Путешествие в Мир - Светлана Каныгина

только бы заполучить что-нибудь съестное. И он сделал бы это, но Заав, будто прочитав его мысли, разрешил отдохнуть и немного перекусить из того, что было на кухне. Тарелка наваристого овощного супа и жареный картофель с капустой оказались очень кстати, быстро вернув Горена в чувство. Подкрепившись, он тут же взялся за работу, тем более, что за время его отсутствия, посетителей порядком прибавилось. Самые засидевшиеся были уже основательно пьяны. Кто-то из них пел песни; кто-то спал, уткнувшись лицом в стол, в окружении кружек, бутылей и тарелок с едой, а некоторые или затевали драку, или уже успели повздорить. Заав держался в стороне, стараясь оставаться безучастным к столкновениям гуляк, разомлевших от спиртного. И только когда в ход вовсю шли кулаки, а на пол начинала лететь посуда, хозяин вежливо вмешивался и усмирял задир.

– Следи, чтобы под шум драки никто не смог сбежать не уплатив,– поучал Горена Заав, во время очередной склоки.

И вурмек, накрепко запомнив его слова, не спускал с посетителей глаз.

Солнце уже давно село, а трактир всё ещё гудел и гулял. Кухня работала непрестанно, бутыли с выпивкой опустошались одна за другой, а Горен с Завом, не зная устали, в заботах метались между столами.

Ближе к полуночи, совершенно опьяневшие гуляки, стали понемногу затихать и расходиться по домам. Кому-то из них удавалось выйти из трактира своими ногами. Тех же, кто давно и крепко спал, хозяину приходилось будить, а затем, под невнятные слова брани, выводить на улицу. Наконец, проводив последнего гостя, Заав облегченно вздохнул и запер двери заведения на грузный навесной замок.

– Убери со столов, и можешь отправляться спать,– сказал он вурмеку,– Завтра тебя опять ждёт работа.

После этих слов, хозяин снял с себя фартук, поднялся по лестнице и скрылся за дверью одной из комнат второго этажа.

Только сейчас, оказавшись наедине с собой, в абсолютной тишине, Горен осознал насколько устал. Он понял, что за весь пройденный день присел лишь раз и, что ноги его распухли и ноют от боли. В этот момент дверь кухни приоткрылась, и в проёме показалась голова одного из близнецов. Она окинула любопытным взглядом зал, а потом вновь исчезла за дверью.

– Ещё немного,– пробормотал себе под нос вурмек, и взялся за уборку.

Обтерев столы и взгромоздив на один поднос всю грязную посуду, он неторопливо понёс её в кухню.

Верзила и близнецы тоже изо всех сил стремились покончить с делами и старательно наводили порядок. Братья мыли горшки и тарелки, выметали оставленные на полу мусор и ботву овощей, а верзила, весь перемазанный сажей, занимался чисткой печи.

Горен огляделся, оставил поднос на разделочном столе, и с чувством необыкновенного облегчения вышел из кухни.

Поднимаясь по лестнице в свою каморку, он не думал ни о побеге, ни о суриците, ни даже об оставшейся за многие мили от него семье. В голове юноши была только одна мысль. Он представлял, как сейчас войдёт в комнату и, не снимая башмаков и одежды, плюхнется в кровать, где спокойно уснёт, и этот безумный день завершится. Так и случилось.

Но за тем днём последовали другие, такие же беспокойные и утомительные. Вурмеку казалось, что он не выдержит ни этого тяжелого труда, ни обстановки, ни окружающих его лиц. Однако, постепенно, он сам не заметил, как вошел в суетливый ритм трактира, и не только научился запросто справляться со своими обязанностями, но даже завёл добрые знакомства среди посетителей. Кроме того заботы заведения вынудили Горена сблизиться и с работниками кухни. Друзьями они не стали и всё- таки уже не смотрели друг на друга со злобой, а порой могли свободно переговариваться, как добрые приятели.

В этих непродолжительных беседах Горен узнал некоторые весьма интересные подробности жизни своих новых знакомых. Одной из них стала история о судьбе близнецов и верзилы, а вместе с ней и правда о появлении вурмека в стенах трактира. Братьев звали Кенту́р и Горуя́з. Верзилу окружающие называли Буу́р, но как позже признались приятели, это было прозвище, однажды и навсегда заменившее угрюмому здоровяку имя, о котором он отчего-то наотрез отказывался говорить. Все трое вышли из одной семьи, хотя кровными родственниками среди них являлись лишь Кентур и Горуяз. Когда близнецы были ещё совсем мальчишками, их мать, в очередной раз выйдя замуж, приняла в дом сына своего нового избранника. Крепкий и немногословный Буур быстро сникал расположение двух задир, став им защитой в дворовых склоках, а спустя время сдружился с ними настолько, что уже каждый житель Симэра называл троицу не иначе как братьями. Они зажили душа в душу, никогда не ссорясь и всегда и везде оставаясь вместе. Но несколькими годами позже в семье появились ещё двое детей. Их оставила беспутная тётка близнецов, укатившая в неизвестном направлении на повозке заезжих сориа́нцев. Новоиспеченная родня сразу же пришлась не по душе троим братьям, и в доме большого семейства всё чаще стали возникать ссоры и драки между детьми. Мать пыталась усмирить своих сыновей, взывая к их добродетели. Однако то ли кровь в их жилах была через чур горяча, то ли они уже слишком выросли, чтобы терпеть соперничество, но в один из дней трое братьев покинули дом, найдя себе кров и немало приключений на улицах Симэра. Бродяжничая и воруя, они не раз попадали в передряги, оставались битыми, и в итоге оказались выдворенными городским управляющим за стены Морских Врат на несколько лет.

После истечения срока запрета, проскитавшись по местной округе и испытав много трудностей, братья вернулись в Симэр. Матери троицы, к тому времени в городе уже не было. Не выдержав общественного порицания за сыновей, она собрала вещи и уплыла вместе с мужем и приёмными детьми на кораблях ама́ко в чужие земли. Чтобы остаться в Морских Вратах братьям пришлось принять решение встать на путь исправления и сменить привычный образ жизни на тихое существование простых горожан. Для этого им нужно было найти работу и жильё. Сделать это прославленным на весь край разбойникам оказалось совсем непросто.

Тут-то они и встретили Заава. Он стал единственным, кто не побоялся принять троицу и дать им кров. Но дело было вовсе не в доброте трактирщика, а в его жадности. Заав быстро смекнул, что выгода, которую он получит, наняв братьев, выйдет неплохая. Ведь никто в Симэре не стал бы с ними связываться, а это означало, что у беспутной троицы не было выхода, кроме как согласиться работать у него в питейной, пусть даже за очень малую плату. Трактирщик не постеснялся назвать свою скромную цену, а братья не смогли отказаться. Тёплый ночлег и работа на