Призрак (СИ) - Дрим Мила

Он резко поднялся на ноги, отчего Фелиша опрокинулась на спину. Айомхар окинул женщину взглядом, полным презрения. Та, словно ядовитая, раненая змея, поползла к двери, не в силах подняться на ноги — так страшен в этот миг был мужчина. Женщина чуть замешкалась, запутавшись в своих юбках, и над ее головой раздалось громогласное:

— Вон!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Он раскрылся, как настоящий хищник — чуткий, затаенный, смертельно опасный. Годы одиночества сделали свое дело: Айомхар, рассчитывая лишь на себя и выжимая из своих способностей максимум, наконец, стал лидером. Сперва, вокруг него сплотилось всего пятеро мужчин, среди которых был и Кахир. Однако слава об умении предводителя этой небольшой группы людей стала вызывать интерес, а после знакомства — желание примкнуть к ним, у многих людей.

Уже возмужавший, известный, как первоклассный воин, Айомхар лелеял мечту — вернуться в замок отца — и показать Джералду каким он стал. Он жаждал увидеть в глазах родителя гордость. Воин страстно хотел, чтобы отец знал, каким сильным теперь являлся его ублюдок. По пути в замок Айохмар вместе со своим войском столкнулись на проселочной дороге с незнакомыми воинами, которых возглавлял высокий, светловолосый предводитель. Их седельные сумки были набиты каким-то добром, а телеги, что были в конце процессии, с трудом везли сундуки и вещи. Довольные, самоуверенные, незнакомцы, впрочем, не стали вступать в конфликт с Айомхаром и его людьми — их руки этой ночью и так неплохо поработали, насытив жадные души.

Был полдень, когда глазам Айомхара предстал отцовский замок. И он был слишком тих для этого времени суток. Нехорошее предчувствие жестоко сжало сердце мужчине. Внешне, строение выглядело, как и годы назад — те же несокрушимые каменные стены, те же высокие башни. Но стоило только воину и его людям оказаться близ его главных ворот, что были лишь прикрыты, но не заперты, как в нос им удар запах гари — и это был запах не только сгоревших домов, но и тел.

То, что увидел Айомхар, заставило его содрогнуться — внутри крепостных стен все было черным от недавнего пожара. Повсюду — тут и там, валялись обугленные тела людей, и непонятно, кто это был — мужчина или женщина. Они выглядели ужасающе. Оставалось только теряться в догадках, что испытала погибшие, сгорая, видимо заживо. Тошнотворный аромат ударил в нос и обжег горло, отчего каждый из присутствующих почувствовал дурноту. Айомхар медленно шагнул вперед, делая попытку зайти в главное здание — под его сапогами жутко-жалобно заскрипело разбитое стекло, и звякнули опрокинутые на каменный пол мечи защитников замка. Воин шел вперед, обезумевшими глазами окидывая отцовский дом, в жалкой попытке найти кого-либо из живых. Со стен были сорваны некогда прекрасные гобелены, другие были частично сожжены. Так же, как и картины. Мужчина задержал на одной из них взор — прямо на него смотрели глаза отца — лицо на портрете было все иссечено мечом, но вот глаза уцелели — и смотрели на воина, словно живые.

Мужчина медленно, перешагивая через сваленную, местами сгоревшую мебель, пошел дальше. Взгляд Айомхара уперся в тело — лишь по куску длинной ткани мужчина поняла, что это, вероятно, была его сестра. Воин сжал челюсти от нахлынувшей боли и осознания собственного бессилия. Айомхар осторожно пошел вперед и увидел своего отца — Джералд, истекая кровью, каким-то чудом все еще живой, лежал в зале, распластавшись на каменном полу. Воин в два шага оказался рядом с родителем. Тот, словно чувствуя присутствие сына, захрипев, открыл глаза. Еле шевеля губами, Джерлад простонал:

— Жаль, что ты не пришел раньше, — он сглотнул, и изо рта потекла почти черная кровь, — ты бы расправился с моим другом, который так вероломно предал меня. Придя на пир, он уничтожил всех.

— Отец, — выдохнул Айомхар, хватая того за окровавленную, такую непривычно слабую ладонь. Слова не шли мужчине на ум, и все, что оставалось ему — с болью смотреть на родное, измученное лицо Джералда.

— Фредек, — мужчина вновь закашлялся, — его имя Фредек. Он убил вех, кто был в замке, не пощадив даже твоих сестер. Ты должен отомстить.

— Я сделаю это, — без промедления произнес Айомхар, сжимая пальцами ладонь отца. Тот, глядя на сына взглядом, в котором уже виделась приближающаяся смерть — темная, бездонная, прохрипел:

— Он забрал у меня самое дорогое. Сделай и ты тоже. У него есть обожаемый ребенок, единственный ребенок, — Джералд посмотрел сыну прямо в глаза, — убей Фредека и забери жизнь у его ребенка — чтобы род предателя перестал существовать. Его проклятый, гнилой род.

— Да будет так, — мрачно поклялся Айомхар.

Джерлалд с трудом, но улыбнулся. Он обратился к сыну, с усилием выдавливая из себя слова:

— Ты стал сильным воином. Надеюсь, ты достаточно силен, чтобы избавить меня от дальнейших страданий.

Глаза Айомхара обожгли слезы, и его темные ресницы дрогнули. Мужчина понял, о чем просит его родитель. Вынув из ножен отцовский меч, что был все еще при Джералде, воин, глядя на отца сосредоточенным взглядом, произнес:

— Я достаточно силен, отец, — и с этими словами Айомхар пронзил горло Джералда его же клинком…

Леа сдержала слезы. Видеть некогда сильную и энергичную Бренду поверженной, жестоко избитой — было настоящим мучением. Женщина грустно улыбнулась в ответ и с невероятным усилием накрыла своей слабой рукой ладонь девушки.

— Нужно сказать об этом лорду, — еле шевеля языком, сказала медведица, переводя взор в окно. Леа проследила за ее глазами и, обернувшись, увидела сидящего у окна ворона. Его умные глаза посмотрели на девушку, затем птица каркнула и, взмахнув крыльями, полетела в небо.

— Впрочем, он сам скоро придет, — заметила Бренда.

Женщина оказалась права — прошло совсем немного времени, и все стало меняться — воздух наполнился напряжением, силой — и в дом зашел Айомхар в сопровождении нескольких воинов, среди которых был и Кахир. Лицо призрака, на миг, потемнело, стоило ему увидеть Бренду.

— Кто сотворил это? — зловещим голосом, сдерживая ярость, вопросил Айомхар, наклоняясь над Брендой. В янтарных глазах блеснуло сочувствие, перемешанное с желанием наказать виновных.

— Это сделали твои воины по приказу Фелиши и настойчивой просьбе Шарлейн. Они ведь так не хотели, чтобы ты узнал, что Фелиша была в сговоре с тем мужчиной, Эрно, если я правильно расслышала его имя.

Айомхар смежил веки и шумно вздохнул. Теперь уже ничто не могло остановить его. Фелиша и Шарлейн, как семья погибшего брата, были под покровительством его, лорда. Это была честь для него, но и тяжелая ответственность и дань уважения старшему брату. Но разве можно назвать семьей ту, что не была родной дочерью Йена, а женой ту, что все годы замужества мечтала изменить мужу, и, вероятно делала это, не дожидаясь появления Айомхара? Годы не изменили ее сущности — она так и осталась шлюхой, лишь став еще хитрее и изворотливее — и подлый поступок против Леи, стал подтверждением этого.

— Ты сможешь узнать воинов, посмевших избить тебя? — задал вопрос лорд.

— Мне нанесли увечья телу, а не моему уму, будь уверен, я узнаю их, — попыталась пошутить Бренда.

— Прекрасно, — Айомхар окинул присутствующих мужчин острым взглядом, — и нам стоит найти этих змей, пока они не отравили все вокруг своим ядом.

Фелиша в очередной раз прикрикнула на Шарлейн, но та не осталась в долгу, отвечая матери злобным проклятием. Если бы не она, черноволосая девушка давно бы уже разместилась в постели Айомхара, но нет же, Фелиша сама возжелала его. Старая дура.

И вот теперь им приходится вдвоем спасаться от наказания лорда. Женщины вот уже, который час блуждали по лесу в поисках дороги, желая как можно скорее покинуть земли, принадлежащие призраку. Они и, правда, надеялись сбежать от него.

Черноволосая женщина бросила взгляд, полный ненависти на свою дочь — проклятая девчонка, все испортила, посмела же заявиться к Айомхару в покои. Наверное, из-за ее распутства, он отказал ей, Фелише. Первый мужчина, посмевший сделать это. Женщина почувствовала, как сердце обожгло яркое желание смерти Шарлейн.