Наблюдатель - Дэвид Эллис

— Достаньте четвертую страницу из бумаг, что мы вам раздали, — продолжал Макдермотт. — Мы считаем, это тот же человек, который посылает записки Райли.

Все нашли последнюю страницу.

— Первую из них — «Придет опять мрак» — Райли получил в понедельник, два дня назад: «Придет опять мрак, очнется грех исчезнувший, может напомнить еретикам сызнова: ночь, она всколыхнет альков». Вторую ему доставили вчера: «Берегитесь! Уйди, даже если тени вокруг таинственным обреченным роем адским явятся, смерти тебе разящих объятий фатальных, алым ужасом наложенных и черным трепетом одержимых, жертвенных и мрачных, одному лишь без агнца не избежать».

— В первом письме, — предположил я, — он говорит, что если начнутся новые убийства, мы можем связать их с делом Бургоса — с исчезнувшим грехом? Мне кажется, именно это он и пытается нам сообщить.

— Да, а что насчет второго? — спросила Столетти.

Мы тщательно изучили обе записки. Прошлым вечером я вернулся в офис и показал их Столетти и Макдермотту.

— Если бы я, черт возьми, мог это понять, — признался я, перечитывая послание. — Что он смертен? Что он одержим своими кошмарами, но надеется на спасение? — Я посмотрел на Макдермотта.

— Он хочет, чтобы его поняли, — буркнул тот. — Надеется, что мы осознаем истинный смысл его послания. Верно?

— Да, но для этого нам придется выйти за рамки условностей, — предположил я. — Мыслить нестандартно. Возможно, он имеет в виду, что даже темные силы не помогут избежать смерти?

Никто не отреагировал на мое замечание. Если у кого-то и было более стоящее соображение на этот счет, он не решился его высказать.

— Какие-то странные предложения, — заметила Столетти. — Он будто специально коверкает их.

— Давайте проведем урок грамматики, — пошутил сидящий рядом с ней мужчина.

Но Столетти была явно не в духе.

— Я хочу сказать, он старательно подбирает слова. У него аккуратный почерк. Он не спешит, пишет медленно. Это письмо отняло у него много времени. Он обдумывал каждое слово. «Уйди, даже если тени вокруг таинственным обреченным роем адским явятся, смерти тебе разящих объятий фатальных». Это же звучит неправильно. Не знаю, почему он так сделал, но все это очень странно.

Столетти права. Он явно делал все намеренно. У него очень аккуратный почерк, но выбор слов приводит в недоумение.

— Мы должны это обдумать, — пробормотал Макдермотт. — У нас есть оригиналы писем, будем работать с ними. Попробуйте снять отпечатки, воспользуйтесь нингидрином, сделайте все, что можно. А сейчас давайте поговорим о Фреде Чианчио.

Прошлым вечером Кэролин Пенри нам немного помогла. Когда в 1989 году она делала репортаж о Терри Бургосе, ей позвонил один человек и согласился предоставить некоторую информацию о нем. Кэролин заметила, что голос у мужчины испуганный. Он сказал, будто бы это очень важно, но не уверен, стоит ли делиться с ней подобными сведениями. Затем повесил трубку. Однако Кэролин, как настоящий репортер, смогла выяснить, из какого дома поступил звонок. Он принадлежал Фреду Чианчио.

Кэролин приехала к нему домой, но он отказался разговаривать с ней. Затем она предприняла еще одну попытку переговорить с ним, но снова безрезультатно. Она изучила его окружение и опять ничего не узнала. Затем начался процесс, и Кэролин забыла о нем.

Поэтому нам так и не удалось узнать, какой именно информацией Чианчио собирался с ней поделиться, — закончил рассказ Макдермотт. — Мы знаем о нем лишь то, что в шестидесятые и семидесятые годы он служил надзирателем в тюрьме, затем работал в охранном агентстве, а два года назад вышел на пенсию.

— А еще мы знаем, — добавила Столетти, — что за два дня до убийства он звонил в редакцию новостей газеты «Дейли уотч».

Вероятно, Чианчио звонил в «Уотч», чтобы поговорить с дочерью Кэролин — Эвелин Пенри, которая работала там репортером. И вполне возможно, несколько дней назад он поделился с Эвелин тем, что так и не захотел рассказать ее матери, Кэролин Пенри, в 1989 году. Теперь ясно, почему Эвелин расспрашивала меня о Бургосе. Также, по мнению Макдермотта, это объясняло ее особый интерес к убийству Чианчио.

Я посмотрел на папку с материалами, которую дал мне Макдермотт. Там был листок со словами песни и краткая информация о двух жертвах: Фреде Чианчио и Эвелин Пенри. Одна строчка из анкеты Чианчио привлекла мое внимание. «Охранник, частное охранное агентство „Бристоль“, 1978–2003 годы».

— «Бристоль», — проговорил я. — Чианчио работал в охранном агентстве «Бристоль»?

— Да, — кивнула Столетти. — Трудился охранником в супермаркете в Уилтшире. А что?

Я снова сверил даты. Чианчио служил в тюрьме строгого режима «Энсайн», что в юго-западной части округа, до 1978 года. Затем в течение двадцати пяти лет он трудился в «Бристоле».

— У охранного агентства «Бристоль» был контракт с колледжем Мэнсбери, — произнес я. — В те годы.

Макдермотт смерил меня долгим взглядом.

— Оно имело отношение к той истории?

Охранное агентство «Бристоль-секьюрити» помогало нам обыскивать территорию колледжа, когда мы пытались убедиться, что других тел нет. Я уверен, им стало стыдно за то, что убийства произошли во время дежурств их сотрудников. Я думал, администрация колледжа Мэнсбери расторгнет с ними контракт после того, как были обнаружены тела. Словно это действительно их вина. Но ничего подобного не случилось. И я сообщил об этом Макдермотту.

— «Бристоль-секьюрити» — крупная охранная фирма, — добавил я. — У них сотни контрактов с различными компаниями. Возможно, это всего лишь совпадение.

Макдермотт кивнул.

— Вы правда так считаете? Что это просто совпадение?

— Уолли Монк был начальником охраны в Мэнсбери. — Я пожал плечами. — Позвоните ему. Спросите, не был ли он знаком с Чианчио. Думаю, он уже на пенсии, но вы сможете его отыскать.

Столетти сделала пометки у себя в блокноте и уточнила, как правильно пишутся его имя и фамилия.

— Итак, — шумно вздохнула она, — мы можем предположить, что этот человек подражает Бургосу?

По комнате пронесся вздох облегчения. Своим вопросом Столетти выразила общее мнение.

Я не особенно разбирался в мотивах, которые движут серийными убийцами. Эти люди либо хотят славы — в таком случае кажется вполне закономерным их желание подражать почерку знаменитого маньяка, — либо окончательно потеряли связь с реальностью и таким образом пытаются справиться со своими проблемами.

Однако нельзя было не заметить, что первые два убийства полностью соответствовали строчкам из второго куплета песни. И невозможно проигнорировать тот факт, что убийца написал: «Я не один» — на зеркале в ванной.

— И все же почему это произошло теперь? — спросил я. — Шестнадцать лет спустя?

Разумеется, на мой вопрос никто не смог ответить. Но черт возьми, я видел, что они ждут ответа от меня.

— И почему, — добавила Столетти, — теперь погибают люди, так или иначе связанные с теми убийствами?

И снова никто не смог ничего сказать.

Женщина, которая сидела на столе, поставив ноги на стул, обратилась ко мне:

— Бургос выбирал жертвы беспорядочно, не так ли?

Я ответил, что Бургос хотел убедить нас, что это не так. Каждой убитой им женщине он приписывал определенный грех.

— Кстати, я думаю, что и нынешние жертвы выбраны не случайно.

Макдермотт покачал головой, но я видел, что он согласен. Прошлой ночью мы оба пришли к выводу: два совпадения — это уже слишком. Когда Эвелин Пенри появилась у дома Чианчио после его убийства, она выглядела встревоженной. И мы знали, по данным с телефонной станции, что Чианчио звонил Эвелин незадолго до того, как его убили. Еще одним странным совпадением оказалась моя с ней беседа, когда она притворилась, будто ее интересует дело сенатора Алмундо, а на самом деле ее гораздо больше тревожила история Бургоса.

Я хорошо запомнил, что ее особенно интересовало, почему Гарланд Бентли нанял меня вскоре после того, как я помог обвинить убийцу его дочери.

— Вам напоминает это Бургоса? — спросил один из полицейских — крупный ирландский парень. Мне показалось, все копы здесь ирландцы. Наверное, это одно из требований при устройстве на работу.

Я задумался. На самом деле ответ был отрицательным.

— Бургос действовал не очень осмотрительно. Он приводил жертв к себе домой. Имел с ними незащищенный секс, оставляя в их телах свою сперму. Он сохранял у себя дома вещи убитых женщин. Оставил свои отпечатки в актовом зале. Нынешний убийца совершил два идеальных преступления. Он приходит и уходит, не оставляя никаких следов, полностью контролирует жертвы во время убийства. Этот преступник ведет себя как профессионал. Бургос не был таким. Вот все, что я могу сообщить о Бургосе. Что касается этого маньяка… даже не знаю, что вам сказать о нем.