Шри Ауробиндо. Биография. Глоссарий - А. Панкова

В тюрьме Шри Ауробиндо заболел лихорадкой. Он принял хинин, но это не помогло. «Жар был настолько сильный, что я с трудом добрался до двери камеры, чтобы попросить охранника принести немного воды. Он принес воду, но очень холодную, почти ледяную. Я выпил ее залпом, а потом, испытывая страшную слабость, прилег на постель. Через десять минут лихорадка прошла. С тех пор я никогда больше ею не болел».[206]

Говоря о восприятии искусства, Шри Ауробиндо вспоминал такой эпизод из тюремной жизни: «По правде говоря, истинный вкус к живописи я приобрел в алипорской тюрьме. Я медитировал, когда пред моим взором вдруг представали различные живописные картины – в цвете, а потом я обнаружил, что обладаю и критическим даром. Я понял это не умом – мне удалось постичь истинный дух живописи».[207] Даже красные муравьи приводили его в Божественный экстаз! Многие годы спустя он писал одному из учеников: «…Удар по голове, ноге или еще куда-либо мог вызвать физическую ананду или боль, или же боль и ананду, или же чисто физическую ананду – поскольку я часто и непроизвольно проделывал этот эксперимент сам и выходил из него с честью. Кстати, началось это давно, в алипорской тюрьме, когда в камере меня искусали очень красные и очень злобные на вид полчища вторгшихся муравьев и я, к своему изумлению, обнаружил, что боль и удовольствие – всего лишь условность наших ощущений.[208] Но это дано почувствовать далеко не каждому. И здесь тоже существуют пределы».[209]

Однажды в Алипорскую тюрьму приехал губернатор Бенгалии; после встречи со Шри Ауробиндо он заметил, обращаясь к Чару Чандре Датту: «Вы видели глаза Ауробиндо Гхоша? У него глаза сумасшедшего». Г-ну Датту стоило больших усилий объяснить ему, что Шри Ауробиндо не сумасшедший, что взгляд его глаз был типичным для занимавшегося карма-йогой.[210]

Сохранилось описание опыта левитации Шри Ауробиндо, сделанное им самим: «В тюрьме я переживал интенсивную садхану на витальном уровне; однажды, будучи в состоянии сосредоточения, у меня возник вопрос: «Возможны ли такие сиддхи, как уттхапана, левитация?» И в тот же момент я вдруг обнаружил, что поднялся в воздух явно без помощи своих собственных усилий. В легком контакте с землей оставалась только часть моего тела, другая же поднялась вдоль стены. Я знал, что даже если бы захотел, я не смог бы привести свое тело в подобное состояние, к тому же оно оставалось как бы подвешенным без всяких усилий с моей стороны… В тюрьме у меня было много подобных необычайных и, можно сказать, аномальных опытов. Поскольку я переживал интенсивную садхану на витальном уровне, я подумал, что это – результат йогических занятий… Потом я стал пытаться поднять вверх руки и стараться удержать их в подвешенном состоянии без мышечного контроля. Однажды я заснул с поднятыми вверх руками. Увидев меня в таком состоянии, охранник сообщил, что я умер!»[211]

Во время пребывания в алипорской тюрьме Ауробиндо постился в течение одиннадцати дней. За это время он потерял десять фунтов веса и все же никакого неблагоприятного эффекта не почувствовал. Он занимался истинной, настоящей йогой. Суперинтендант тюрьмы не знал, что Ауробиндо выбрасывает еду; об этом знал только надзиратель, который сказал другим: «Этот человек, верно, болен. Долго он не протянет».[212] Однако, несмотря на потерю в весе, Шри Ауробиндо легко мог поднять над головой ведро воды, чего обычно сделать не мог. Находясь в тюрьме, Шри Ауробиндо слышал голос Свами Вивекананды, наставлявшего его в тех или иных аспектах садханы. Много позже он скажет: «Первым, кто дал мне ключ к супраментальному сознанию, был Вивекананда. Его подсказка помогла мне увидеть действие и проявление Сознания-Истины во всем сущем… Он не говорил слова «сверхразум», слово «сверхразум» принадлежит мне. Он просто говорил: «Это есть это, а то есть то» и т. д. Именно так он и действовал – указывая и показывая. В алипорской тюрьме он посещал меня в течение пятнадцати дней и, пока я не постиг сути полностью, продолжал учить меня, демонстрируя работу в целом Высшего Сознания – Сознания-Истины, – которое ведет к Сверхразуму. Вивекананда оставался со мной, пока не вложил все это в мое сознание».[213]

Другой опыт общения с Вивеканандой испытал Шри Ауробиндо, когда занимался Хатха-йогой. Он чувствовал его присутствие и его взгляд у себя за спиной.[214]

И еще один эпизод из своей тюремной жизни вспоминает Шри Ауробиндо: «Мне хотелось избавиться от жестокости и насилия, используя общепринятый метод йоги. В результате все обычные мысли и самскары – впечатления прошлого – были полностью стерты. В течение восьми или десяти дней во мне как бы возникали побуждения к самым разным формам жестокости и насилия, спровоцированные извне. Когда же разум прекратил на них реагировать, они исчезли».[215]

Сохранились воспоминания и о светлых сторонах тюремной жизни. Одним из соучастников по делу проходил Хем Сен. Обычно он поддерживал себя передачами с воли, пряча их на ночь под подушку. Когда он засыпал, его товарищи по камере подбирались к запасам съестного, деля их с теми, кто не спал. Бедняга Хем Сен, которому никак не удавалось поймать виновников, жестоко ссорился с ними. Однажды, уже прихватив спрятанное, воришка заметил, что проснулся Шри Ауробиндо. Взяв парочку печений, он протянул их Шри Ауробиндо, и тот тут же их съел!

Все вокруг считали, что Шри Ауробиндо пользуется маслом для волос, иначе как было объяснить их удивительное сияние? Может, он прячет масло, как Хем Сен – печенье? Заключенные обыскали все, но найти масло так и не смогли. Тогда один из них, Упендранатх Бандиопадхьяя, решил спросить самого Шри Ауробиндо. Ауробиндо ответил, что никаким маслом не пользуется, а волосы сияют благодаря садхане. В то время в тюрьме находился выдающийся исследователь санскрита Панчанан Таракчудамани вместе со своими учениками. Однажды Абинаш Бхаттачарья попросил Шри Ауробиндо объяснить ему некоторые отрывки из «Упанишад». Абинаш пересказал полученное от Ауробиндо объяснение Панчанану-бабу, и тот, выслушав его, сказал: «Что ж, Абинаш, я бы не сумел объяснить эти отрывки так просто, как Шри Ауробиндо».[216]

После оправдательного приговора Шри Ауробиндо выразил признательность своим согражданам, вставшим на его защиту в ходе процесса. В его выступлении, появившемся в газете «Амрита Базар Патрика» 15 мая 1909 года, говорилось следующее:

«Сэр!

Позвольте мне выразить через вашу газету глубокое чувство признательности всем тем, кто помог мне в час испытания. Я не могу даже узнать имен тех бесчисленных друзей, знакомых и незнакомых, кто свой последний грош перечислял в фонд, созданный для моей защиты, а потому прошу их принять публичное выражение моих чувств как личную признательность; с момента моего освобождения я получил множество писем и телеграмм – так много, что невозможно ответить на каждое письмо в отдельности. Та любовь, которую мои сограждане питают ко мне, в ответ на то малое, что мне удалось для них сделать, с лихвой оплачивает любые несчастья или беды, которые, возможно, навлекла на меня общественная деятельность. Свое освобождение я отношу прежде всего не к человеческой помощи, а к защите со стороны нашей Матери, никогда не покидавшей меня, и укрывавшей от скорби и бедствий, и, во-вторых, – к тысячам молитв за меня, устремленных к Ней, с момента моего ареста. Если любовь моей страны навлекла на меня опасность, то любовь моих соотечественников помогла выдержать испытания, оставшись невредимым.

Йога

Этот год, проведенный Ауробиндо в тюремных застенках, которые он сравнивал с жизнью в Ашраме, коренным образом изменил его взгляды. Его жизнь настолько изменилась, что можно утверждать: из тюрьмы он вышел совершенно иным человеком. Именно в тюрьме он испытал Божественную благодать, которая явилась в образе Васудевы, Кришны в Гите, Нараяны. Этот опыт переживания динамического аспекта Брахмана, Ишвары, явился второй основной реализацией Шри Ауробиндо в дополнение к первой, к переживанию статического, или неперсонифицированного аспекта Брахмана, которое он испытал несколькими месяцами ранее, будучи вместе с Леле.[217] Эта вторая реализация не была шагом назад по сравнению с первой. Как заметил Шри Ауробиндо, «не было возврата к зависимости от чувственных ощущений или какого-то регресса по сравнению с высшим опытом; эта реализация явилась скорее результатом расширения и углубления Истины; это был дух, созерцавший не ощущения, а сами объекты, это был Мир и Безмолвие, и свобода Бесконечности, пребывавшая извечно в мире или во всех сущих мирах – которые были все вместе ничем иным, как беспрерывным эпизодом безвременной вечности Божественного». Цель и значение его прихода в мир людей теперь открылись ему с полной ясностью. Каждый эпизод его жизни, как самый тривиальный, так и самый значительный, неумолимо направлял его к Божественному и привел к этой высшей реализации, к познанию Бога. Таким образом, его рождение и происхождение, образование и воспитание, служба вдали от родной земли, глубокое изучение восточной и западной литературы, культуры и философии, его первые духовные озарения, его непоколебимый патриотизм и полное посвящение себя делу освобождения родины, его пламенные речи и еще более пламенные статьи – «мое перо могущественнее, чем мой язык»,[218] – его приобщение ко всем тяготам и страданиям бессловесного и обнищавшего народа Индии, его крестовый поход против чужестранной тирании и правления, его изначальное неверие в Бога и последовавшее за этим обретение веры и признание Бога, его погружение в садхану для того, чтобы обрести силу Духа, необходимую для политической деятельности, – привели к кульминации, к наивысшему результату, к Божественной реализации. Ему была открыта реальная цель его жизни, он оказался на том этапе, откуда нет обратного пути, отныне ему предназначалось полностью отойти от прежней деятельности и всецело посвятить себя духовной жизни, чтобы открыть новые истины в духовном опыте прошлого, достичь новых вершин духа и донести оттуда их ценности до подсознательных глубин материи. Его духовный опыт стал его духовным завещанием, верой, которую он оставил нам и потомкам в известнейшей речи, произнесенной в Уттарапаре, а потому нет нужды объяснять, почему мы приводим ее в этой книге полностью.