Орел приземлился - Джек Хиггинс

– Уже? – спросил Девлин.

– Знаешь, как это бывает в деревне.

– Уж так и знает? – хрипло спросил высокий у окна.

– Да я сам с фермы из глубинки, – сказал Девлин.

У Уайльда стал озабоченный вид, но он попытался всех познакомить:

– Артур Сеймур, а старый козел у огня – Лейкер Армсби.

Как позже узнал Девлин, Лейкеру было под пятьдесят, но выглядел он старше. Он был невероятно оборван: твидовая кепка порвана, пальто подвязано веревкой, а брюки и башмаки залеплены грязью.

– Не выпьете ли вы, джентльмены, со мной? – предложил Девлин.

– Не откажусь, – отозвался Лейкер Армсби, – пинта темного эля меня очень устроит.

Сеймур осушил свою кружку и со стуком поставил ее на стол:

– Я пью на свои. – Он поднял двустволку и взвесил ее на руке: – Сквайр о тебе заботится, верно? У тебя и мотоцикл. Интересно, почему это ты, новичок здесь, получил все, когда некоторые из нас, проработавшие в поместье много лет, должны довольствоваться меньшим?

– Верно, и я отношу это только за счет своей красоты, – сказал ему Девлин.

В глазах у Сеймура мелькнуло сумасшествие, как будто выглянул дьявол, горячий и дикий:

– Не смейся надо мной, коротышка. Никогда этого не делай, а то наступлю на тебя и раздавлю, как слизняка.

Уайльд схватил его за руку:

– Ну, ну, Артур, – но Сеймур оттолкнул его.

– Ты тут веди себя смирно, знай свое место, и, может, уживемся. Понял?

Девлин подобострастно улыбнулся:

– Ясное дело, и если я обидел, прошу прощения.

– Так-то лучше. – Сеймур разжал руки и потер лицо. – Так-то гораздо лучше. Только на будущее запомни одну вещь: когда я вхожу, ты выходи.

Он вышел, хлопнув дверью. Лейкер Армсби ехидно захихикал:

– Ну и шельмец, этот Артур.

Джордж Уайльд вышел в заднюю комнату и вернулся с бутылкой шотландского виски и несколькими рюмками:

– Сейчас это достать трудно, но я считаю, что вы заслужили рюмку за мой счет, мистер Девлин.

– Лайам, – сказал Девлин. – Зовите меня Лайам. – Он взял рюмку виски. – Он всегда такой?

– Всегда, сколько я его знаю.

– Когда я приехал, на улице была девушка на двуколке с пони. Он ею особенно интересуется?

– Считает, что у него есть шанс, – Лейкер Армсби снова захихикал. – Только она его не принимает.

– Это Молли Прайор, – сказал Уайльд. – У них с матерью ферма милях в двух по эту сторону Хобс Энда. Ведут на ней хозяйство с прошлого года, когда умер ее отец. Лейкер помогает им по нескольку часов, когда не занят в церкви.

– Сеймур тоже у них что-то делает. Тяжелую работу.

– И наверно, считает, что уже владелец? А почему он не в армии?

– Это тоже больное место. Его не взяли из-за порванной барабанной перепонки.

– И он, надо думать, считает это оскорблением своему великому мужскому достоинству, – сказал Девлин.

Уайльду стало неловко, он счел необходимым объяснить:

– Я сам схватил пулю в артиллерии у Нарвика в апреле 1940 года. Потерял коленную чашечку, так что война для меня была короткой. А ты свою получил во Франции, как я понял?

– Точно, – спокойно сказал Девлин. – Около Арра. Отбыл на носилках через Дюнкерк и ничего другого и не помню.

– И провалялся больше года по госпиталям, как мне сказала миссис Грей?

Девлин кивнул:

– Великая женщина. Я ей очень благодарен. Ее муж знал моих дома еще много лет назад. Если б не она, не получить бы мне этого места.

– Леди, – сказал Уайльд. – Настоящая леди. Никого в округе так не любят, как ее.

Лейкер Армсби сказал:

– Теперь возьмем меня. Я схватил свою первую пулю на Сомме в 1916 году. Служил в шотландском гвардейском полку.

– Ну и ну! – Девлин вытащил из кармана шиллинг, шлепнул его на стол и подмигнул Уайльду: – Поднеси ему пинту, а я поехал. Работы много.

Добравшись до прибрежной дороги, Девлин поехал по тропинке вдоль дамбы на северной стороне болота Хобс Энда к опушке сосновой рощи. Был свежий осенний день, холодный, но бодрящий, по голубому небу мчались друг за другом белые облака. Он прибавил газ, и мотоцикл с треском помчался вперед. Риск дьявольский, потому что, сделай Девлин хоть одно неверное движение, свалился бы в болото. Глупый риск, но уж такое у него было настроение, уж больно бросилось в голову чувство свободы.

Девлин снизил скорость, притормозил, чтобы свернуть на другую тропинку, и стал пробираться по сети дамб к берегу, когда из зарослей тростника ярдах в тридцати – сорока справа от него неожиданно выскочила всадница на лошади и вскарабкалась на дамбу. Это была та девушка, которую он видел в деревне на двуколке с пони, Молли Прайор. Когда он снизил скорость, она низко пригнулась к шее лошади и пустила ее галопом наперегонки параллельно с ним.

Девлин, мгновенно отреагировав, поддал газу и ринулся вперед на отчаянной скорости, разбрызгивая широким веером грязь. У девушки было преимущество в том, что дамба, по которой она мчалась, напрямую вела к соснам, а Девлину приходилось петлять с тропы на тропу, и он запутался.

Она уже приближалась к деревьям, и когда он нашел наконец открытое место, направила лошадь в болото и погнала ее через камыш кратчайшим путем. Лошадь хорошо ее слушалась и несколько мгновений спустя выскочила из болота и исчезла среди сосен. Девлин на большой скорости сошел с тропы, взметнулся на первую же песчаную дюну, пролетел немного по воздуху и опустился на белый мягкий песок.

Молли Прайор сидела у сосны, опустив подбородок на колени, и глядела на море. Одета она была так же, как в их первую встречу, с той лишь разницей, что сняла берет, открыв коротко остриженные темно-рыжие волосы. Лошадь пощипывала траву, пробивавшуюся сквозь песок.

Девлин остановил мотоцикл и бросился на землю рядом с ней:

– Прекрасный день, слава богу.

Она повернулась к нему и спокойно спросила:

– Что тебя задержало?

Девлин снял кепку, чтобы стереть пот со лба, и с удивлением взглянул на нее:

– Значит, что меня задержало? Ах ты, маленькая...

Молли улыбнулась. Более того, откинув голову, расхохоталась. Девлин тоже рассмеялся.

– Ей-богу, я буду помнить тебя до колоколов страшного суда, это уж точно.

– А что это должно означать? – Она говорила с сильным норфолкским акцентом, который был ему еще внове.

– А, так говорят там, откуда я родом.

Он взял в рот сигарету:

– Ты это употребляешь?

– Нет.

– Молодец, сигареты не дадут тебе вырасти, а тебе еще расти и расти.

– Да будет тебе известно, мне семнадцать лет, – сказала она. – В феврале будет восемнадцать.

Девлин закурил и лег, положив руки под голову, прикрыв глаза козырьком кепки.

– А какого числа?

– Двадцать второго.

– А, Рыбка, верно? Созвездие Рыбы. Нам должно быть вместе хорошо. Я Скорпион. Кстати, никогда не выходи замуж за Деву. Они с Рыбами не уживаются. Возьмем, например, Артура. У меня большое подозрение, что он Дева. Я бы на твоем месте был осторожен.

– Артур? – спросила она. – Ты говоришь об Артуре Сеймуре? Ты в своем уме?

– Я-то да, но вот он, думаю, не в своем, – ответил Девлин и продолжал: – Чистая, свежая, добродетельная и не очень страстная, что очень жаль, с моей точки зрения.

Она обернулась, чтобы посмотреть на него, и старая шинель раскрылась. Груди ее, полные и твердые, прикрывала только ситцевая блузка.

– А, девочка, у тебя будут большие неприятности с весом года через два, если ты не ограничишь себя в еде.

Глаза ее вспыхнули, она опустила их и инстинктивно натянула отвороты шинели.

– Ты, недоносок! – сказала она, с трудом произнося это слово. Но, заметив, что губы его подергиваются, нагнулась, чтобы посмотреть под козырек его кепки: – Ты смеешься надо мной!

Она сдернула с него кепку и забросила ее.

– А что мне еще с тобой делать, Моли Прайор? – он поднял, как бы защищаясь, руку: – Не надо, не отвечай!

Она оперлась спиной о дерево, засунув руки в карманы:

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Джордж Уайльд сказал мне в трактире.

– Понятно. А Артур был там?

– О да. У меня сложилось впечатление, что он смотрит на тебя как на собственность.

– Тогда пусть идет к черту! – воскликнула она, приходя вдруг в ярость. – Я не принадлежу никому.

Он посмотрел на нее и улыбнулся:

– У тебя нос вздернутый, кто-нибудь говорил тебе об этом? И когда ты злишься, уголки губ опускаются.

Он зашел слишком далеко, дотронулся до тайного больного места. Она вспыхнула и горько сказала:

– А, я уродина, мистер Девлин. Я слишком часто просиживала ночи напролет на танцах в Холте, когда никто меня не приглашал, чтобы не знать своего места. Я знаю, вы бы меня не выбросили в дождливую субботнюю ночь. Ведь лучше хоть что-нибудь, чем ничего.

Она хотела встать, но Девлин потянул ее за ногу, крепко удерживая рукой и не давая подняться:

– Ты знаешь мое имя? Откуда?

– Не воображайте. Все о вас знают. Все, что надо знать.