке. Когда он обулся и отомкнул дверь, я еще раз негромко напомнил:

— Только без обид.

Дэн оперся на косяк и, глядя мимо, так же тихо сказал: