Наследство. Огонь и меч - Саймон Браун

Широкие двойные двери галереи были распахнуты, пропуская свет и воздух, и Линан вышел на балкон. Отсюда ему была видна Кендра со всеми тремя сотнями тысяч ее жителей, многие из которых сейчас находились во дворе дворца и около него.

Юноша неторопливо потягивал вино и наслаждался тем, что видел перед собой. Солнце начинало склоняться к западу, отражаясь в окнах домов, а красные и зеленые крыши складывались в причудливый узор, за которым блестели воды залива Пустельги. Вдалеке можно было разглядеть берега Луризии.

Он задумчиво потрогал Ключ Единения. «Я должен буду представлять Берейму где-то далеко, в Луризии и в других провинциях, — думал он. — Это же просто смешно! Что я знаю о подобных вещах? Кто научит меня?»

Линан сделал из фляги большой глоток и повернулся, чтобы уйти. Теперь он был подавлен тяжестью доставшейся на его долю ответственности. В дверях галереи стояла Арива, пристально разглядывая его.

— Долго ты здесь стоишь? — спросил он, удивленный ее молчанием.

— Не очень долго. Мы ждем тебя внизу на тризне.

— Мы?

— Твоя семья. Нам слишком о многом следует поговорить.

Линан фыркнул:

— О Ключах Силы.

— Конечно. — Она подошла и встала рядом с ним на балконе.

— Тебе повезло, и ты это знаешь. Мы были уверены, что наша мать не оставит тебе вообще ничего. — Линан промолчал. Арива пожала плечами и продолжала: — Ты не учился выполнять подобные обязанности, брат. Что ты будешь делать?

— Пока я этого еще не знаю. Пока я еще привыкаю к мысли о том, что меня признали настоящим принцем крови.

Арива мгновенно поморщилась, но взяла себя в руки и улыбнулась.

— То, что ты владеешь одним из Ключей, не может изменить обстоятельств твоего появления на свет.

— Ты права. Ашарна была и осталась моей матерью, — сухо произнес он.

— А твой отец был простолюдином, — спокойно ответила она. — В то время как отец Береймы Милгром и наш с Олио отец Тейф были аристократами, вели свое происхождение из Двадцати Домов. Между нами и тобой, Линан, существует разница. И так будет всегда, это неустранимо.

Линан отвернулся, чтобы Арива не увидела, как краска залила его лицо.

— Я разделяю с вами имя величайшего дома, дома Розетем, — попытался он защищаться. — В моих жилах, как и в ваших, течет кровь королевы.

— Да, однако это не вся кровь, которая течет в твоих жилах, разве не так? Послушай, Линан, я ничего не имею против тебя только потому, что твой отец не произошел из знатного рода. Но давай посмотрим правде в глаза. Когда наша мать вышла замуж за твоего отца, она считала, что ее детородный возраст уже позади. Если бы она знала, что еще может забеременеть и родить ребенка, она выбрала бы себе в мужья кого-нибудь из Двадцати Домов.

— Возможно, мой отец и не был аристократом, зато он был лучшим полководцем королевства. В то время, как великие и знатные семьи только опозорили себя перед Ашарной во время Невольничьей войны, мой отец-простолюдин одержал победу, когда повел свои простонародные войска на защиту трона.

— Я не хочу преуменьшать славных деяний твоего отца. Он был храбрейшим и опытнейшим солдатом. — Она подошла ближе и обняла Линана рукой за плечи. Его мышцы сразу же до боли напряглись. Никто до сих пор не вел себя так с ним, и он не знал, что делать.

Арива выдержала паузу и мягко продолжила:

— Но я думаю о тебе. Ведь на самом деле ты вовсе не хочешь той ответственности, которая ляжет на твои плечи благодаря Ключу Силы. У тебя нет для этого подготовки, ты этому не учился, у тебя нет наследия для того, чтобы пользоваться им.

— Я еще не пытался.

Ее рука соскользнула с его плеч, и девушка глубоко и печально вздохнула.

— Мы не хотим видеть, как ты сам причинишь себе вред, Линан. Ты наш брат.

Линан с горечью рассмеялся.

— Несмотря на то, что мой отец простолюдин? — Неожиданно ему стало интересно. — Ну, а что же вы мне хотите предложить?

Арива улыбнулась.

— Ты вернешь Ключ Берейме, а взамен получишь пенсию до конца жизни. Ты и твое потомство будете признаны как одна из ветвей королевской семьи. Твои дети станут первыми членами новой аристократической семьи — Двадцать Первого Дома.

— Это очень великодушное предложение, однако оно слишком несерьезно. Оно не дает мне ничего из того, что уже может дать Ключ.

— Но, Линан, ведь у тебя не будет никакой ответственности. С твоих плеч упадет тяжелое бремя государственной службы.

Линан пожал плечами.

— Может быть, мне понравится это бремя.

В голосе Аривы послышалось напряжение.

— Ты делаешь ситуацию сложнее, чем она могла бы быть. Все могло бы стать гораздо проще, если бы ты согласился посмотреть в лицо реальности.

— Какой реальности? Королева смотрела на вещи не так, как вы. Ключ вручила мне наша матушка. На самом деле это был ее последний поступок, так она изъявила свою последнюю волю. Нет, я думаю, что не смогу отдать его.

Он нашел в себе силы взглянуть сестре в глаза. Выражение ее лица изменилось. В ее глазах Линан увидел отнюдь не ненависть, в них было что-то незнакомое. «Она думает обо мне как о простом крестьянине, как о человеке, который никогда не сможет сравниться с ней по положению, даже разговор со мной причиняет ей страдание и боль».

Арива больше не стала ничего говорить, повернулась и вышла. По доносившимся снизу звукам Линан понял, что тризна продолжалась, однако теперь шум стал еще более оптимистичным. В следующий миг послышались еще чьи-то шаги по галерее, Линан с испугом подумал, что это мог быть Берейма или Оркид, которые обратятся к нему с теми же речами, что и Арива — или, что было бы еще хуже, Олио, которого Линан любил. Однако человек, появившийся на балконе, был ненамного выше его и подошел, сутулясь.

— Мимо меня прошла принцесса Арива. Она была похожа на снежную ведьму.

Линан горько рассмеялся.

— Она хотела, чтобы я отказался от Ключа Единения.

Эйджер мгновение полюбовался открывшимся видом, потом произнес:

— Отказаться от него сейчас? Она уже видит в тебе поверженного врага?

Линан покачал головой:

— Я не могу с уверенностью сказать, как она на самом деле относится ко мне.

Эйджер кивком показал на Ключ.

— Он все еще висит на твоей шее. Так или иначе, она определенно не права, что бы она о тебе ни думала.

— Меня испытывали, — предположил Линан. — Никогда еще я не выдерживал такой ответственности.

Эйджер втянул носом воздух.

— Тебе известна история о твоем отце и о сражении на берегу Херона?

— Я знаю только то, что это была его первая битва, и он выиграл ее. Ни Камаля, ни Пайрема там не было — а ведь только от них мне удается узнать что-то об отце.