Книга пятая: Древний (СИ) - Злобин Михаил

Мужчина, тем временем, разглядывал меня с уже нескрываемым презрением, не выказывая при этом ни капли страха или паники. Что-то мне настойчиво подсказывало, что в этот раз жизнь свела меня с упертым фанатиком…

– Зачем ты следишь за нами? – Повторил я, игнорируя вопрос собеседника.

– А ты не догадываешься, тварь? – Незнакомец задрал бровь, скорчив надменную мину, и я понял, что нормального разговора у нас не может состояться в принципе.

Под слегка заинтересованным взглядом христианина я быстро сунул пистолет под свою джинсовку. Эта штуковина мне не пригодится, ведь она не оказывает никакой силы внушения на оппонента. Он будто бы не верит, что я им воспользуюсь в людном месте, полагая себя в полной безопасности. Что же, пора бы напомнить, что мне не нужен пистолет, чтобы организовать ему встречу с богом.

Наглую и покровительственную ухмылку незнакомца смыло за долю секунды, когда я отвесил тому легкую пощечину из разреженной Силы. Краска отлила от его лица, отчего синяки под глазами отчетливо прорезались, сильнее подчеркивая возраст.

– Н-н-не смей! – Выдавил из себя христианин сильно заикаясь. – У тебя нет власти над божьим слугой!

– Твоя дрожащая челюсть говорит мне об обратном, – парировал я, показательно складывая руки на столешнице. Пусть осознает, что я могу убить его в любой момент, не коснувшись даже пальцем, и никто не поймет, что здесь произошло.

– Ты можешь делать что угодно! – Почти выкрикнул незнакомец, распаляя внутри себя фанатичный огонь. – Я не боюсь смерти!

Прежде чем мой собеседник довел себя до состояния религиозного исступления, я снова хлестнул по нему отростком Тьмы, на этот раз гораздо более плотным. И истовое пламя веры потухло в нем, уступив место приземленному животному страху – страху за свою жалкую шкуру.

– Ты же прекрасно знаешь, с кем говоришь, – зловеще прошептал я, наслаждаясь чужим ужасом, – и ты должен понимать, что смерть это далеко не самая тяжелая участь, могущая постигнуть твое тело.

– Мне п-плевать на тело, ведь главное бессмертная душа… – незнакомец все еще пытался храбриться, но слова его звучали уже не столь уверенно, как в начале.

– О, а хочешь, я расскажу тебе, что будет испытывать душа, запертая в твоем трупе? – С иронично преувеличенным энтузиазмом отозвался я. – Думаю, твоему богу придется такое по нраву, он ведь любит мучить и истязать своих последователей, называя это испытанием веры. Ты готов стать мучеником, христианин?

Несмотря на то, что я больше не воздействовал на незнакомца даром, он посерел еще сильнее и до побелевших костяшек вцепился в столешницу. Похоже, теперь до него начинало доходить, какого злобного тигра он дергал за хвост.

– Вижу, что ты проникся, – полуутвердительно констатировал я, – тогда отвечай, как церковь нашла меня, а главное зачем?

Глаза христианина забегали из стороны в сторону, а я еще некоторое время понаблюдал за его внутренними колебаниями. Но, в конце концов, страх перед неизведанным победил.

– Влияние католической церкви очень обширно, даже на этом диком континенте у нас есть свои агенты. – Осторожно ответил незнакомец, пытаясь оценить мою реакцию. – А искали тебя для того, чтобы уничтожить.

Мои задранные вверх брови сейчас были лучшей иллюстрацией удивления и непонимания. Какого хрена вообще происходит?

– И как вы обо мне узнали? – Я ненадолго осекся, припоминая свои «подвиги» в Москве. Определенно, те, кто знают, что из себя представляют Темные Жрецы, легко могут догадаться, что там произошло не простое восстание, ну или как там наши власти представляли эти события. – Нет, не отвечай. У меня другой вопрос – как вы вообще поняли, что я жив?

– Те, кто попрал незыблемые божьи постулаты, не умирает так просто.

– Не такие уж они и незыблемые, – буркнул я больше из-за природного упрямства, – если через них можно переступить…

Дальше я пытался выпытать как можно больше информации, но ничего конкретного добиться от допрашиваемого не смог. Он постоянно твердил о божьей каре, о том, что я обречен, что церковь меня достанет из-под земли, что инквизиция за сотни лет в совершенстве научилась истреблять таких, как я. И у меня напрашивался только один единственный вывод – сам он просто мелкая пешка, посланная то ли на разведку, то ли на заклание ужасному некроманту. По крайней мере, в его ментальном фоне не промелькнуло ничего, что могло бы меня заставить думать иначе.

Эта догадка подтверждалась и легкой рябью неуверенности, которая исходила от незнакомца после большинства моих вопросов. Наверняка было бы намного проще убить несговорчивого фанатика и поднять в виде послушного мертвеца, чтобы доподлинно узнать, какие тайны он скрывает. Но это было бы равносильно объявлению войны церкви, чего я все еще надеялся избежать. Да и не было в этом необходимости. Если они нашли меня здесь, в этой охваченной гражданской войной глуши, то где вообще от них можно скрыться? Если только совсем забиться в непроходимые леса или джунгли, став отшельником. Но со мной ведь еще и Вика… а вдруг что случится? Это мне не требуются ни бинты, ни таблетки, ни врачи, а если она заболеет? Чем я ее буду лечить? Медвежьим пометом и уринотерапией? Это даже не смешно. Даже в нашем нынешнем прибежище есть различные лекарства, да и город не так далеко, где можно найти квалифицированных докторов. Квалифицированных, насколько это вообще можно сказать о медиках в Сомали.

В общем, бежать дальше – это не выход. Тем более что на дальний путь денег нам может уже и не хватить. Значит, остается только торговаться… ну и может быть чуть-чуть шантажировать и угрожать.

– Слушай меня внимательно, смертный, – пророкотал я, обволакивая несчастного коконом непроглядной для меня Тьмы. Его фигура скрылась из виду, и изнутри дымного облака послышалось жалкое поскуливание, будто где-то рядом плакала побитая собака. – Я не имею ничего против вашей церкви и вашего бога, я не хочу войны, но и агрессии в свою сторону не потерплю. Едва только я пойму, что вы против меня что-то замышляете, начнут умирать люди. Очень много людей. Я буквально затоплю землю кровью. Ты понимаешь меня, смертный?! Отвечай!

– Д… д… д-да… – донесся сдавленный ответ откуда-то из-под туманной вуали. Силы было настолько много, что всего одна лишняя капля могла остановить чужое сердце. И я балансировал на грани, удерживая себя от того, чтобы эту каплю не уронить.

– Тогда передай своим хозяевам, что если вы перейдете мне дорогу, то я объявлю каждого христианина своим личным врагом. Я стану убивать вас и обращать в нежить везде, где только встречу. Я пройдусь ураганом по каждому храму, я разобью в пыль каждый ваш алтарь и распну на воротах каждого пастыря. Люди перестанут носить нательные крестики, потому что это будет равносильно черной метке. Они станут бояться признаться, что исповедуют христианство, потому что это будет означать для них смерть. А чтобы церковь совсем не скучала, я оживлю древнего некроманта, который без моей помощи не может выбраться из своей могилы. ПОКА не может… и тогда в мир придет такой тотальный п…дец, что вы тысячу раз проклянете тот день, когда решили меня вообще разыскать. Ты понял меня, смертный?!

– Да… я все понял…

Получив осмысленный утвердительный ответ, я развеял Тьму и увидел, как сидящий передо мной человек жалко трясется, глотая слезы, и постоянно порывается прикрыть голову руками, словно его собираются избить.

– Пойми, христианин, – проговорил я уже достаточно мирно, – я не опасен, если меня не трогать. Тот дар, которым я обладаю, очень жесток и своенравен. Его очень сложно контролировать, если ты не знаешь, с чем имеешь дело. Я сначала не понимал этого, и поэтому произошло то, что произошло. Но теперь знаю гораздо больше, и умею с ним бороться. Тот факт, что ты еще жив, это главнейшее тому доказательство. Не думайте, что со мной будет также легко совладать, как и с древними Жрецами. Какой бы могучей не была ваша инквизиция, но искусство ведения войны за прошедшие века сильно изменилось. Мозг любого воспитанного на фантастике современного человека даст фору в изобретательности любому средневековому некроманту, уж поверьте. Просто знайте, что Москву я поднял на уши, используя одну лишь грубую силу. Мне не понадобилось особенно при этом хитрить, изобретать и изворачиваться. И даже если бы регулярная армия догадалась использовать против меня огонь, это ничего бы не изменило, потому что фантазия у меня очень богатая. Просто оставьте меня в покое, и от меня не будет проблем. Передай мои слова, и молись, чтобы мы никогда больше не встретились.