Мифы преступного мира - Игорь Михайлович Мацкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С другой стороны, он увидел, как живет другая, как он подумал, настоящая Одесса. Он открыл для себя другой мир, в котором царствовали дамы в дорогих платьях и элегантные мужчины во фраках. Он понял, как можно жить, имея достаточное количество денег. Он узнал и полюбил ночную Одессу, с ее дорогими ресторанами и многочисленными соблазнами, его тянуло к ажурным фонарям, необычным фонтанам и опере. Наверное, тогда он уже подумывал о том, как бы он смотрелся рядом со знаменитыми артистами, небрежно угощая их вином и обращаясь к каждому на «ты».
Вместе с тем Мишка очень скоро понял, что в том необычном мире его никто не ждет. Но он, несмотря на свой юный возраст, уяснил для себя и другое — власть и деньги многое могут изменить.
Другого пути для того, чтобы попасть в этот запретный мир, кроме как начать воровать, Мишка не знал. Скорее всего, свой воровской путь он начал с мелких краж, однако счастливо избегал встреч с полицией до своего пятнадцатилетия. Наверняка у Мишки были опытные учителя среди многочисленных воров-рецидивистов, которых всегда хватало в Одессе в любое время года. Впрочем, их имена (кроме одного, о котором речь впереди) остались неизвестными.
Таким образом, детство Мишки Япончика проходило среди лиц, склонных к совершению преступлений. Его родители мало занимались его воспитанием, и он воспитывался сам на улице, среди таких же, как и он сам, детей, совершавших хулиганские поступки и мечтавших о воровском образе жизни. Ранняя трудовая деятельность ничего, кроме отвращения к тяжелому физическому труду, у него вызвать не могла. От отца он уяснил на собственном примере, что в решающие моменты главное — уметь применить физическую силу. А от матери, возможно, он научился хитрить и приспосабливаться к обстоятельствам. Тем не менее основной вывод, который можно сделать, анализируя детство Мишки и пытаясь понять, каким образом он стал лидером преступного мира, заключается в том, что он первым среди сверстников, его окружавших, догадался не ждать, когда ему улыбнется удача, а сам силой решил завоевать себе место под солнцем.
Очевидно, что уже тогда у него проявились неплохие организаторские способности, которые он сумел в дальнейшем культивировать и развивать.
Наверное, Япончик мог бы про себя сказать словами казненного в конце XIX века во Франции бандита Равашоля (Франсуа Клавдий Кенигштайн, фр. Frangois Claudius Kxwnigstein, более известный как Рокамболь или Равашоль, французский анархист, прославившийся актами индивидуального, часто бессмысленного террора), которые тот произнес в своей заключительной речи на суде: «Что должен делать тот, кто, несмотря на труд, все же терпит нужду в необходимом. Если ему придется прекратить работу — он умрет с голода, и тогда в утешение трупу бросят несколько жалких слов… Я предоставляю это другим, а сам предпочитаю контрабанду, воровство, подделку денег, убийство».
Наконец, пришло время для настоящего дела. 23 августа 1907 года Мишка организовал своих друзей детства в банду и осуществил налет на мучную лавку Ланцберга, которая находилась на Балтийской дороге. На место преступления прибыла полиция, однако Мишке удалось ускользнуть. Затем Мишка организовал довольно импозантный налет на варьете «Мон амур». Прервав представление, он, небрежно покручивая наган на указательном пальце, поднялся на сцену и предложил почтеннейшей публике перестать слушать пошлые песни и оценить достоинства нового юного дарования. Из-за кулис вышли перепуганные до смерти инвалид-шарманщик и бойкая пятилетняя девочка. Как отметили на другой день газеты, девочка, в общем, спела неплохо, правда, большинству зрителей сбор, который учинил Мишка со своими подельниками, показался чрезвычайно завышенным. Явно представление того не стоило. Важно другое, на Мишку обратили внимание. Решив не останавливаться на достигнутом, вечером 28 октября того же года он уже участвовал в грабительском налете на квартиру некоего Ландера. Как и прежде, полиция прибыла слишком поздно — Мишка успел скрыться. Потерпевший тем не менее сумел подробно описать пятнадцатилетнего преступника, и вскоре тот был задержан во время облавы 6 декабря 1907 года в доме терпимости на Болгарской улице, в заведении знаменитой «Мадам Мозес». Видимо, после этого случая, когда он узнал, что его арестовали благодаря показаниям Ландера, Мишка решил в дальнейшем никогда не оставлять свидетелей в живых. По этому поводу ему приписывается много «крылатых» выражений. Среди прочих можно привести следующие: «Мертвый не продаст», «Самый короткий язык у мертвеца», «Не стреляй в воздух — не оставляй свидетелей» и т. д.
Приговор Одесского военно-окружного суда был скор и, учитывая юный возраст Мишки, суров — двенадцать лет каторги. Приговор представляется неоправданно суровым и, с моей точки зрения, может быть объяснен только тем обстоятельством, что за Мишкой накопилось к тому времени не одно и не два ограбления, а много всевозможных малых и больших грехов. Впрочем, следует помнить, что Мишка попал под суд во времена столыпинских реформ, когда премьер-министр и одновременно министр внутренних дел России П.А. Столыпин пытался железной рукой привести Россию к спокойствию и процветанию. Если бы Мишка был совершеннолетним, его могли запросто повесить. Так что можно сказать, он легко отделался.
Между тем существует иная трактовка бурно проведенной юности Япончика, так сказать, более романтическая. Так, согласно легенде, он в четырнадцать лет познакомился с эсерами, которые поручили ему убить грозу воровской Молдаванки — полицмейстера Михайловского участка подполковника В. Кожухаря, мешавшего не только ворам, но и революционерам, тем более что, как известно, методы деятельности эсеров мало чем отличались от методов обыкновенных грабителей. Для Япончика изготовили специальный ящик для чистки обуви, в который вмонтировали взрывное устройство. Юный чистильщик-террорист обосновался на углу Дальницкой и Степовой улиц, месте, которое полицмейстер никак не мог миновать. Не один день просидел Мишка, играя обувными щетками и зазывая прохожих освежить свои башмаки. Предлагал он неоднократно почистить сапоги и полицмейстеру, однако тот от его услуг постоянно отказывался. Мишка не отчаивался и с завидным упорством продолжал гнуть свою линию. Вскоре ему повезло. Однажды, находясь в изрядном подпитии, Кожухарь поставил-таки свой сапог на ящик Мишки. Тот ловко отглянцевал запыленный сапог и незаметно включил взрывное устройство. Сам Мишка якобы молниеносно отскочил в сторону, а полицмейстера разнесло в клочья. Однако Япончика очень быстро поймали и приговорили к смертной казни через повешение. Он будто бы попал в камеру смертников, где сидел, дожидаясь дня собственной казни, другой, еще более известный террорист, также приговоренный к повешению, Григорий Котовский. Согласно легенде, они подружились и Котовский обучил Япончика основам
